Захария Станку - Ветер и дождь

Секунданты успели переодеться — они явились в лес, как и надлежало, во фраках. Противники сняли пиджаки и галстуки: драться полагалось в рубашках. Принесли шпаги, и противники стали сгибать их, пробуя упругость стали. Секунданты в своих черных фраках и цилиндрах очень напоминали гробовщиков. В их присутствии я все время ощущал запах ладана. Тут же стояли два врача с чемоданчиками в руках. (Два молодых человека, недавно получившие дипломы врачей, но проводящие больше времени в кабаках и ночных барах, чем в больницах.) Секундант-распорядитель, некто Борис Бакалу, македонец по происхождению, сын какого-то подозрительного менялы с улицы Липскань, отошел на несколько шагов и торжественным тоном скомандовал:

— Внимание! Приготовились!.. Сходитесь!

Все зрители невольно вздрогнули и впились глазами в дуэлянтов. Вот сейчас мы увидим, как один человек убивает другого. Мы увидим, как хлынет кровь. Возможно, что мы даже услышим крик… предсмертный крик одного из дуэлянтов…

Дедеон, человек очень нервный и агрессивный, сразу же набросился на своего противника, но тот сумел парировать удар. Дедеон возобновил нападение. Хотя адвокат явно не умел пользоваться шпагой, он все же как-то уворачивался от ударов. Все это продолжалось несколько минут, пыл дуэлянтов стал иссякать, и зрителям стало скучно. Вдруг Борис Бакалу крикнул:

— Ранение! Остановитесь! Ранение!

Дуэлянты были явно удивлены криками секунданта, но послушно остановились и принялись ощупывать себя. Ничего не найдя, оба уставились на секунданта в ожидании дальнейших распоряжений. Свидетели поединка, и я в том числе, приблизились к месту происшествия. Но всех нас опередили врачи: подскочив к противникам, они стали тщательно их осматривать. Вскоре один из врачей прекратил осмотр и разочарованно отошел в сторону. Но другой врач достал из своего чемоданчика увеличительное стекло и, осмотрев руки одного из дуэлянтов, сказал:

— Секундант прав. Посмотрите, мой уважаемый клиент, господин Франц Беллу, ранен.

— Честь восстановлена! — сентенциозно промолвил секундант. — Господин Франц Беллу ранен в руку.

Хотя все это меня не касалось, я все же вошел в круг, взял лупу из рук врача и осмотрел «рану». С трудом мне удалось обнаружить на руке Франца Беллу красную точку, похожую на булавочный укол…

После короткого совещания все четверо свидетелей согласились признать, что «честь господина Франца Беллу в инциденте с господином Ионом Дедеоном восстановлена». После чего свидетели пригласили противников помириться. Франц Беллу и Ион Дедеон тут же обменялись рукопожатиями. Потом они даже обнялись и поцеловались. Дуэль состоялась, и оба были совершенно счастливы. Все считали, что Дедеон оказался на высоте — он имел возможность заколоть адвоката, а ограничился тем, что нанес ему легкое ранение. Несколько дней в бухарестских кафе только и говорили что о дуэли в лесу Бэняса. Потом о ней забыли и перешли к обсуждению очередной сенсации: убийству госпожи Леонтопол… Имел ли основания любовник госпожи Леонтопол Аристид Гутан убить свою любовницу? Дело попало в руки знаменитого следователя, господина Третина, и будет слушаться на ближайшей сессии суда присяжных. Вот будет тема для разговоров! Гутан должен быть оправдан! Пора наконец покончить со старыми богатыми вдовами, которые… Нет, нет! Пора покончить с молодыми людьми, которые, вместо того чтобы работать… И так далее… И тому подобное…

Через несколько лет после этой уже забытой всеми истории я сидел поздним вечером в кафе «Коммерческое» на улице Липскань и пытался работать. Покуривая крепкие сигареты и прихлебывая из большой чашки густой черный кофе, я писал рассказ, предназначавшийся для одного недавно вышедшего литературного еженедельника. (В то время я пристрастился писать свои статьи, рассказы, а иногда и стихи в кафе. Мне казалось, что шум голосов и воздух, пропитанный табачным дымом, способствуют вдохновению.) И вот к моему столику подошел Франц Беллу. Я давно его не видел и, разумеется, ни разу за это время о нем не вспомнил. Он уселся за мой столик, и я обратил внимание на его небритое лицо, на красные от бессонницы глаза и на поношенную, мятую одежду. По выражению его лица и особенно по тому, как он поминутно оглядывался на дверь, я понял, что он чем-то встревожен. Я не стал задавать ему никаких вопросов, он сам тотчас же пустился в объяснения.

— Пусть вам не покажется странным то, что я вам сейчас расскажу, — начал он и еще раз опасливо посмотрел на дверь. — Мы ведь познакомились с вами во время этой глупой истории с дуэлями… Банда Марея Косымбеску… Это она и довела меня до нынешнего состояния. Сначала я морально опустился — вы, наверно, понимаете, о чем я говорю. А потом… Потом эти же люди втянули меня в политику, в их грязную политику. Все это вместе сломало мне жизнь и вконец измучило. Я по характеру человек гордый и независимый. Мой отец был генералом, а дед — министром. И оба они от меня отказались. Но самое ужасное то, что у меня самого есть сын, которого я фактически бросил. Родила его моя любовница, бедная девушка, проживающая на бухарестской окраине, и моя мать не разрешила мне усыновить его. Так что моего сына ждет нелегкая жизнь незаконнорожденного… А теперь меня преследуют за участие в легионерском движении, куда втянул меня Косымбеску. Если меня поймают, я попаду в тюрьму. И меня осудят. Или даже расстреляют, как Кодряну. У Губастого и Арманда Кэлинеску руки чешутся, им не терпится разделаться окончательно с легионерским движением…

— Господин Беллу, — сказал я, — вы мне не друг, и нас ничто не связывает. И уж тем более меня ничто не связывает с легионерским движением, в котором вы участвовали. Но вы говорили о судьбе своего ребенка… Может, я могу ему чем-нибудь помочь?

— Да, разумеется… Именно поэтому я и решился к вам обратиться. Мне хочется оставить вам адрес его матери. Если меня расстреляют, ради бога, сделайте что-нибудь для моего сына…

— Дайте адрес.

Но прежде чем он успел его написать, в кафе вошли два человека, показавшиеся ему подозрительными. Он поспешно встал из-за стола.

— Может, еще встретимся… А теперь я немедленно должен уйти…

— Понимаю вас…

Он направился к задней двери кафе. Я знал, что оттуда можно было попасть на другую улицу. Но и те двое последовали за ним. Через несколько дней я узнал, что Франца Беллу и в самом деле арестовали при выходе из кафе. А примерно через месяц его расстреляли вместе с принцем Алеко и другими легионерами во дворе тюрьмы Рымнику Сэрат. Это произошло в тот день, когда легионеры убили премьер-министра, маленького человечка с черным моноклем — Арманда Кэлинеску. Премьер-министра убили в три часа дня, а в полночь все арестованные легионеры уже были расстреляны…