Виталий Бабич - Семь историй о любви и катарсисе

— Не было. Я бы помнил…

— А я помню! Помню все твои слова любви ко мне. И они были искренними. Просто ты с годами перестал поддерживать их. Да и я — тоже, загрузив и перегрузив себя заботой о детях, о доме.

— Я всегда помогал тебе в этих заботах.

— Да, помогал. Спасибо! Но желал при этом, подсознательно, оставаться всё тем же философом-одиночкой. Я не права?.. Молчишь. Значит, права. Где гарантии, что в семейной жизни с Линой тебя не завертят всё те же проблемы?

— Гарантий нет.

— Вот видишь! Нерешённые проблемы, как ты сам мне часто повторял, рано или поздно возвращаются. Но уже с многократно утяжелённой кармой…

Я пытался ещё что-то объяснить. Но Оксана оставалась неприступной стеной.

А время близилось к полуночи. Сделав паузу в наших поисках истины, мы оба быстренько приготовили салат, фаршированные яйца, нарезали фрукты, налили в стаканы сок и принесли всё это в зал, где около мигающей ёлки игрались дети. Мне никому из родственников не хотелось звонить, кроме моего двоюродного дяди Коли и его жены Оли, которые сделали для нашей семьи столько всего доброго, сколько не сделала для нас более близкая по крови родня.

— Витоша, желаю вам и вашим деткам в Новом году здоровья, творчества, любви! Это всё есть в вашей семье. Но пусть будет ещё больше! — эти слова тёти Оли про любовь проскользнули по моему сердцу, как лезвие бритвы.

Телефонный разговор с тётей закончился. А на часах уже было без пяти минут двенадцать. Я дал в руки детей и Оксаны бокалы с соком, пытаясь вслушаться в поздравительную речь Президента. Но не смог проникнуться ни одним словом. Впервые за последние 13 лет я не смог под бой курантов настроиться на энергетику Нового года, не смог ощутить себя и свою семью в едином потоке Вселенской гармонии, не загадал заветного желания…

Ощущение праздника, встречи Нового не испытали, наверное, и наши дети. А самое непраздничное выражение лица было у Оксаны.

Я был доволен, что нам никто не звонил из немногочисленных, но надёжных друзей нашей семьи. Словно Бог оберегал…

Но вскоре позвонила одна из них — Катя, подруга Оксаны. По их короткому разговору я понял, что Катю удивила и насторожила такая интонация в голосе Оксаны, словно она собирается умирать.

Как ни странно, но когда мы с Оксаной уже больше ничего друг другу не объясняли, вдруг всё мои чувства-убеждения стали разлетаться. Сами по себе, как воздушные замки…

Может, сигналом для моего подсознания стало та душевная опустошённость жены, с которой она не справилась бы одна. И тогда была бы трагедия. И пострадали бы все мы, в том числе и Лина, которая взяла бы на себя часть вины… Но только этого страха за последствия, помноженного на жалость к Оксане, было бы недостаточно, чтобы решить ВЕРНО задачу.

В общем, стало ясно, что снова жена опустила меня с небес на землю. И теперь я на грани очередного предательства. Предаю забвению свои чувства к Лине… Как быстро (!) всё меняется местами…

Дети легли спать раньше, чем обычно в новогоднюю ночь. А вслед за ними и мы, истощённые переживаниями, опустили свои тела на диван…

Так мы встретили наш первый Новый год в новой квартире. Новосёл — это, прежде всего, состояние души. И если в её уголках затаились старые проблемы, то пока их оттуда не выскребешь, истинного обновления не будет.

На следующий день мы, как и планировали вместе с детьми в их зимние каникулы, отправились на несколько дней на родину Оксаны — в Минск. Смена места, да и неожиданный для меня самого поворот души в сторону семьи немного взбодрили жену.

Я удивлялся, что среди этих резких поворотов чувств в непредсказуемо-противоречивых потоках сознания я сохраняю некий баланс, позволяющий мне не истощаться духовно и физически.

Но Оксана — истощалась. Проходил час-другой, и она давала волю слезам, уже не скрывая их от детей (хорошо, что в минской квартире временно никого не было, кроме нас). А я, словно впервые за годы нашей совместной жизни, сделал для себя открытие: вот как преданно, как осознанно умеет любить меня моя жена. Любить и страдать… И чем ближе приближало нас время к окончанию выходных дней, тем ощутимее были её страдания. Почему?.. Да ведь, выйдя на работу, я увижу Лину, и…

Этого «и» я не очень-то опасался в отличие от Оксаны. А она уже знала, что близость к источнику моей иллюзорной любви, может снова нарисовать для меня «истину» — из миража…

Я успокаивал жену тем, что в новогоднюю ночь и в эти первые дни января стал понимать больше и глубже, видя её возросшие страдания:

— Я вижу лучше всё созданное мною, что стал разрушать. А на разрушенном строить новое — мне не по душе.

— Насколько ты стал сильнее, покажет время. А скоро ты увидишь её, Лину…

— Я готовлюсь к этому постоянно, будь я вместе с вами, или на своих прогулках по Минску. К тому же… на процентов 80 я уверен, что Лина ответит мне «нет» и будет всячески возвращать меня в семью. Но возвращать меня уже не надо. Я никуда не ушёл. Я с вами!

— Ты с нами, но я не слышу от тебя слов любви. Вроде ласка появилась, но лишь когда я плачу сильнее.

— Чтобы сказать тебе слова любви, я должен ещё лучше всё переосмыслить. Понимаешь?.. А когда страдаешь ты, страдаю и я. Если бы Лина ответила мне «да», но я видел бы, что ты не отпускаешь меня с миром, что ты несчастна, то и я не смог бы быть счастливым.

— Быть счастливой без тебя я не смогла бы. И быть с кем-нибудь другим вместо тебя тоже не смогла бы. Пойми!

— Понимаю, — задумчиво ответил я, обнимая Оксану…

Днём мы отправились в центр Минска посмотреть на главную ёлку страны. В белорусской столице в отличие от Москвы снег лежал. Но его было всё-таки маловато. Дети даже в снежки не могли толком поиграть.

Мы очень быстро замёрзли, проголодались. Дети, недолго думая, потребовали МакДональдс. Как оказалось, этот вездесущий ресторанчик был от нас чуть ли не в двух шагах. Выстояв бесконечную очередь, но так и не обретя места за свободным столиком, мы перекусили стоя и вышли на улицу. А вскоре, не дожидаясь включения вечерней иллюминации, оправились домой.

Всё это время я наблюдал за Оксаной. Мне казалось, что она пришла в норму. Поэтому по пути домой я сказал, что отлучусь и пройдусь немного один — запишу в смартфон новые мысли, которые изложу Лине.

— Прочти мне, всё что записываешь, — попросила Оксана. — Я должна знать ход твоих мыслей.

— Обязательно прочту.

Я поцеловал жену в щёку и вышел из автобуса, на котором мы ехали.

Моя прогулка была результативной. Я укреплялся, осознавая поспешность, иллюзорность своего признания Лине. Вот какие плюсы — среди многоликих минусов — я увидел во всей этой истории и записал их, мысленно обращаясь к Лине и Оксане:

«Так давайте же станем выше всех наших страданий, главной причиной которых стал я сам! Давайте извлекать из этой ситуации плюсы — ради настоящего и ради будущего.