Виталий Бабич - Семь историй о любви и катарсисе

В это время настойчивые звонки мобильного телефона постепенно приводят Джека в чувство. Во время следующей серии звонков Джек просовывает руку в карман брюк, нащупывая телефон, и пытается собраться с силами, чтобы ответить на звонок.

— Да, я э-э-это, я, — говорит он с трудом (по-английски), немного запинаясь — Я тут не… не п-прохлаждаюсь, я его най-найду. Я выяснил, что ему по-помогает та самая девушка, которая прыгала за ним в реку.

Он поднимается с земли, продолжая разговор:

— Со мной всё в по-п-порядке… Я поищу их в окрестностях железной дороги, я поеду в Брест… Что? Что?

Связь обрывается. Последняя фраза, которую он услышал была «Нет смысла искать…»

Джек смотрит на телефон. Закончилось питание. Он с досадой кладёт телефон в карман, повторяя и обдумывая эту фразу:

«Нет смысла искать…»

Он ищет и не может найти свой пистолет.

«Скорее всего, пистолет взяла она»

Ещё раз проверяет все свои карманы, замечая новые потери:

«О, дьявол, портмоне с деньгами тоже нет. О-о, горе мне…»

В отчаянии Джек бьёт себя кулаком по бедру. Затем пытается успокоиться и смотрит в сторону высокого холма. Но решает бежать в лес.

Прибежав, находит наиболее высокое и толстое дерево, на которое, «повторяя» метод Макса, залезает, чтобы наблюдать за окрестностями. Он видит железную дорогу и станцию. Всматривается вдаль — там виднеются строения пограничной зоны…

Глаза Джека тревожные. Оказаться в такой безнадёжной ситуации, в полной изоляции — это для него оказалось сверхсложным испытанием. Он сильно нервничает, поэтому срывает листья и мнёт их. Мнёт…

Пограничная зона между Польшей и Беларусью по территории Брестской области. 29 июня

Вторая половина дня выдалась пасмурной. Моросит.

Антон Луцко сидит в кабинете начальника пресс-центра Брестской пограничной группы. Начальник, подполковник Петр Ильич Гомелин, разговаривает по телефону:

— Ясно. Будем действовать!

Гомелин кладёт трубку и задумчиво чешет лоб.

— Ну что, Петр Ильич, есть важные новости? — интересуется Антон.

— Надо проверить. Тут, брат, как и в журналистике, нужны факты стопроцентной точности. Поехали. По дороге расскажу.

Они спешно выходят на улицу и садятся в машину.

— Эй, Генералов, кончай курить — здоровью вредить, — говорит Гомелин ефрейтору-водителю, сидящему в кабине. — Гони-ка на автопропускник.

Машина урчит, как зверь, и бросается в путь. Петр Ильич, улыбаясь, обращается к Антону:

— Вот, брат-журналист, как бывает: генерал водит машину подполковника.

Все трое смеются.

— Так, теперь о деле, — переходит Гомелин на деловой тон. — Мы едем на автомобильный пункт пропуска через границу.

Он смотрит на часы и продолжает:

— В 16.50, то есть пятнадцать минут назад, в багажном отделении польского туристического автобуса задержан мальчик — без родителей, в грязной одежде, на вопросы не отвечает. Похоже, он пытался нелегально пересечь границу. А главное — по описанию похож на прыгуна с моста.

— Петр Ильич, чувствую себя сейчас в команде охотников на редкого зверька, — оценивает своё состояние Антон.

— А для нас, как понимаешь, подобные фокусы — нередкость. Не только Польша, но и Украина под боком. А в этих странах сейчас, ой, как неспокойно. Где сейчас вообще, Андрей, в мире-то спокойно, как у нас, например, в Беларуси?

— Да, непростой вопрос, — отвечает Антон и быстренько ведёт с самим собой внутренний монолог:

«Не можешь ещё привыкнуть, что у тебя теперь два имени? Не провали дело! Ты Андрей. Андрей!.. Где Антон? Его тут нет. Он в Нью-Йорке…»

— То наркотики пытаются провозить всяким загадочными способами, то НАТО к нашим границам, как голодный волк к овцам, — продолжает Пётр Ильич своё криминально-политическое обозрение. — Да и за границу сейчас небезопасно ездить. Вот, например, Катюшка, дочка моя, собирается в Париж на отдых. А мы тут с женой узнаём из новостей, что там беспорядки на улицах. Я говорю ей: «Ну, что, Тюха-Катюха, хочешь красотой любоваться? Поезжай-ка лучше на Нарочь, или на Браславские озёра, ты же там ещё не была ни разу за свои двадцать пять с хвостиком лет». А она хвостом вертит — не хочет. Ей, видите ли, сначала надо заграничное солнышко поймать… Эх, скорей бы наш отечественный турбизнес так крепко на ноги встал, чтобы стыдно было молодёжи родной красотой брезговать.

Антон стыдливо отводит глаза вниз и признаётся:

— Эх, Петр Ильич, стыжусь. Я ведь за свои тридцать шесть с хвостиком лет тоже на Нарочи и на Браславских озёрах ещё не был.

— Ну, ты даёшь, пресса, — усмехается подполковник. — Вот закончишь это дело, и я тебя туда сам лично отвезу. Хоть на пару деньков. Пойдёт?

— Пойдёт, Пётр Ильич, — улыбается Антон и жмёт протянутую к нему руку Гомелина.

— Генералов, разбей-ка.

Водитель, улыбаясь, притормаживает и разбивает мужской «уговор».

— Теперь, Андрюша, только попробуй отвертеться.

Антон смеётся уже сквозь слёзы:

— Браво! Браво, Пётр Ильич! Да с вашим талантом убеждения знаете, где надо работать?

— Знаю-знаю, — невозмутимо отвечает он. — Помощником Президента. По идеологии.

И снова задорный смех наполняет кабину машины. А она уже подъезжает к пункту пропуска.

Гомелин и Антон, внимательно смотрят на длинную колонну автотранспорта. Однако туристического автобуса не видно.

— Ну, и где ж этот автобус драгоценный? — разводит руками Пётр Ильич. — Неужели мы опоздали? Генералов, почему мы так долго ехали?

— Товарищ подполковник, я ехал быстро. У нас ведь машина, а не ракета.

— Ладно, Гагарин, давай тормози.

Машина останавливается. Гомелин и Антон выходят из неё, заходят в помещение.

Там работают капитан и старший лейтенант. Они встают со своих мест, отдают честь подполковнику.

— Зайцев, где ж этот летучий голландец в виде автобуса? — обращается Гомелин к капитану. — И мальчонка где?

— У нас ещё одно ЧП, товарищ подполковник.

— Вот тебе и сон в руку, — подмигивает Гомелин Антону. — Неспроста мне сегодня разные крутые горки снились, типа тех, что в наших Силичах и Раубичах. Ну, давай, капитан, докладывай.

— Когда закончилась проверка, я уловил у водителя лёгкий запах спиртного. Автобус вместе с пассажирами отогнали на временную стоянку, водитель там же — ждёт свидания с польской автоинспекцией. А мальчик и девушка в нашем изоляторе. Пареньку плохо стало.

— Какая ещё девушка?

— Не могу знать, товарищ подполковник. Я отлучался по службе, а когда пришёл, они уже вместе уходили в изолятор в сопровождении майора Кравца.

— Пётр Ильич, а не та ли это дама-икс, которая за мальчиком в реку прыгала? — предполагает Антон.

— Молодец, пресса. Разведчиком будешь!.. Неужели у нас сегодня двойная добыча?!