Илья Щербинин - Старый Тогур

— Ты, Никола, не обижайся на моего брата, он так,- говорил вечером за чаем Матвей, — шутки у него такие, немного злые. Жизнь за плечами, сам понимаешь.

— ДА,- улыбнувшись, соглашался коля.

А Сашка, тем временем, в полном одиночестве бродил по слабоосвещенным улицам Тогура, в надежде встретить Илью. Но, увы, только уличные собаки разговаривали между собой, нарушая тишину вечернего, засыпающего села. И ни души вокруг.

Было ясное морозное мартовское утро следующего дня. Деревья блестели и переливались от легкого слоя инея, нанесенного хозяйкой стужи.

По дороге в школу, вывернув со своей улицы, Сашка увидел Илью. Мальчик, что было сил, рванул за другом, стараясь успеть, до того как Илья повернет на другую улицу и появится возможность разминуться.

Мальчик шел, немного сгорбившись, хоть и нес на плечах всего лишь ранец. Ноги его волоком тащились по земле, голова кое-как болталась на вялой шее — словом, все в его теле говорило об усталости.

— Ты чего вчера не пришел?- Еще не добегая, крикнул Сашок.

— Не смог, мама заболела,- сухо отвечал тот

— Ты же, — начал Сашка, но в этот самый момент он подбежал, развернул Илью и увидел лицо друга. На нем не было живого места: все в фиолетово-лиловых синяках и припухлостях, лицо было похоже на рыбу-шар, и глаза зияли как бездонные дырочки на этом «рыбьем лице».

— Что с тобой?

— Ничего.

— То есть, как это ничего? Кто это тебя так?

— Никто.

— Она что, тебя бьет?- спросил Саша

— Неважно,- ответил Илья, и, развернувшись, зашагал прочь, а Сашка остался стоять один посреди улицы.

Когда Сашка пришел в школу, звонок уже прозвенел; он прошмыгнул незаметно мимо дежурного завуча, скинул куртку в гардеробе и шмыгнул на третий этаж. Пусто и холодно было в школе в последнее время. И холод этот был не столько душевный, сколько физический. Денег на дрова не было, и потому экономили, как могли. Школа была старая, сквозило из всех щелей, и протопить ее было очень сложно.

Целых пятьдесят лет назад Тогурскую школу перевели из деревянного строения в новое, еще пахнущее краской, кирпичное здание. С тех пор не одно поколение окончило школу, и у кого ни спроси все, скажут, что это самое теплое место во всем селе. А вот теперь похолодела, постарела школа — устала.

Сашка долго мялся перед дверью в класс, и только услышав стук каблучков на лестнице, постучался и вошел.

— Митрохин?- удивился Григорий Яковлевич — ты почему опаздываешь? То, что я в хороших отношениях с твоим дедом тебя не оправдывает, а даже наоборот.

— Я..Э…-мялся Сашка,- ну, как бы вам сказать…

— Ладно, иди, садись,- отмахнулся Польский,- да, кстати, а где твой друг? У него что-то в последнее время выборочное посещение занятий.

— Не знаю,- ответил Сашка и только теперь обратил внимание на совершенно пустую парту, где должен был сидеть Илья.

— Будь добр, узнай,- на этот раз без нотаций сказал Григорий Яковлевич,- зайди ко мне после уроков, я дам тебе его адрес, сходишь к нему домой.

— Хорошо, Григорий Яковлевич.

— Отлично,- ответил учитель, и занятия продолжились.

Уроки пролетали один за другим, а Илья так и не появился, и после шестого урока Сашка пошел к Польскому.

— Да, да войдите, — ответил тот, когда мальчик постучал в дверь его кабинета,- а, ты Саша? Ну, за ходи, заходи. Ты за адресом?

— Да.

— Слушай,- Польский подошел к Саше и посмотрел прямо в глаза,- что с Илюшкой-то случилось? Кто-то из учителей видел вас сегодня вместе, и вы оба шли в школу. Почему ты пришел, а он нет?

— Ну,… мы с ним немного повздорили, и он пошел вперед,- виновато опустил глаза мальчик, я думал, что он уже в школе, когда пришел.

— Ладно, найди его и выясни. Адрес вот, — с этими словами он протянул Сашке лист, вырванный из тетради в толстую линейку, по середине листа красивым подчерком было написано: Титова 9 квартира 4.

Дом на Титова оказался обычным бараком, с шестью кирпичными трубами и множеством заборов во дворе. Заборы эти покосившиеся и сгнившие кое-где от времени придавали этому дому скорбное настроение. Прежде чем войти во двор, Сашка долго стоял и смотрел на дым выходящий из четвертой трубы. Он валил черный, как смоль, ина его фоне серые дымки из соседних труб казались белоснежными. Наконец, собравшись с мыслями, он отворил калитку. Ржавые воротные петли издали скрежетащий звук и ударили ему в след о трухлявый столб глухо, но мощно.

Сашка прошел по узенькой тропинке в траве и постучал в дверь с цифрой четыре. Тишина. Он постучал еще. Ни звука. Он еще.

— Ты чего долбишься, сынок, не дома, чай,- сказала, высунувшись из соседней двери, старуха,- дверь-то открыта,- и хихикнув, она скрылась в темноте своей квартиры.

Сашок выдохнул и осторожно толкнул дверь пальцами. За ней оказалось некое подобие кладовки: черные стены покрывала плесень, на потолке висели сосульки, и чем-то мертвенным и неприятным несло оттуда. Наконец где-то впереди Саша разглядел вторую дверь, он потянул ее на себя, и она почти бесшумно открылась.

— Есть кто дома?- спросил Саша.

— Есть,- отозвался скрипучий голос.

И Саша вошел.

Комната четыре на три метра еле освещалась из замерзшего окна. У правой стены стояла кровать, у левой — печь, в которой что-то горело, за печкой стоял столик и два стула. Отовсюду несло кошатиной и еще чем-то непонятным: толи спиртом, толи одеколоном, толи еще чем.

На кровати в ворохе тряпок и лоскутков лежала голая женщина, с мешками под глазами с десятирублевую монету, с впалой грудью и синяками по внутренней поверхности рук. Она отощала до такой степени, что были видны полностью все до единого ребра.

— Я — Илюшин одноклассник,- начал Саша, стоя у порога, стараясь не смотреть в ее сторону.

— А его нет, — отвечала женщина, — останься, подожди его он сейчас придет.

— Нет, спасибо, я пойду,- отвечал Саша.

— Что страшно, да? — вскочила и крикнула голая, да так, что Сашка аж подпрыгнул,- Страшно посидеть с больной одинокой женщиной!?

— Да, нет, что вы.

— Ну, так сядь, сядь, что ты стоишь!

Тут же, как по команде слева и справа раздались крики соседей: «Да перестаньте же кричать! Сколько можно!», и да же кто-то пару раз умудрился стукнуть по картонной стене, так, что вся комната пошла ходуном.

— Ну, рассказывай, зачем пришел,- продолжала женщина,- я мать, я должна знать, что еще натворила эта мразь.

— Да нет, я его друг, я просто пришел узнать, почему он не пошел вчера с нами в поход,- соврал Саша и понял, что попал в точку.

— Да какой ему поход! — закричала мать,- дома дров нет, покрышками топим, а ты говоришь поход.

— А сейчас он где?

— Да пошел дров поискать, может, кому привезли, так притащит.

— МАМА! — гаркнул влетевший Илья — ляг, успокойся.