Елена Блонди - Цветок для двоих [СИ]

Садясь в маленький легковой автомобильчик, Шанелька вспомнила карту Геруды, висящую в холле коттеджа, или старинную или стилизованную под старину — в раме темного дерева. Там центр города отмечен светлым пятном площади, вокруг — кольцевые улицы, и пересекающие их радиальные. Флажком поверх стекла отмечено в глубине улиц место, где расположен архив.

Сейчас они направлялись к центру, прорезая неровные окружности кольцевых по одной из радиальных улиц, на которой шла еще обычная вечерняя жизнь. Горели фонарики над открытыми лавками; у совершенно дикой с виду харчевни, подпертой деревянными столбами, стояли дощатые столы, и на них кальяны и разложенные доски с нардами. Сидели вокруг мужчины в джалабиях, бросали зары, не отвлекаясь на шум и зарево. Иногда по тротуару, тоже в сторону центра, проходили группки оживленных туристов, но совсем мало, видимо, все уже собрались и вовсю праздновали.

На площадь выехать не получилось. Джахи припарковал свою черную машинку у провисшего шнура с флажками. Осмотрел укутанную в накидку спутницу, кивнул, осторожно беря ее под локоть. И, минуя брошенные машины и прикованные к столбикам велосипеды, двое углубились в шум, огни и запахи фестиваля.

Слово, которым можно было передать впечатления Шанельки от того, что творилось вокруг — «обжорство», нет, поправила она себя, пробираясь рядом с Джахи через горячие толпы полуголых туристов, освещенные ярким электрическим светом, цветными вспышками салютов и прочей иллюминации, нет, лучше сказать — «обжираловка». Все вокруг сливалось в невнятную кашу, замешанную на шуме, цвете и запахах. Хотелось выхватить что-то одно. Группу смеющихся женщин на углу, полускрытых горой воздушных шариков, смирного пони, почти невидимого за гирляндами, музыканта — черного, как ночь, с барабаном у тощего живота… Но каждая картинка мгновенно перекрывалась десятком других, каждая мелодия утопала в прибое множества музык, каждый вопль зазывалы перебивался криками толпы или других заманивателей. А запах попкорна мешался с горячим кофейным ароматом, прибитым сверху вонью жареной рыбы с резкими нотами сахарной карамели.

Сейчас она была благодарна Джахи за накидку, и сама укрыла волосы тонким, как бабочкино крыло, капюшоном, скрывающем лоб и скулы. Одной рукой Шанелька придерживала накидку у горла, другой цеплялась за пальцы спутника, боясь потеряться. Центральная площадь и широкая кольцевая улица вокруг нее, которые на карте были совсем невеликого размера, казалось, вспухли, раздались в попытках вместить толпы гуляющих, временные помосты, палатки, шатры, летающие над головами фонарики и всякие конфетти. И эта праздничная раздутость грозила поглотить, заблуждая в себе, вращалась безумно расписанной каруселью, меняя очертания. Вот только что выход на радиальную перекрывали надежные с виду глянцевые микроавтобусы с рекламными надписями (Шанелька успела прочитать — везут к морю, на световое шоу), и вдруг их уже нет, а посреди плитчатого перекрестка раскинулся зыбкий шатер с грохочущими ритмами, раздувающими цветные стенки.

Отчаявшись как-то рассортировать впечатления, Шанелька тащилась за Джахи, не сразу поняв, что в его маршруте есть нечто странное. Закинув на плечо конец черного покрывала, так что оно закрыло рот и нос, оставляя на виду лишь внимательные темные глаза, Джахи шел от одного шатра к другому, заглядывал внутрь, подходил к автобусам, ввинчивался в самые шумные и людные сборища, осматривал группки танцующих. Наконец, Шанелька стала отставать, не отпуская его руки, и Джахи оглянулся, как ей показалось, с легким раздражением.

Приблизил спрятанное лицо к ее лицу, думая — она хочет что-то сказать.

— Ты говорил, мы идем встретить Крис?

— Да.

— Где?

Он подошел еще ближе, защищая ее от орущих, танцующих на ходу людей.

— Я не знаю. Мы пришли. Теперь мы смотрим.

— Блин! Ты, наверное, хотел сказать — ищем?

Черные глаза над краем покрывала удивились, брови приподнялись.

— Да. Я говорил. Мы идем найти анэ Крис.

Шанелька вздохнула. Она рассчитывала, Джахи приведет ее к подруге, а оказывается, он сам не знает, куда та делась. Первой мыслью Шанельки была мысль о тщете поисков, да разве тут отыщешь хоть что, в эдакой каше. Но следом пришла другая и стала главной.

— А где же тогда Крис?

Теперь она испугалась всерьез. Джахи явно озабочен, а Крис не перезвонила, и сама Шанелька, уверенная в том, что вечером они встретятся, сидела пнем, мечтая над старыми бумажками, и ничего не предпринимала! Хотя собиралась устроить шум еще в три часа дня. Она передвинула под накидкой сумку, полезла в нее, вытаскивая телефон. Пытаясь разглядеть в мелькании света экран, потыкала пальцем, вызывая номер Крис. Прижимая к уху, наткнулась на сожалеющий взгляд Джахи. Тот качал головой.

— Что? — но тут пошли длинные гудки, и она замерла, слушая.

Через десяток гудков запикали короткие. Шанелька снова набрала номер. Джахи, отпустив ее руку, стоял, осматривая гуляющих. Мимо ехали открытые платформы, увитые гирляндами бугенвиллеи. Шанелька, не отмечая, провожала глазами полуобнаженные мужские тела, принимающие завлекательные позы. На каждой платформе метался рядом с красавчиками зазывала, выкрикивая в мегафон глупости на трех или четырех языках.

— Сокол! — взвыл над ухом Шанельки очередной хранитель прекрасных мужских тел, — пятизвездочный отел Сокол, велкам, прекрасные дами! Скоро начало! Ви имеете возможность получить танец, ужин, путешествие на двое человек, на вас одну и на восхитительный пуруши!

Он зачастил по-английски, мелькая в предложениях словами «медам», «бьютифул», «пуруши» и «велкам», а в свободное ухо Шанельки бился уже другой голос.

— Истинны. Настоящи! Сами настоящи избранники богов, пуруши от Десерт Стар! Звъезда пустыни, отель и туристический комплекс. Не стесняйте, мили дами, наш номер сорок два, сорок три, сорок читири! Нам надо ваши улыбки, дами! Кто заберет из парада главный приз? А? А?

В ответ на восторженный женский вопль с тротуара коротенький потный мужчина замахал мегафоном, а еле видные за гирляндами питомцы поспешно задвигались, сцепляя руки в замок перед мускулистыми животами.

— Мусик! — вырвался из общего крика торжествующий вопль, — то ж мой Мусик! Муса, мать твою, а ну, повертись, хай девки посмотрят!

Шанелька опустила мобильник, в котором снова пикали короткие гудки. Ну, разумеется. Лаки. Это был всего лишь вопрос времени, услышать ее радостные вопли. Удивительно, что уже час они с Джахи толкаются на площади, а до сих пор не встретили жадную до пурушиков сибирячку.

— Почему телефон? — прокричала она в ухо Джахи, — почему не отвечает? Связь плохая, да?