Елена Блонди - Цветок для двоих [СИ]

В коттедже, совсем усталая, она умылась. Выглянула в узкое окно, и как раз в это время сад погрузился в предутреннюю темноту, ей показалось, она услышала мягкий щелчок на панели с рычажками и кнопками. Но сразу Шанелька не легла. Села на табурет перед подзеркальным столиком. Вытащила из косметички упакованный в полиэтиленовый пакет маленький вощеный сверточек, потерявший форму. Вздохнула, вертя в руках. Совсем промок там, в хлорной воде бассейна, теперь вот высох. Отгибая смятый клапан, снова обругала себя кулемой и клушей. Сунула внутрь палец, морща нос от запаха сырости. И что теперь? Выкинуть это влажное месиво, никому не признаваясь? Ведь не сунешь обратно в бювар, притворяясь, что ничего не произошло, сырость пойдет дальше, испортит хрупкий от времени бархат, и желтую бумагу со стихами. Некоторые сегодня вечером Джахи им читал, нескладно переводя на русский язык, а Шанелька, слушая и глядя на четкий профиль, обращенный на Крис, мысленно переводила неловкие строки в тихие и печальные слова, они улетали в темноту, словно боялись яркого света, и там оставались, присаживаясь на ветки и цветы невидимыми спящими птицами.

…

Сердце мое, мой цветок, солнце рассвета и полночи лунный лик. Дай мне единственный знак. Выдержу все, зная, что ты, сердце мое, мой цветок, солнце рассвета, думаешь не обо мне, а о нас. Потому что нас двое — всегда. Вечное наше всегда, как набегание волн на песок, как восход, и — закат после яркого дня. Сердце мое, мой цветок, солнце рассвета и полночи лунный лик.

…

Она снова упаковала конвертик в пакет. Сложила в сумочку, пихая поглубже. И легла, закрывая глаза и повторяя про себя мерные слова из писем пуруджи.

Наверное, всегда должна быть некая точка, как соринка на линзе, как пятнышко на девственно белой бумаге. Чтобы полнее и ярче ощущать красоту того, что вокруг этой точки. Как те недостатки рисунка на дивных коврах, которые намеренно допускали искусные ткачихи, дабы не состязаться с божественным совершенством, создавая совершенство людское. Чтобы не вызывать зависть и ревность богов.

— Угу, — пробормотала, засыпая, — давай, оправдывай свои косяки, да еще так поэтично. Философиня косорукая.

И уснула, загадав увидеть во сне исполненные желания — тех, кто остался в прошлом, и тех, кто сидел в аннуке, встречая рассвет.

Аэропорт сверкал стеклами и топорщился никелированными стойками с провисшими между ними шнурами. Люди стояли и торопились, пробегая с тарахтящими сумками, перекликались на разных языках, замирали, слушая металлические голоса из репродукторов.

Шанелька вздрогнула, когда Крис легонько подпихнула ее в спину, послушно сделала несколько шагов, а рядом по ленте ехала большая сумка и оба рюкзака. Впереди, у рамки металлоискателя маячили строгие смуглые лица и суетясь, забирал свои вещи толстый рыжий мужчина в коротких шортах, но с зимней курткой, наброшенной на круглые плечи.

Шанелька посмотрела вниз, на свои загорелые коленки под длинными шортами, на плетеные ремешки сандалий. В салоне придется переодеваться, причем, по полной программе, они уже посмотрели прогноз — в столице бодрящие минус пятнадцать и сильный снег. Хорошо, что теплые вещи уложены в пакеты, но как же тоскливо будет впихиваться в шерстяные колготы, напяливая поверх непродуваемые штаны. А с другой стороны — они выкроили себе посреди зимы полноценный кусок лета, сегодня успели выкупаться в последний раз и Крис, поглядывая на часы, прогнала Шанельку с пляжа, откуда та никак не хотела уходить. А после почти силой вытолкала ее из маленького висячего садика, который Шанелька обснимала на телефон, одновременно пытаясь запомнить. Нет, все же прекрасно, что успели и закончить работу, и еще два дня провести в том самом сказочном отеле-горушке, где их номер оказался свободным, как и обещано было администрацией. Будто они путешествовали из одного своего дома в другой, думала Шанелька, еще на пару шагов приближаясь к рамке. Путешествие, полное островков внезапного уюта среди приключений. Даже суровые ночевки в опустевшем лагере туарегов теперь вспоминались ею тоже таким островком. Там стояли раскладные койки, а за истертой ширмой царил старый жестяной умывальник. Что-то, или кто-то, делал эти места — их местами. В отличие от помпезного отеля с помпезным названием «Пустынная звезда». Шанелька развеселилась, вспомнив, как выкупалась в бассейне с подачи мини-брюнетки. И подняла голову, услышав знакомый пронзительный голос.

— О, — вполголоса сказала за спиной Крис, — кто бы сомневался.

— Девки! — орала, выскакивая из-за ожидающих своей очереди пассажиров, Лаки, — вот блин, а подождать денек слабо, да? Летели бы вместе! Отзынь, я сказала!

С последними словами она согнула руку, локтем отпихивая одного из суровых мужчин в форме. Тот охнул, отступая.

Лаки прорвалась через толпу, хватая «девок» и по очереди прижимая к могучей груди, одаривала поцелуями, куда придется — в нос, в ухо, трясла, заглядывая в глаза своими — подозрительно мокрыми. Шмыгнув носом, мотнула головой, указывая на терпеливого спутника, что топтался поодаль, разумеется, смугло-прекрасного, в майке, обнажающей блестящие бицепсы.

— Знакомьтеся. Саид. Я его Сайкой зову. Саечка, значит. Уже ж думала чисто соберуся и все, на просушке до дома. Но вы ж гляньте, не мужик — картина маслом. Так что, последняя у меня сегодня шахерезадная ночь. Эх. А вы, тоже мне, подруги, называется. То еще хорошо, что мне Анджел сказал, на когда у вас рейс. Так я сразу Сайку подмышку и сюда! Провожу и мы с ним на катере, как это? Соплинг? Нет?

— Снорклинг, — подсказала Крис, — наверное. Ласты-маски.

— Во-во, — палец с острейшим ногтем поднялся перед накрашенным лицом, — то я и думаю, слово такое — противное дюже. А забыла. Крися, а где ж твой пурушик? Не пришел провожать, а?

Крис пожала плечами, медля с ответом. Она попросила Джахи не приезжать из Геруды, но слегка обиделась, когда он с готовностью согласился. Конечно, они прекрасно попрощались тогда, ночью…

Тут она прогнала воспоминания, боясь, что те слишком явно отразятся на лице.

— Ну да, — усмехнулась Лаки, — долгие, значит, проводы, лишние слезы, а? Та подожди ты!

Она уверенно подошла к ленте и сдернула на пол багаж, пропуская следующих в очереди. Вытащила айфон, сверяя время с огромными электронными часами под потолком.

— Не ссыте, еще полчаса точно. Успеете со своим барахлом. Ну так что? Когда в гости ждать? У нас щас лепота, минус двадцать, обещали похолодание. Я вам баньку. Нелька, ты в снег когда прыгала? Голая. С бани прям? Эх, ничего значит, не видела в жизни. Лыжи опять же. Я вас на турбазу свезу. Финны строили. В общем, так…

Она вдруг заторопилась, снова взглядывая на часы, будто не сама только что говорила о запасе времени, зацепила пальцем край Шанелькиной майки, оттаскивая в сторону.