Елена Блонди - Цветок для двоих [СИ]

— Так… Телефон мой у вас есть. Мы с Криськой созвОнимся. И как только, так ты сразу бросай свой затрушенный Крым и мухой к нам. Поняла? Я вам устрою нормальную такую северную забаву. С малыми моими зазнакомитесь. Та стой, не дергайся. Дай девке нормально подосвиданькаться.

Мощная рука легла Шанельке на затылок, поворачивая голову. И та увидела, как через толпу к ним идет хеб Джахи, вернее, не очень-то обращая внимания на довольную Лаки и взятую в плен Шанельку, направляется прямиком к стоящей рядом с транспортером Крис.

— А то, выдумают тоже, — хриплым шепотом задышала в ухо Лаки, — заране прощаться. А после жалеют. Стой, пусть пару минуток там побеседуют. Или помолчат. То уже их дело.

Двое и верно — стояли молча, смотрели друг на друга, чуть посторонясь, чтобы идущие мимо не задевали их локтями. Шанелька улыбнулась Лаки, полная благодарности за вроде бы неуклюжее, но приятное вмешательство. Как сказала тогда Крис — кажется мне, она нам еще пригодится. Потом объяснила, что имела в виду многочисленные связи и знакомства буйной бизнесменши Ларисы, но в итоге оказалось, понадобились не они.

Металлический голос над головами пропел еще что-то, мужчины в форме задвигались нетерпеливо. Джахи шагнул ближе и поцеловал Крис, держа ее плечи, она ответила на поцелуй. Лаки, вздыхая, толкнула Шанельку к ним.

— Давай. А то самолет ждать не будет.

Джахи уже шел к ним, улыбался своей мягкой улыбкой. Взял обе руки Шанельки в свои, легонько встряхивая.

— Всегда — мои прекрасные ани. Небесные сестры. Так?

— Так.

Вещи снова погрузились на ленту, Шанелька следом за Крис прошла ближе к таможенникам. Неся настроение, как легкий туман перед глазами, не желая видеть деловитых лиц после серьезного лица Джахи. Шмыгнув, взялась за лямки рюкзака.

— Что? — туман перед глазами рассеивался, спугнутый резкой фразой.

— Прошу вещи, мисс, — мужчина в буйных черных усах указал на сумку, висящую через Шанелькино плечо, — личный досмотр.

— Да… Конечно, — она стащила сумку, подавая ему и он сунул на стол, раскрыл заученными движениями, неторопливо вытаскивая всякие мелочи и громоздя вокруг сумки — салфетки, косметичку (тут же открыл и ее), пакетик с шерстяными носками; повертев в руках, положил среди хлама статуэтку толстого кота из черного камня (подарок коту Темучину), туда же сунул чеканную турку для кофе (подарок Димке, с которым Шанелька еще раз успела слегка поругаться, валяясь в шезлонге под пальмой), внимательнее осмотрел изящный блокнот в твердых кожаных обложках, тисненых сценами битв (подарок сыну Тимке). Еще раз посмотрев паспорт и внимательно прочитав справку о работе в архиве Геруды, взялся было за рюкзак, но, что-то решив, отодвинул в сторону, залезая пальцами в раскрытую косметичку.

— Опоздаем же, — дрогнувшим голосом сказала Шанелька. Сглотнула, встречая вопросительный взгляд.

В руках таможенника лежал вощеный конвертик с откинутым клапаном. Мужчина раскрыл конверт, поднося его ближе к глазам. Осторожно понюхал, сморщив горбатый нос. Снова пристально посмотрел на растерянную хозяйку косметички.

— Вещества? Наркотик?

— Н-нет, да нет же. Это… — она замолчала, думая, как объяснить.

Мужчина, цепляя пальцем, вывернул на ладонь кучку слипшихся семян, хмурясь, потрогал белые скрюченные ростки.

Крис толкнула Шанельку плечом, становясь вплотную.

— Что это?

— Ну…

На столе среди разбросанных вещичек требовательно зазвенела мелодия смартфона. Шанелька встрепенулась, протягивая руку. Мужчина покачал головой, отводя ее руку своей.

— Муж, — сказала она, — мне муж звонит.

— Та дай ты девочке телефон! — загромыхала позади Лаки, — шо вы цепляетеся! Это все президент ваш, да? Решил напоследок нагадить!

— Нагадить? — переспросил таможенник, сводя густейшие брови.

— Насрать, — подтвердила Лаки, — правильно понял. Чего там нашел-то?

А Шанелька шагнула вперед, уставилась на влажную кучку в коричневой ладони, недоверчиво рассматривая белые блестящие петельки с парой листочков на каждой. И обернулась.

— Джахи! Джахи, скорее!

Хватая таможенника за локоть, заговорила быстро, глотая слова:

— Я забыла! Забыла просто! Это вот для него. Нужно отдать, понимаете? Мне не надо. С собой. Я везла. Для кхер хеба Джахи. Плиз.

Мужчина ссыпал кучку обратно в пакетик. Над головами снова запел плавные слова строгий репродуктор. Джахи протянул руку, кивая взволнованному лицу Шанельки.

— Бювар, Джахи, — заторопилась она, сгребая в сумку косметику, стактуэтку, скомканные салфетки, — помнишь, где снимок и стихи? Это семена, Джахи. Оттуда. Из прошлого! Я думала, пропали, ну испортились. Потому что хлорка! Я потом объясню.

Она прервалась, хватая смартфон, тыкнула пальцем в экран.

— Да подожди ты, Дима! Джахи! Я напишу тебе. Обязательно. Ты только не потеряй, хорошо? Прикинь, если все получится! У нас. Я так хочу, чтоб все получилось, Джахи!

Она все оглядывалась, уже молча, не кричать же через рамку и кучу стоек, через головы провожающих, среди который топталась Лаки, прижимая одну руку к груди, а другой размахивая, будто рубилась мечом с врагами. Видела улыбку Джахи, стоявшего рядом с Ларисой. И его руки, в которых покоился маленький открытый конвертик.

В автобусе, который увозил их к самолету, опустила глаза на светящийся экран, прижала его к уху.

— Дима? Ты чего трубку не положил, опять все деньги кончатся!

— Я не понял, — заревел далекий ревнивец, — что там еще за Джахи? Блин, Нель, тебя вообще нельзя никуда отпускать, да? Письма какие-то? Что получится, а? А если бы я вот…

Экран погас. Шанелька провела пальцем, вздохнула, суя его в карман.

— Все те же и так же — сегодня и всегда, на нашей арене, — прокомментировала Крис, — не печалься, Шанелькин, я Диме позвоню и все объясню.

— Не надо.

— Почему это?

— Потому! А если, например, ты из самолета сразу в кому.

— Куда???

— Неважно. Не можешь, например, говорить, звонить и вообще.

— Вот мерси.

— Я фигурально. И что тогда? Он постоянно будет думать, я ему вру? Стоит ему отвернуться, как я тут… со всякими кхерами?

— Не матерись.

— А я и не. Это все Лаки. Она твоего пуруджи несколько раз хер хебом обзывала. И сама же громко смеялась.

— Лаки можно. Она такая.

Шанелька вздохнула, сводя брови. Но тут же рассмеялась.

— А знаешь, что? Пусть Димка Фуриозо думает, что ему думается. Мы все равно были тут, и это все было — совершенно прекрасно. И никто нам этого не испортит.

— Но про свою внезапную наркоту ты мне все расскажешь, в самолете.

Шанелька кивнула. Конечно, теперь, наконец, все можно рассказать, покаяться и порадоваться, что ситуация разрешилась. А значит, совсем почти все хорошо.