Елена Блонди - Дзига [СИ]

Дзига повернулся, повисая на поручне. Вытер со скулы светлую пыль.

— Почти приехали, да? Жара какая…

Лета кивнула.

— Почти. Выйдем — ветерок, мы в июне, жары особенной нет, это через стекло палит.

— Что?

Автобус завыл, взбираясь на небольшой подъем. Дзига махнул рукой.

— Ладно. И чего сразу на место не стали? Пылимся тут.

Озабоченно посмотрел на терпеливую Лару. Волнуется. Лета волнуется за него, а он — дальше, за свое сокровище. Но девочка терпит, и улыбается.

На самом деле, можно было и сразу. Но Лете захотелось еще раз проехаться в старом автобусе, послушать себя — каково это, ехать свободной от бывшей любви, когда миновало последовательно все — горячая радость от вот-вот встречи, яркое счастье, когда ехали рядом, усталость после совместной поездки в город. И после — тоскливое молчание, кода сидели рядом, а ехали уже совсем отдельно, будто бы в разных автобусах, отдаляясь друг от друга, и не схватишь рукой, не притянешь дребезжащее железо, чтоб склеить и толкнуть опять в одном направлении.

Оказалось, в нынешнем ее состоянии ехать было хорошо. Знай Лета себя поменьше, удивилась бы полному отсутствию тихой грусти, такой романтической, такой — с подступающими к векам светлыми слезами, шепчущими — ах, а помнишь, Лета, как вы ехали и как вам было… Стала бы подозревать, что неспособна на такие вот тонкие душевные переживания. Но знала — способна. Были моменты в жизни, когда это состояние приходило само, накрывало с головой, и Лета отдавалась плавному течению памяти. Но если послевкусие бывшей любви отдает не горечью, а прогорклым, наверное, не заслужило светлой памяти сердца. Или же не настало правильное время. Да и черт с ним.

— Эй! Приехали!

Автобус молчал, говорили люди, — вставая и пробираясь к выходу, слезали и спрыгивали, опирались на руки встречающих, совали вниз привезенные из города баулы и сумки, некоторые целовались, шумно болтая и ахая. Правильно, это раньше тут была закрытая военная зона, а нынче курортный поселок, не самый популярный, ведь в тридцати километрах роскошное Черное море, белые пески широких пляжей, дома отдыха, санатории, променады. А тут каменистые узкие берега, скудная степь с травами, отчаянно выраставшими на скальном массиве, чуть прикрытом тонким слоем рассыпчатой черствой земле. Но — белая от прозрачности свежая вода, с мелководья, усыпанного колючими камнями, почти сразу уходящая в суровую глубину.

— В магазин? — Дзига вскинул на плечо рюкзак, потянул из рук Лары другой.

Девочка рюкзак отдавать не стала, влезла в лямки, поправила, выжидательно глядя — на Лету, не на мальчишку. А тот выудил из глубокого кармана мобильник, сунул обратно, быстро и недовольно оглядываясь.

— Вроде все взяли, зачем магазин? — удивилась Лета, — тащить по жаре лишнее. Пошли, что ли?

— Подожди. Давай сядем тут, — он направился к веранде у стеклянного входа, уселся, вытягивая загорелые ноги в широких шортах.

— Зачем? Устал?

— Ну-у-у… А давай проверим, точно все?

Лета присела рядом, свалила рюкзак на колени, развязывая шнурок. А девочка Лара осталась стоять на солнце, переминалась, старательно поправляла рюкзаковые лямочки поверх синей майки. Светлые коленки блестели легким загаром, топорщился краешек коротких спортивных шортиков с широкой резинкой. Короткие волосы лежали плотно, густые, с еле заметной волной, от которой стрижка на солнце казалась полосатой.

— Соль. Хлеб. Спички, — перечислила Лета, копаясь в распахнутом нутре, — перчатки у тебя, ласты-маски вижу, — кивнула на притороченную к дзигиному рюкзаку подводную амуницию.

— Ага. И ножик. Ты свой взяла?

— Взяла. Да одного хватило бы. Вода?

— Две бутылки. Коврик и полотенце у Лары.

Лета пожала плечами, снова затянула рюкзак:

— Все. Чего еще-то?

— Давай консервов купим? — предложил Дзига, — рыбных, а? Я уже голодный. А еще мороженого. Съедим и двинемся. Лара, ты какое хочешь? С шоколадом?

Девочка пожала плечами и улыбнулась. Дзига вскочил, позвенел мелочью в кармане. И маша рукой, пошел к стеклянной двери. Лара, по-прежнему оглядываясь, медленно вошла следом. Лета откинулась на ребристую спинку скамьи. Чего партизанят? Тянут время, Дзига таращит глаза, так убедительно, сходу ясно, что-то у них на уме. И на часы смотрел…

Рядом, в темной после белого солнца тени, возник смутный силуэт, присел на дальнем краю скамьи. На свету, через улицу и маленькую площадь, ходили люди, совсем раздетые: мужчины в шортах и майках, или без маек, дамы в прозрачных парео, голопузые детишки в трусах. Бабушки сидели у памятника, сложив на коленях сухие руки оглядывали приезжих. Старый бульдог величественно таскал на поводке величественного старика в криво надетой на седые волосы детской панамке. В кустах бирючины трескотливо ругались воробьи, казалось, сейчас рассыплются на блестящие шестеренки от собственного крика и солнечного жара.

Ребята не возвращались и Лета, осмотрев все, что показывал свет, повернулась в тень, к притаившемуся поодаль соседу. И вздрогнула от неожиданности, наткнувшись на пристальный взгляд. Криво и вежливо улыбнулась, отворачиваясь снова. Щекой чувствовала — смотрит. И потому с возмущенным интересом повернулась снова, чтоб показать видит и ждет объяснения.

— Я… — сказал мужчина и потер лоб, опустил руку, укладывая ее на колено, и снова поднял. Рука застыла в сумрачном теплом воздухе.

— Вы меня извините, я…

Лета ждала. Его лица почти не было видно. Наверное, смуглый или очень загорелый. Да и разглядывать прямо она постеснялась. Белела футболка, ниже какие-то темные брюки. И под столом для доминошников — белые спортивные тапки.

— Вы местная? Ну, то есть, вы тут знаете? — поднятая рука описала полукруг.

Лете стало весело и интересно. Она попыталась всмотреться, но лицо будто ускользало, оставляя блеск глаз и зубов.

— Мы приехали, только что. Но я тут бывала раньше, в гостях. Вам подсказать что?

Мысленно она уже проговаривала, перечисляя, где выход на общий пляж, а где загорают с детьми, и как пройти через подъем «на ту сторону», минуя небольшой мыс, чтоб выйти к нескольким диким пляжикам. И, если идти вдоль берега, то после огороженной колючкой маленькой воинской части будет мидийное хозяйство, а за ним…

— Вы ведь Лета?

Экскурсоводческие мысли вылетели из головы. Лета открыла рот. Сказала:

— Э-э-э. Ну, да. Лета. А вы? И откуда?

Но мужчина привстал и через ее голову с облегчением воскликнул:

— Ларочка! Я уж вас совсем потерял!

— Мы тут! — голос девочки звучал скованно.

Но Дзига поздоровался с искренней радостью.

— Дядь Саня, здрасти! А мы ждем-ждем.

И обращаясь к Лете, бодро поторопил, держа в руке мокрый брикетик: