Елена Блонди - Дискотека. Книга 2 [СИ]

— Иди, Рыбочка. Только смотри, чтоб он тебя не обидел, хорошо? А то я скажу Кингу, и он его убьет.

— Ну тебя, Малая, — с облегчением огрызнулась Оля, нервно поправляя прическу узкой рукой.

— Должен же Кинг на что-то сгодиться? — оправдалась Ленка, — а вообще я тоже скоро убегу, он заедет, в… — она посмотрела на часики, перебирая пальцами по металлической браслетке, — а вот уже через полчаса должен быть. И отлично, а то я забодалась уже плясать. Ты мне позвонишь утром? Ну ладно, днем. Ты позвони.

— Стой уже, — ласково сказала Оля, — проветряйся, в смысле, проветривайся. Лен, ты скажешь нашим, что я ушла? Ну, чтоб не искали.

— Иди уже, — махнула рукой Ленка.

Она постояла еще немного, соображая, курить ли вторую сигарету, и понимая, что развезет ее, если выкурит. Возвращаться в большой зал, жаркий от почти двух сотен взрослых подвыпивших людей не хотелось, а вокруг тоже было непонятно — бегали среди деревьев тени, кто-то приглушенно смеялся, кто-то плакал, а кого-то тошнило. И вообще хотелось уже оказаться далеко, успеть ухватить кусочек этой ночи там, где она настоящая — с морской сонной водой и пением сверчков, вот там и можно было бы рассвет, но чтоб не замерзнуть утром, нужно лежать, обнявшись, и проснуться вместе, в тепле друг друга.

Кто-то рядом плачет, с досадой подумала Ленка, подняла руку, вытирая мокрую щеку, вот блин, это я реву, напилась, что ли. И — одна. На руке блеснули часы, она повернула запястье к свету, рассматривая плывущие цифры. И осторожно, чтоб не смазать тушь, кончиками пальцев вытерев мокрые веки, побрела в зал, предупреждать Олиных учителей, что выпускница Рыбаченко уехала домой. И своих, что выпускница Каткова тоже не останется на катер, а то еще решат, что утопла.

Бока подкараулил ее на выходе, когда уже свернула с освещенной площадки, срезая путь к повороту дороги, где должен был встать димоновский жигуленок. Схватил за руку, крутанул, притягивая к себе. И обнимая, заговорил в макушку, притискивая ленкину грудь к распахнутой рубахе.

— А вот наша маленькая беленькая… куда собралась? Я тебя кругом искал. Что, Малая, можно поздравить, да? Теперь дашь Юрчику?

— С ума сошел? — возмутилась Ленка, пытаясь отпихнуть сильные руки, — Юра, ты чего? Ты же говорил, помнишь? Сказал, гуляй, Ленка. Я думала…

— Да чхал я, что ты думала. Слишком сильно загуляла. Я тебе говорил, моя будешь? Это помнишь?

Посмеиваясь и одновременно быстро оглядываясь, толкал ее в заросли, ближе к стене, и одной рукой сильно прижимая к себе, другой задирал юбку, путаясь в двух подолах. Пальцы скользнули по бедру, полезли выше, цепляя нежную кружевную резинку трусиков.

— Пусти! — Ленка рвалась, выставляя локти, и спина уже ударилась о стену, проехала по ней, цепляясь тонким шифоном. В голове никак не укладывалось то, что так стремительно происходило, казалось, да ерунда, сейчас дернуться посильнее и он отпустит, обязательно отпустит.

— Юра! Юрка, да прекрати.

— Какой я тебе Юрка, сука… заткнись. Попишу морду, только вякни.

Она знала, у Боки есть нож, а еще знала, сидел он как раз за то, что порезал девчонке лицо, и та конечно написала заявление, его посадили на три года, но лежала в больнице, зашивали щеку, об этом много говорили.

Бока был пьян, и припугнуть его тем, что скоро появится Кинг, Ленка не решалась. Любое неверное слов или жест и он поднимет нож, она уже знала, что вытащил, потому что убрал руку с ее трусов, продолжая прижимать к себе другой рукой.

— Юрочка, — шепотом сказала она, — подожди, мне надо сказать там, что ухожу. Я с тобой пойду. До утра. Хочешь?

Бока молчал, еле заметно покачиваясь, она не могла понять, слышит ли он. Пошевелилась осторожно. В пятнах света блеснуло лезвие, и Ленка даже не испугалась, настолько это было нереальным. Вот нож, которым он меня порежет, подумалось ей почти равнодушно.

— Подождешь? Я быстро. И вернусь.

— Откуда я знаю, — возразил Бока голосом таким ясным, что Ленка поняла — он смертельно пьян, как те зомби в страшных книжках.

Она обняла Боку, просовывая руки под его локтями, привстала на цыпочки и поцеловала в губы. Бока качнулся, встал твердо, обнял ее, прижимая к себе и запрокидывая ее голову. Скотина, подумала Ленка ватно, послушно поддаваясь поцелую, откидывая голову и одновременно прижимаясь под его руками все теснее — как он хотел — скотина, хорошо целуется, понятно, почему девки к нему…

— Иди, — сказал Бока, толкая ее на свет, — я тут. Жду. Смари, Малая…

— Конечно, — тоскливо согласилась Ленка, отступая, и сдерживаясь, чтоб не вытереть губы рукой у него на глазах, — ты что, конечно, приду.

И побежала внутрь, спотыкаясь на шпильках, а перед глазами черная фигура Боки оплывала, усаживаясь на корточки у стены — так, чтоб видеть вход в здание школы.

Что же делать? Она быстро шла по коридору, невнимательно кивая встречным, шарила глазами по шумным людям. И наконец, увидев над головами темную макушку, побежала туда. Санька стоял в толпе ребят, держа в руке мятую пачку с торчащими из нее сигаретами. Одна медленно выскользнула, падая под ноги.

— Сань, вот хорошо, я тебя нашла, слушай…

Она потащила его за рукав к стене, Санька, ухмыляясь, послушался, встал, опираясь плечом и скрещивая ноги.

— Рассказывай, Малая.

Ленка, торопясь, рассказала ему о Боке. О том, что ей нужно уйти, просто пройти мимо, чтоб он ее не поймал.

— Ты скажи ребятам, Сань, вы меня просто проведите, к остановке, а там я сама, меня уже там ждут, наверное. Он не полезет, когда много людей. Не станет.

Санька молчал, крепко проводя по выбритому подбородку смуглой рукой, совсем взрослым мужским жестом. И уже после, когда Ленка вспоминала, когда уже разрешила себе вспоминать то, что произошло за несколько минут в ярком квадрате света, обрамленном черными деревьями под июньским звездным небом, и то, что было перед этим, она поняла, — все было в Санькином взгляде и жестах. Но он ухмыльнулся и прикрыл это сказанными словами.

— Куда ж тебя денешь… Пошли, Каточек.

Ленка торопливо шла по коридору, с благодарностью глядя в широкую спину, обтянутую белой рубашкой, стильной, с гранеными запонками на твердых манжетах. А за ней шли еще парни, переговаривались, посмеиваясь, кто-то вынимал на ходу сигарету, кто-то спрашивал вполголоса о выпивке.

Вместе и высыпались из распахнутых стеклянных дверей, неровно шагая и сталкиваясь, двинулись к темноте, отчерченной за кустарником светлой под фонарями дорогой.

— Эй, Малая!

Бока, не торопясь, поднялся с корточек. Вышел на свет, сунув большие пальцы в кармашки джинсов, оглядел негустую толпу. У стены, там где ждал, маячили три темных силуэта, но не вышли за ним — стоял один.

И под тяжелым взглядом провожатые Ленки как растворились в теплом ночном воздухе, один ее шаг, другой, поворот головы и ищущий взгляд, а вокруг уже никого, и на краю света не торопясь исчезает согнутый локоть в белом крахмальном рукаве.