Карлос Сафон - Лабиринт призраков
- Название:Лабиринт призраков
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент АСТ (БЕЗ ПОДПИСКИ)
- Год:2019
- Город:Москва
- ISBN:978-5-17-106585-0
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Карлос Сафон - Лабиринт призраков краткое содержание
Загадка переплетается с загадкой и уводит всё дальше и дальше в лабиринт новых тайн и вопросов, извилистый, будто улочки старой Барселоны – города, где может случиться всё что угодно.
Загадка исчезновения всемогущего и зловещего министра Маурисио Вальса…
Загадка далекого прошлого сотрудницы секретной службы Алисии Грис, расследующей его исчезновение…
И, главное, загадка книг из серии «Лабиринт призраков», порожденных гениальным воображением их автора, – мрачных и причудливых произведений, в которых прекрасная Барселона обретает черты инфернального королевства, управляемого темными безжалостными силами.
Лабиринт призраков - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Я продолжала упорствовать в своих заблуждениях и в результате, как и следовало ожидать, сделала то, чего отец боялся даже больше, чем переезда к нам бабушки Везувии. Убежденный, что книги оказывали пагубное влияние на мою мятущуюся натуру, отец терзался страшными предчувствиями, что я могу влюбиться в наисквернейшее создание в мире, существо самое вероломное, жестокое и злонамеренное, когда-либо ступавшее по земле. Главной целью в жизни изверга (не считая удовлетворения непомерного тщеславия) было приносить несчастье бедняжкам, совершившим роковую ошибку, полюбив его. И звалось гнусное чудовище писателем. Причем, заметьте, речь не шла о поэте. Эту разновидность бумагомарак отец относил к категории относительно безобидных мечтателей, кого можно убедить найти достойную работу в зеленной лавке и баловаться стишками лишь воскресными вечерами, после мессы. Нет, он имел в виду самого презренного из пишущей братии: прозаика, автора романов.
Единственный писатель из плоти и крови, обитавший в пределах досягаемости, был человеком, мягко говоря, со странностями. Я провела расследование и выяснила, что жил он в особняке на улице Флассадерс, по соседству с кондитерской семейства Висентет. Дом пользовался дурной славой. Как судачили местные старухи, агенты по недвижимости и ночной сторож Сопонсио (большой сплетник, собиравший все слухи в квартале), над домом довлело проклятие, а хозяин был малость не в себе. Звали писателя Давид Мартин.
Я никогда не встречала его. Поговаривали, будто он покидал дом только по вечерам и посещал места и заведения, не подходящие для молодых девушек и респектабельных людей. Меня все это не беспокоило, и я придумала, как устроить так, чтобы наши судьбы столкнулись на полном ходу, как поезда без машиниста. Давид Мартин, единственный живой прозаик в радиусе пяти улиц от моего дома, пока пребывал в неведении, но скоро его жизнь должна была измениться. К лучшему, разумеется. Небеса или преисподняя собирались послать ему именно то, в чем он нуждался, чтобы исправить его непутевую жизнь: ученицу, прекрасную Исабеллу.
Повесть о том, как мне удалось стать ученицей Давида Мартина, весьма длинная и запутанная. Зная его, я не удивилась бы, если бы сам Давид в каком-нибудь романе собственноручно описал эту историю, где моя роль наверняка выведена без намека на героику и романтизм. Если говорить коротко, вопреки яростному сопротивлению Давида, я сумела проникнуть в дом, в его странную жизнь и сознание, само по себе являвшееся зачарованным замком. Возможно, так распорядилась судьба, или дело заключалась в том, что в сущности Давид Мартин был человеком с истерзанной душой и нуждался во мне намного больше, чем я в нем, сам того не понимая. “Заблудшие сердца, встретившиеся в полночь” – так я тогда написала в стихах, решив попрактиковаться в жанре мелодрамы. Новый наставник нашел их опасными для здоровья, объявив, что от подобного блюда может развиться диабет. Таков уж он был.
Мне не раз приходило в голову, что Давид Мартин стал моим первым настоящим другом после доньи Лорены. Он был почти вдвое старше, и порой мне казалось, будто до знакомства со мной Давид прожил сотню жизней. Но даже в те минуты, когда он избегал меня или мы ссорились из-за ерунды, я чувствовала в нем родственную душу, невольно подтверждая изречение “ад создал их, и заклятие соединило их”, как однажды в шутку выразился Давид. Подобно многим добросердечным людям, Давид предпочитал прятаться за броней цинизма и замкнутости, но, несмотря на колкости, которыми он меня осыпал (в чем я ему не уступала), и сколько бы он ни притворялся брутальным, в отношениях со мной всегда проявлял завидное терпение и великодушие.
Давид Мартин научил меня многому: правильно строить фразы, следить за языком, использовать все его инструменты, настраивая их, как оркестр, над чистым листом бумаги, анализировать текст и понимать, как он построен и почему… Давид научил меня заново читать и писать, только теперь осознанно, отдавая себе отчет, почему и для чего. И главное, научил как писать. Он не уставал повторять, что в литературе по-настоящему важным является лишь одно: форма изложения, а вовсе не содержание. Остальное, по его словам, было вопросом мастерства. Давид также старался объяснить, что профессии писателя необходимо учиться, но невозможно научить. “Тому, кто не понимает этой тонкости, следует посвятить себя другому занятию, благо в мире множество интересных дел”. Он считал, что у меня не больше перспектив сделаться настоящим писателем, чем у народа Испании стать рассудительным. Но Давид был прирожденным пессимистом, или, по его собственному определению, “информированным реалистом”, и потому я осталась верна себе и постоянно спорила с ним.
Благодаря Давиду я научилась принимать себя такой какая есть, самостоятельно думать и относиться к себе с благоволением. За то время, что я прожила в его заколдованном доме, нас связала дружба, крепкая дружба. Склонный к одиночеству, Давид Мартин неосознанно сжигал мосты, которые связывали его с большим миром. Наверное, он делал это намеренно, полагая, что добра с другого берега не дождешься. Давид был человеком с истомившейся душой, искалеченной в детстве, раны которой так и не зарубцевались. Сначала я притворялась, будто Давид мне не нравится, потом скрывала свое восхищение, а под конец мне приходилось прилагать немалые усилия, чтобы он не догадался, что я жалею его. Жалость приводила его в ярость. Чем упорнее Давид старался оттолкнуть меня – а он постоянно делал такие поползновения, – тем ближе он мне казался. И тогда я прекратила перечить ему, мне уже хотелось защищать его. Ирония наших отношений заключалась в том, что я вошла в жизнь Давида ученицей и неким обременением, а в сущности же получалось так, словно он ждал меня всегда. Затем, наверное, чтобы спасти от самого себя, вызволить из ловушки и уберечь от пожиравших его химер.
Настоящая любовь приходит к человеку исподволь, он далеко не сразу осознает, что́ произошло. Так и я полюбила надломленного и глубоко несчастного мужчину намного раньше, чем заподозрила, что он мне хотя бы нравится. Давид, всегда видевший меня насквозь, испугался. Именно ему пришло в голову устроить меня на работу в букинистический магазин “Семпере и сыновья”, знакомый ему с раннего детства. И он же по собственному почину принялся уговаривать Хуана (моего будущего мужа, в то время имевшего статус Семпере “сына”) поухаживать за мной. В те дни Хуан отличался робостью в той же мере, в какой Давид – дерзостью и нахальством. В некоторых вещах они были словно день и ночь, что не удивительно, поскольку в сердце Давида всегда царила ночь, простите за каламбур.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: