Илья Ильф - Двенадцать стульев [litres, Полная версия романа]

В качестве основного источника они использовали автобиографию, предоставленную Катаевым-младшим руководству угрозыска. Там сообщалось: «В 1919 г. летом в период советской власти я работал в 1-й советской автомастерской, считаясь красноармейцем, в качестве слесаря. Осенью 1919 года я перешел в 8-й класс гимназии, каковое обстоятельство совпало с приходом белых в Одессу, во время пребывания которых я кончил гимназию».

Интенции Петрова и его биографов совпали. Автобиография составлена так, что каждый этап свидетельствовал о лояльности будущего сотрудника угрозыска.

Словно бы невзначай указано, что прямо со школьной скамьи отправился Катаев-младший служить новой власти. Причем не претендовал на канцелярскую должность, но был рабочим, да еще и занимал должность красноармейца. Сопоставив эти сведения с датой рождения, читатель непременно пришел бы к выводу, что гимназисту доверяли, а мобилизации он «по малолетству» не подлежал. И когда Одессу взяли «белые» – с ними уже не сотрудничал.

Далее архивисты не цитировали, а вкратце пересказывали документ. Согласно пересказу, окончив гимназию в феврале 1920 года, будущий писатель «стал членом студенческой трудовой артели, где выполнял обязанности то караульного, то грузчика».

Опять свидетельство лояльности. Получалось, что когда город опять заняли советские войска, недавний гимназист вновь стал рабочим. Лишь затем поступил «в Украинское телеграфное агентство (Укроста) и был послан в село Мангейм Одесского уезда».

Почему Украинское телеграфное агентство сокращенно именовалось «Укроста» – авторы не поясняли. Вероятно, считали это общеизвестным.

Дату поступления Катаева-младшего в Укроста архивисты не обозначили даже приблизительно. Ясно только, что туда пришел из «студенческой трудовой артели».

В «Двойной автобиографии» о ней вообще не упомянуто. Причины, вроде бы, ясны: у художественного произведения свои законы, в ряде случаев динамичность сюжета обязательна, а про «студенческую трудовую артель» иностранцам читать вряд ли интересно, да еще и объяснять им нужно, почему оказался там, если студентом не был.

Одесские архивисты, пересказывая автобиографию, где упомянута артель, не сообщили, как долго Катаев-младший там работал. Согласно же документу – с февраля «до декабря 1920 года…» [90]  См.: Здесь и далее цит по: ГАОО. Ф. Р-4889. Оп. 1. Д. 4. Л. 22. .

Получается, что архивисты скрыли эту дату. Однако не по небрежности или злому умыслу.

Истинную причину контекст эпохи подсказывает. Согласно актуальным тогда идеологическим установкам, будущему классику полагалось бы спешить найти работу в советском учреждении, а Катаев-младший медлил почти десять месяцев.

Более шести из них, понятно, в тюрьме был. Но авторы статьи не знали об этом. Если бы и дознались, цензура не позволила бы сказать. В любом случае пришлось бы завуалировать проблему. Так и пропала важная дата.

Ну а бывший арестант, «легендируя» биографию, знал меру. Далее сообщил, что «поступил в «Одукроста» в качестве районного корреспондента в Одуезде, на каковой должности пробыл до июня месяца 1921 года».

Старший брат одукростовцем стал гораздо раньше, но и не скрывал арест 1920 года. Младший же не пожелал с тюрьмы начинать советскую биографию. Другой у него еще не было.

Почти три месяца выждав, он в Одукроста поступил как рабочий, а не арестант недавний. Вполне целесообразна ссылка на артель: документация там вряд ли велась регулярно, состав, что называется, текучий, нашлось бы кому подтвердить, что был «то караульным, то грузчиком», а точно ли с февраля и непрерывно ли – нелегко проверить. С незамаранной анкеты началась официальная советская биография.

Так удачно не получилось бы, если бы у Одукроста был тогда другой руководитель. Похоже, что Нарбут помог младшему брату своего подчиненного и приятеля. Знал ли об арестантском прошлом, нет ли – другой вопрос.

Одесские архивисты утверждали, что поступивший в Одукроста Катаев-младший «был послан в село Мангейм Одесского уезда». Но, судя по документам, он там не сразу обосновался.

Формально ему тогда почтивосемнадцать, значит, должен был состоять на воинском учете. Документы же оформлялись «по месту жительства», и в случае переезда следовало вновь регистрироваться. Потому и оформил Катаев-младший личную карточку призывника, где указано, что 3 мая 1921 года в Мангейме «принят на учет» [91]   См.: ГАОО. Ф. Р-4889. Оп. 1. Д. 4. Л. 7. .

Значит, обосновался там примерно тогда же. Бывал и ранее, но, встав на воинский учет, показал местной администрации, что выбрал село в качестве постоянного места жительства. И полтора месяца спустя учетную карточку приложил к заявлению на имя «заведующего Уголовным розыском 1 района» [92]   Там же. Л. 1 .

Решение заврайугро принял в тот же день. На заявлении резолюция: «Ходатайствую о зачислении т. Катаева сотрудником II разряда при вверенном мне отделе».

Свидетельством лояльности было журналистское удостоверение. Потому статус претендента в резолюции определен внятно: если «т.», значит, «товарищ». Ходатайствовал же заврайугро перед начальником «Одесского уездного уголовного следственно-розыскного отделения».

Вскоре заявление в Мангейм вернулось. Начальник таким образом напомнил заврайугро о своего рода этикете делопроизводства.

Заврайугро имел право сам выбирать сотрудников. Однако в этом случае одной резолюции на заявлении претендента было недостаточно. Следовало и отношения с военкоматом определить.

Получив из Одессы отправленный туда документ, заврайугро вновь подготовил материалы. И на этот раз – по форме. Переслал их начальству, сообщив: «Представляя при сем заявление гр. Евгения Петровича Катаева и его регистр<���ацинонную> карточку за № 19420, ходатайствую о зачислении гр. Катаева сотрудником II разряда вверенного мне отдела с 17 сего июня» [93]   ГАОО. Ф. Р-4889. Оп. 1. Д. 4. Л.2. .

Характерно, что заврайугро статус претендента дваждыобозначил как «гр.», т. е. «гражданин». Не спешил уже назвать беспартийного «товарищем».

30 июня на ходатайстве появилась резолюция начуездугро. От своего делопроизводителя он потребовал выяснить, действительно ли с руководством Югукроста согласовано «откомандирование Катаева, изъявившего желание служить в розыске» [94]   Там же. .

Термин «откомандирование» подразумевал довольно сложную процедуру. Катаев-младший не увольнялся с прежнего места службы, а переводилсяв угрозыск, минуя стадию увольнения. Подразумевалось, что в этом случае от журналистского начальства требуется формальное согласие. И делопроизводитель начуездугро обратился «по инстанции» [95]   Там же. Л. 4. .