Вадим Филатов - Этика небытия. Жизнь без смысла: самая печальная философия

Я смертного родил. Одушевил

Материю, которая была

Бесчувственной.

Я наделил её

Способностью к страданью.

И в этот мир – Мир Зла —

Швырнул ребёнка,

Который думает,

Что это Мир Добра

(Ведь ласковы пока

И бабушка, и мама)…

И он растёт – и ничего не знает!

Он ничего не ведает о жизни:

Измене, Лжи, Разлуке, Клевете,

Болезни, Одиночестве и Смерти…

Я смертного родил —

Я в этом виноват. [59]

При этом сам Арсений Николаевич был несколько раз женат, если нам не изменяет память, и произвел на свет не одного смертного. Его дочь убили. Слишком поздно он пришел к пониманию, что детей рождать не надо. Возможно, в тот период, когда он их порождал, у него могло не быть такого понимания (или оно присутствовало где-то на задворках сознания), иначе он бы жил сам по себе, не обремененный семьями и детьми. Хотя, по большому счету, даже понимание каких-то вещей не отменяет противоречащих этому пониманию поступков и действий. Это и является свидетельством того, что человек не является хозяином в «собственном» доме.

Почему мир устроен именно так, а не иначе? – вопрос, который был неоднократно задан в предыдущей главе. Вот ещё один из возможных ответов: мир получился таким в силу случайного совпадения огромного количества случайностей.

«И как это может удивлять нас, что этот мир – царство случая, ошибки и глупости, которая наголову разбивает мудрость, что в нём бушует злоба, и всякий отблеск вечного находит себе в нем место только как бы случайно и зато тысячи раз вытесняется вон?» – риторически спрашивает Шопенгауэр. [64, 6, с. 1 14]

Есть такое явление: «эффект бабочки». Он основан на допущении, что даже ничтожные изменения в атмосфере, вызванные, допустим, полетом бабочки, в дальнейшем способны оказать огромное воздействие на климатическую ситуацию. Данное утверждение способно показаться нелепым. Это как если бы вам сказали, что одна бутылка коньяка, выпитая вами перед сном, полностью поменяет всю вашу жизнь. Однако подобное на самом деле постоянно случается. Скажем, вы задержались на несколько мгновений и погибли под машиной.

Ученые из Гарвардского университета Фредерик Мостеллер и Перси Диаконис попытались просчитать вероятность того, что сразу у нескольких незнакомых людей, случайно собравшихся в одном помещении, полностью совпадут дни рождения. Поскольку в году 365 дней, то, чтобы такое совпадение произошло, число присутствующих должно превышать 365. Однако ученые обнаружили, что в компании из 18 человек шансы на то, что хотя бы трое из них родились в один день, составляют 50 на 50. [70]

Профессор Виргинского университета доктор Бернард Д. Бейтман, полагает, что считать подобные совпадения всего лишь случайностью означает тем самым признать, что они в принципе не имеют никакого значения. Но так оно и есть!

Что, собственно, представляем мы собою по сравнению со вселенной, – вопрошает нас чешский классик, – если принять во внимание, что самая близкая неподвижная звезда находится от нас на расстоянии в двести семьдесят пять тысяч раз большем, чем солнце, и её параллакс равен одной дуговой секунде? Если представить себе нас во вселенной в виде неподвижной звезды, мы, безусловно, были бы слишком ничтожны, чтобы нас можно было увидеть даже в самый сильный телескоп. Для нашей ничтожности во вселенной не существует понятия. За полгода мы описали бы на небосводе такую крохотную дугу, а за год эллипс настолько малых размеров, что их нельзя было бы выразить цифрой, настолько они незначительны. Наш параллакс был бы величиной неизмеримо малой.

Похоже, что жизнь это случайная величина, переменная, значения которой представляют собой исходы каких-нибудь случайных феноменов. Согласно Мартину Хайдеггеру, мы помимо своей воли попадаем в пространство и время, и жизнь состоит в том, чтобы найти смысл происшедшего. Но какой смысл может заключаться в случайности? [51, с. 69]

Мы пыль, которую кружит и разносит ветер.

Герой новеллы Станислава Лема «О невозможности жизни» профессор Коуска, утверждает, что теория вероятности, якобы регулирующая соотношение необходимости и случайности, дефектна. Вероятность появляется только там, где что-то еще не произошло. Так говорит наука. Но каждый понимает, что две пули дуэлянтов, расплющившиеся друг о друга, так же как и ваш зуб, сломавшийся, когда вы лакомились рыбой, о перстенёк, который вы нечаянно утопили в море шесть лет тому назад и который проглотила как раз эта рыба, так же как и соната Чайковского, сыгранная попавшим под шрапнельный обстрел складом с кухонной посудой благодаря тому, что шарики шрапнели поражали большие и маленькие кастрюли именно так, как этого требуют ноты, – что всё это, если бы оно произошло, представляло бы собой чрезвычайно неправдоподобные явления. Априорная (то есть вычисляемая до начала событий) вероятность того, что каждое из этих неисчислимых совпадений случится, причем в нужное время и в нужном месте (иначе не родится профессор Коуска), очевидно, равна нулю с любой разумной точки зрения. Следует ли отсюда, что профессор Коуска (и любой другой человек, животное или растение) не может существовать, или что весь ход мировых событий стремился к появлению на свет именно данной личности? Скорее всего, первое, хотя следует признать, что и второй, основанный на радикальном детерминизме, вариант развития событий, при всей его фантастичности, вполне нигилистичен.

«Я вижу и знаю: существует только хаос. Если бы в мире царил закон и строгий порядок, причины и следствия двигались бы друг за другом, как солдаты в строю. Но разве вы не видите, что причины то и дело обгоняют следствия, разве не замечаете бездетных причин и не зачатых следствий, не замечаете царящего всюду беспорядка?» – спрашивает Карел Чапек. [61, с. 107] «Очарование таится в непредсказуемости происходящих процессов, – вторит ему Жан Бодрийяр. – Во всяком случае, любое предвидение вызывает желание его опровергнуть. Часто эту роль исполняет событие. Есть события, которые могут предвидеть, но которые позволяют себе любезность не происходить; они являются изнанкой тех событий, которые происходят без предупреждения. Следует спорить по поводу случайных возвратов, как, например, возвращение любви, держать пари по поводу перечня событий. Если вы проиграете, вы, по крайней мере, испытаете удовольствие, бросив вызов объективной глупости вероятностей… Это новое правило игры – принцип неопределенности, преобладающий сегодня во всем и являющийся источником острого интеллектуального и, без сомнения, духовного наслаждения». [4, с. 38—39]