Вадим Филатов - Этика небытия. Жизнь без смысла: самая печальная философия

Если мы, кидая игральные кубики, шесть раз подряд выбросили шестерку, означает ли это, что на седьмой раз вероятность выпадения шестерки стала меньше, чем один к шести? Разумеется, нет: вероятность будет постоянной, она не зависит от количества бросаний и предыдущих результатов. Вероятность реализации альтернативных событий в любых ситуациях равнозначна.

Например, человек спрашивает: какова вероятность того, что он заболеет онкологией, или погибнет в результате автомобильной аварии? Она в обоих случаях составит один к двум: либо это произойдет, либо нет. И какие бы усилия он не предпринимал, чтобы изменить это соотношение, будь то фанатичное ведение здорового образа жизни, или тщательное избегание тех мест, где он может стать жертвой несчастного случая – ничего не изменится, вероятность всё равно останется прежней.

В конце XX в. в науке возникло направление, изучающее, как человеческий разум воспринимает случайность. Ученые обнаружили, что у людей весьма смутное представление о случайности, они не в состоянии распознать и осознанно воспроизвести ее, и, что ещё хуже, мы постоянно недооцениваем роль случая в нашей личной жизни. Мы смертельно боимся лежащей в основании жизни непредсказуемости. При этом многие чисто эмоционально отрицают влияние случайности на человеческую жизнь, но подсознательно но понимают, что от нас не зависит ничего. Чтобы не потерять рассудок, мы придумываем несуществующие причинно-следственные объяснения post factum. Данный феномен исследовал социальный психолог Мелвил Лернер. Он разместил группу подопытных женщин таким образом, чтобы они слышали, как в соседней комнате происходит странный экзамен, в ходе которого студентка за каждый неправильный ответ, получала, как верили испытуемые, удар током и имитировала боль. Для большей достоверности на экране демонстрировалась заранее сделанная фальшивая видеозапись. Вначале наблюдатели возмущались происходящим, но затем, будучи не в силах ничего изменить, начали придумывать причинно-следственные связи, чтобы убедить себя, что наказание заслуженно. Им было важно оценить ситуацию именно с позиций причины и следствия.

Для того, чтобы более наглядно представить абсолютную случайность нашего существования, достаточно вспомнить, что число генетически различных индивидов, которое может кодировать геном человека, составляет 2 в степени 30 000, что примерно равно единице с десятью тысячами нулей. А реально за все время человеческой истории родилось и умерло не более ста миллиардов несчастных особей. Это составляет меньше, чем 0,00000…000001 (на месте пропуска можно вставить 9979 нулей) от числа возможных рождений. Нужно обладать катастрофическим невезением, чтобы получить жизнь и смерть в этой абсурдной лотерее. «Широко распространена вера (которую я никогда не понимал) в то, что существовать лучше, чем не существовать; на этом основании от детей требуют быть благодарными их родителям», – удивлялся по этому поводу Бертран Рассел. Дело заключается вот в чём: если бы наши родители не встретились, мы бы не родились. Возможно, родился бы другой несчастный со своими проблемами, но это нас не касается. То же самое произошло бы в случае, если бы они выбрали для своей похоти другое время или, в самый ответственный момент, им кто-нибудь помешал. Однако, по большому счёту, виновны в произошедшем не родители, а крошечный уродец, нагруженный половиной вашей генетической идентичности, пробирающийся мимо миллионов (!) других сперматозоидов, чтобы соединиться с яйцеклеткой. Вот уж действительно случайность в высшей степени! «Высший дар – нерожденным быть!» – утверждает хор в трагедии Софокла «Эдип в Колоне». При этом, не смотря на то, что наше рождение было случайностью, наша смерть есть необходимость. В этом мы можем быть вполне уверены.

Мы придаём свои смыслы случившимся событиям, придумываем мифы. К тому же, патологически склонны к преувеличению своей ничтожной персоны, ошибочно воспринимая её как центр мироздания, в то время как мы одиноки и никому не нужны, даже самим себе. Отсюда стремление к переоценке статистических данных и фактов, которая позволяет чувствовать себя более или менее комфортно, создавая иллюзию того, что мы способны прогнозировать будущее. «Можно ли рассчитывать на заданный перечень событий? Естественно, нет, – рассуждает Бодрийяр. – Ведь очевидность никогда не бывает достоверной. Сама истина, в силу своей неоспоримости, теряет свое лицо, сама наука теряет собственное седалище, которое остается приклеенным к креслу. Предположение о том, что статистическая истина всегда может быть опровергнута – вовсе не школярская гипотеза. Это – тенденция, исходящая из самой сути коллективного гения зла». [4, с. 41] Статистика утверждает, что количество пассажиров, не явившихся на потерпевшие катастрофу авиарейсы в среднем больше, чем на обычные. Но что это нам даёт? Человек опоздал на самолет, который разбился – судьба? Как бы ни так, его шарик просто случайно пролетел мимо. Неудивительно, что наше потрясение при неожиданных событиях показывает, насколько иллюзорным является ощущение контроля над ситуацией.

Мир стоит на случайности. Больше того, он сам и есть случайность. Каждый живёт лишь один раз. «То, что произошло однажды, может совсем не происходить, один раз не считается, – утверждает чешский писатель Милан Кундера. – Жизнь, которая исчезает однажды и навсегда, жизнь, которая не повторяется, подобна тени, она без веса, она мертва наперед и как бы ни была она страшна, прекрасна или возвышенна, этот ужас, возвышенность или красота ровно ничего не значат». [19, с. 7] Все наши попытки повлиять на результаты аналогичны стремлению угадать выигрышные номера в лотерее. Иногда это происходит, но совершенно случайно. Наш выбор ничего не решает, да и наш ли он? Мы всегда хотим не того, что нам нужно, делаем не то, что хотим, и у нас получается не то, что мы делаем. В итоге от нас ничего не зависит и, следовательно, беспокоиться совершенно бесполезно и не о чем.

Характерно, что в детерминизм под именем «судьба» чаще верят женщины, ибо они, по природе своей, заинтересованы в продолжении жизни. Поэтому они желают жить в предсказуемом мире и воображают, что каким-то непонятным мистическим силам есть до них дело и что у них есть судьба.

У Юнга встречается термин «синхронистичность», обозначающий акаузальный т.е. беспричинный связующий принцип, в соответствии с которым во мире соединяются цепочки событий, вероятность появления которых по отдельности еще допустима, но в совокупности астрономически мала. Но если действительно иногда происходят удивительные пространственно—временные совпадения случайностей (а так оно и есть), тогда может быть эти случайности не так уж и случайны? Тогда возможно, что и жизнь каждого, отдельно взятого человека не так уж и ничтожна? Возможно, все эти процессы кто-то или что-то контролирует? Но это достаточно смелые предположения. А если исходить из явной очевидности, согласно которой всё в калейдоскопе наличной иллюзии происходит именно случайно, тогда эти парадоксальные совпадения крайне сложно интерпретировать. Разве что, попытаться дать объяснение синхронистичности, исходя из бесконечности самой пустоты? Поскольку пустота бесконечна, она содержит в себе бесконечное количество вариантов развития событий. Представьте себе известную детскую игрушку, калейдоскоп, но бесконечную в пространстве и во времени, такую, количество цветных стёклышек в которой также бесконечно. При этом каждое стёклышко, подобно пользователям всемирной паутины, способно мгновенно соединиться с любым другим. Тогда синхронистичность становится вполне вероятной. Но мы не видим всей картины, а только лишь тот её сегмент, который непосредственно соприкасается с нами. Вот и удивляемся.