Вадим Филатов - Этика небытия. Жизнь без смысла: самая печальная философия

«У меня для вас одна хорошая новость и одна плохая, – говорит Рамеш Балсекар. – Вы не можете ни на что влиять – это плохая новость. Но не забывайте и хорошую: если вы действительно всем сердцем примете идею о том, что все события происходят вне вашей воли, что жизнь неподконтрольна вашему „я“, тогда исчезнут чувство вины, гордыня, зависть и ненависть». [1, с. 38]

Рамеш Балсекар делает акцент на том, что нет никакого индивидуального делателя – события просто случаются, жизнь просто проживается. При этом он достаточно часто употребляет слово «Бог», но это нельзя соотносить с личным христианским Богом: в своей книге «Покой и гармония в повседневной жизни» философ говорит об этом очень определенно. Для Балсекара источник (у Вэй у Вэя это Ноумен), Бог, Абсолют, Сознание, Пустота, Полнота, Единое – назовите это как угодно – является делателем. Поэтому слово «Бог» не должно никого смущать. Главная мысль Рамеша такова: источник наших поступков и действий лежит глубоко за пределами «нашего» контроля. Эту мысль можно принимать либо не принимать. Наблюдение, честное наблюдение – вот, в данном случае, критерий истинности. Дайте себе лишь один день для наблюдения за собой и вы увидите, что это так. О какой свободе может идти речь, когда мы говорим об отсутствии индивидуального делателя? Согласно Балсекару, о свободе тотальной, полной, совершенной. Так, умение отдать себя воде, расслабиться полностью, определяет ваши возможности как пловца. Также и в жизни. Надо отпустить вожжи – и, поверьте, ничего не случится! Вы станете очень эффективным наблюдателем всего происходящего в вас и вне вас. Однако, с позиций практической пользы всё это не так важно. Представим себе человека, находящегося в крайне тяжелых условиях: он погибает в холоде и голоде. Это Источник так захотел? Сказать бы это тому человеку…

Поэтому Рамеш Балсекар честно предупреждает, что овладение его концепцией «пусть жизнь течёт» неспособно кардинально изменить жизнь конкретного человека. Вероятно, сознание того, что от нас ничего не зависит, увеличит долю покоя в нашем, постоянно меняющемся эмоциональном пространстве, не более того. Поучается, что понимание есть, но оно нам почти ничего не даёт.

При этом понимание достигается, большей частью, за счет выключения разума и так называемого внутреннего безмолвия. Обычно метафизики, рассказывающие о внутреннем безмолвии, выстраивают рассуждения с помощью довольно сложных абстракций. То есть, их разум работает, – и очень хорошо работает, – но его работа осуществляется в другом режиме. С помощью этих абстракций, – используя слова и понятия, связывая их в сложную цепочку умозаключений, – метафизики стремятся выйти за пределы привычного мышления и восприятия реальности. Иначе говоря, за пределы действительности они выходят с помощью мысли. Рамеш Балсекар говорит: всё, что когда-либо кем-либо было сказано – это концепции. Метафизики же пытаются выйти за рамки любых концепций, используя… концепции. Рамана Махарши сравнивал этот процесс с использованием колючки, которая помогает вынуть из ноги другую колючку. Когда дело оказывается сделано – обе колючки выбрасываются. Иногда приёмы метафизиков приобретают абсурдный характер, как у учителей дзен-буддизма, например. Делается это умышленно, с целью разбить вдребезги у учеников традиционные базовые представления о мире и о себе. Конечно, эти приемы и рассуждения нельзя сопоставлять с потоком мышления, характерным для больного мозга – в них, несомненно, присутствует своя законченная логика, которая может быть непонятной нам до поры до времени. Возьмём в качестве примера философию Нагарджуны. Почему так сложно её понять? Возможно, проблема заключается в принципиально отличном, от свойственного нам, способе восприятия мира в целом. Чтобы начать свое движение вместе с Нагарджуной, мы должны каким-то образом перестроить свои внутренние механизмы понимания. Иначе все его рассуждения покажутся нам полным бредом. Это как, например, приступить к изучению математики или физики. Если к этому делу подойти с гуманитарной настройкой мозгов – скорее всего, ничего не выйдет. Мозги надо перестроить на особый, математический лад. Понятно, что далеко не у всех и всегда это получается, поэтому математика для многих представляется совершенно тёмной областью. Но тоже самое можно сказать и о метафизиках, рассуждающих о каких-то странных и непонятных вещах. Балсекару, когда он еще только начинал погружаться в адвайту, книга Вэй у Вэя была совершенно не по зубам – он возвращался к ней десятки раз, чтобы окончательно понять, что же пытается донести автор. Похоже, что напряженное думание, пытающееся превратиться во что-то оформленное, в чём-то сродни рождению стихов, которые просятся на бумагу. В нас что-то происходит ещё до того, как слова начнут складываться в предложения – мы как бы извлекаем из собственных глубин некие смыслы, которые присутствуют в нас в более-менее неявном виде. Эти смыслы напрямую связаны с нашими моделями мира – вообще, все возможные мыслеформы обусловлены нашим видением мира. А ещё они обусловлены нашим языком, который во многом определяет восприятие. Если мы сталкиваемся с чужим умопостроением, которое никак не соотносится с нашей картиной мира, то мы либо отторгаем это от себя, либо вообще не понимаем, о чем идет речь. Именно поэтому внутреннее безмолвие, о котором говорили мистики самых разных эпох и направлений, призвано вывести нас за пределы любых концепций. Нисаргадатта Махарадж обычно говорил посетителям, пытавшимся ему что-то сказать: «Не то! Не то!» И дело не в том, что он знал какое-то «то» – он предлагал каждому обратиться к истоку мыслей и ощущений. Мы не можем увидеть его как некий предмет, но мы можем быть им, мы есть он, хотя можем этого не осознавать. О чем бы вы ни сказали, о чем бы вы ни подумали – всё это будет «не то». То – это глубокое ноуменальное молчание, из которого приходят и в которое уходят наши мысли и ощущения. До тех пор, пока вы внутри своих мыслей – вы пленник этих мыслей. До тех пор, пока вы в режиме напряженного думания – вы ничего не увидите, поскольку вы будете порождать всё новые мысли, которые будут сменяться другими мыслями, зачастую прямо противоположными. Вы будет видеть только свои мысли – и ничего более. Мистики говорят, что подлинное понимание – за пределами мыслей. Но если вы держитесь за мысли, верите в них, то всё вышесказанное будет казаться вам чем-то странным и непонятным.

Необходимо разделять безумие и безмолвие ума – первое есть болезнь, а второе – высокое духовное состояние. По мнению Балсекара, мы не можем искусственно успокоить свой ум, потому что природа ума – беспокойство. Ум беспокоен по природе своей. Однако в процессе понимания у человека может происходить мягкое и ненасильственное – можно сказать, пассивное – наблюдение за своими мыслями, что приводит к успокоению ума. В какие-то промежутки времени случается полное – хотя и непродолжительное – затихание мыслей. И удивительно – при этом человек становится невероятно чуток и восприимчив к пульсу бытия. Именно в таком состоянии внутреннего безмыслия действия человека приобретают наибольшую эффективность. Но важно помнить: такое может случаться только само собой, безусильно. Любая попытка ухватиться за это состояние, удержать его есть ошибка – «кто» должен что-то удерживать? Когда у нас происходит этот процесс (иногда случается), мы ощущаем, что входим в согласие с собой и наслаждаемся той невероятной внутренней ясностью, которая его сопровождает. Человек в такие мгновения совершенно спокоен и внутренне стабилен. Что же в этом плохого?