Вадим Филатов - Этика небытия. Жизнь без смысла: самая печальная философия

Возможно ли увидеть пустоту, путем мгновенного просветления неожиданно осознав, что мы находимся не по ту, а уже по эту сторону запертых ворот? Насколько известно, идея внутренней тишины, выступающей как результат упорного и умелого пресечения внутреннего диалога очень близка к даосскому принципу у-вэй с его ежедневной практикой очищения сознания. Однако даосские учителя честно предупреждают, что гарантий никаких нет. А может быть внутренняя тишина это всего лишь еще одна уловка иллюзии бытия? Мы воображаем себе, что поняли пустоту, а это всего лишь хитро прикинувшееся ничем бытие… Не случайно ведь суфии и исихасты предупреждают относительно опасности «впасть в прелесть»?

Полагаем, что увидеть мы ничего не можем при всём желании – мы находимся с «этой» стороны. А когда окажемся с той – тем более ничего не увидим. Однако не лишним было бы задать вопрос: а что значит «увидеть»? Ведь увидеть – значит воспринять пустоту как объект, как нечто внешнее по отношению ко «мне», не так ли? Но если пустота – это око, которое видит посредством нас, то каким образом она – посредством нас же – может увидеть сама себя? Здесь мы оказываемся в ловушке. Думается, что, в данном случае, внутреннюю тишину можно сравнить (условно, конечно) с апофатическим богословием, когда мы отрицаем любые концепции, любые объективации, включая объективацию пустоты – «не это, не то». Даже пребывая во внутренней тишине мы не видим пустоту, поскольку мы и есть пустота. Предположим (!), что мы всегда были ею в глубинной основе своего существа. Почему нет? Тогда становится ясным смысл фразы «ищущий есть искомое». Что касается вопроса, не может ли быть внутренняя тишина ещё одной уловкой иллюзии бытия, он возвращает нас к безуспешным попыткам объективировать (превратить в наблюдаемый и исследуемый объект) то самое око, которое обращено вовне из глубины нашего «я». А вдруг пустота где-то «там» или «тут», а мы этого не видим? Но если она не там и не тут, и не где-либо ещё? Если это она вопрошает, смотрит и ищет? Что она может найти вовне? Почему случилось так, что предметное поле философии небытия – при том, что философская мысль пыталась проникнуть в самые разные, мыслимые и немыслимые, области – представляется какой-то заколдованной? Не по этой ли самой причине – ищущий есть искомое? Даже если всё, сказанное сейчас – ошибка, мы уверены, что никогда мы не сможем ни увидеть, ни познать пустоту во внешнем. Отсутствие – да, увидим, но… сама пустота находится за пределами феноменального отсутствия и присутствия.

Поэтому нам совершенно не грозит опасность впасть в прелесть. В том-то и прелесть! Что бы мы ни думали о небытии, как бы ни изощрялись, или, наоборот, совсем не думали о нем и были до краев наполнены бытием – это ничего не решает. Небытие на нас не обидится при любом, абсолютно любом, раскладе. Так что мы можем, следуя методологии Пола Фейерабенда (Anything goes!), смело пускать мысль в самых разных направлениях

Всё вышеизложенное – одна из возможных точек зрения на небытие. Конечно, как и в случае с волей Шопенгауэра, положа руку на сердце, мы ничего не знаем наверняка. Да и не узнаем никогда. Но почему бы не ознакомиться с отличными от общепринятых формами восприятия мира? В конце концов, общепринятые концепции не рассеивают туман и не удовлетворяют нас – попробуем же аккуратненько поискать в другой стороне. Чем пустота не шутит?

Если же теперь вернуться в привычное нам предметное поле естественнонаучного знания, то, с позиций нейрофизиологии, источником наших, поначалу несознаваемых, мыслей является, безусловно, мозг. Нейрофизиолог Дик Свааб пишет: «Люди должны знать, что источником наших удовольствий, радостей, смеха и шуток, точно так же как и наших горестей, болей, печалей и слёз, является не что иное, как мозг. С помощью мозга мы думаем, видим, слышим, отличаем уродливое от красивого, плохое от хорошего, приятное от неприятного. Надо знать, что огорчения, печаль, недовольства и жалобы происходят от мозга. Из-за него мы становимся безумными, нас охватывает тревога и страхи либо ночью, либо с наступлением дня; в нем лежат причины бессонницы и лунатизма, невозможности собраться с мыслями, забывчивости и необычного поведения. Всё, что мы думаем, делаем и не делаем, осуществляется нашим мозгом. Строение этой фантастической машины определяет наши возможности, наши ограничения и наш характер; мы – это наш мозг. Исследование мозга – не только поиски причин мозговых заболеваний, но также поиски ответа на вопрос, почему мы такие, какие мы есть, поиски самих себя». [69, с. 66]

В 1981 году американский философ Хилари Патнэм написал книгу «Разум, истина и история». В ней он утверждает, что, возможно, наш мозг подключен к суперкомпьютеру некоего злобного духа, который продуцирует нам все наши ощущения. Примерно ту же мысль задолго до Патнэма высказывал Декарт и пытался её опровергнуть своим «мыслю, следовательно, существую». Данная идея легла также в основу знаменитого фильма «Матрица». При этом и Декарт и Патнэм пытаются опровергнуть данное предположение. Они пытались продемонстрировать, что сценарий «мозга в колбе» несостоятелен, но показали лишь, что «мозг в колбе фактически не может представить себе мозг в колбе». Иначе говоря, состояние мозга в колбе не может быть замечено и описано изнутри колбы. Поэтому основополагающий вопрос: существует ли мир или он есть наша иллюзия, всегда будет оставаться без ответа.

С позиций философии небытия ноуменальный центр, распоряжающийся феноменальной активностью, которая проявляется в «моих» мыслях, чувствах, эмоциях, поступках, действиях – это пустота, ничто, небытие. Получается, что, приписывая думание, говорение и действие «себе», я пребываю в состоянии несвободы и вечной путаницы, но если случается понимание вышесказанного, всё становится предельно простым. Здесь можно подойти к рассмотрению вопроса с позиций двух уровней: относительного и абсолютного. Абсолютный уровень – это пустота. Относительный уровень – это разыгрываемый на пустой сцене спектакль. В рамках спектакля мнения, суждения, оценки, критерии, поступки, действия играют свою относительную роль. В пустоте же всё пусто. Соответствия и несоответствия между идеями и поступками не играют никакой роли на абсолютном уровне пустоты. Ни поступки, ни мысли на самом деле не являются нашими. Никакие концепции не отражают последнюю истину в силу своей концептуальной природы. В поступках тоже нет истины: «Пусть не томят тебя пути судьбы проклятой, пусть не волнуют грудь победы и утраты: когда покинешь мир – ведь будет всё равно, что делал, говорил, чем запятнал себя ты» (Омар Хайям). [52] Истинна только пустота. Однако на относительном уровне, в сюжетной линии пустотного сценария и поступки, и мысли (а также их соответствие или несоответствие) можно условно воспринимать как значимые. Свобода – это пребывание на относительном уровне в пустотном состоянии, но с сохранением «как будто»: всё должно происходить так, как будто я являюсь автором своих мыслей и действий, и при этом готов принять ту или иную точку зрения или суждение всерьез. А как я могу быть в пустотном состоянии? Лишь освободившись от чувства личного делания, которое может только случиться, если понимание проникнет глубоко, не оставив и капли сомнения. Тогда пустота не просто ведёт меня (что было всегда), но к этому добавляется ясное сознавание данного факта.