Вадим Филатов - Этика небытия. Жизнь без смысла: самая печальная философия

Представим, что в качестве критерия истины выступает именно практическое мировоззрение. Тогда вырисовывается следующая немудрёная картина мира: смысл жизни заключается в самой жизни. Следовательно, необходимо делать всё для сохранения собственной жизни, при любых обстоятельствах, а также оставить потомство. Покуда есть возможность, то есть, пока это не касается непосредственно нас, тему страданий и смерти следует загонять в подсознание (не случайно индийский царь не выпускал своего сына, будущего Будду, из дворца!). Иначе говоря, нужно уподобиться животным и жить в иллюзии вечности. Таким образом, практический разум и обслуживающая его культура, включая и большинство философских систем (хотя бы в форме оговорок и притянутого за уши оптимизма), представляют собой вариации на заданные инстинктами самосохранения и продолжения рода темы. Это и есть мыслетрусие. Есть несовершеннолетние по возрасту и несовершеннолетние по своей воле. Как говорил Кант, несовершеннолетие по собственной воле заключается не в недостатке разума, а в недостатке решимости и воли воспользоваться им. А Гегель определял рабское сознание как отсутствие решимости идти на смерть за свою свободу.

Как уже говорилось, камень преткновения, всегдашняя загвоздка при любом философствовании, при любой попытке построить приемлемую модель этики – это, безусловно, наличие страданий. Мы в достаточной мере восприимчивы к теме страданий, поэтому не можем – и не хотим – игнорировать её. Страдания (СТРАДАНИЯ!) – это то, что может камня на камне не оставить ни от какой этики, включая религиозную – вспомните Клайва Льюиса с его дневниками, написанными после смерти горячо любимой жены. Итак, попробуем исходя из самых общих положений, вообразить себе некое осмысленное и одновременно не страдающее бытие. Здесь возникает всего два варианта: либо оно конечно (все, имеющее начало, имеет и конец) и, следовательно, наш воображаемый рай непременно закончится всеобщей гибелью. Либо рай вечен, но тогда пустота перестаёт быть абсолютом и становится лишь фоном для бытия: как и видит мир большинство людей. Небытие фактически сдается на милость бытия. Вообразим, что и это произошло. Но здесь мы не в силах представить себе никакого подобия рая. Осмысленная жизнь возможна лишь как преодоление некоего конфликта. Если его нет, мы получаем унылое прославление Бога в вечности, о котором стеснялись подробно писать даже авторы священных книг. Ну, вообразите себе бесконечно длящийся оргазм – физиологический или даже интеллектуальный. Это очень тоскливо. В таком зазеркалье непременно найдется какой-нибудь подпольный парадоксалист, который противопоставит окружающему абсолютному благу свободную волю своего свободного зла… Возможно, мы снова уходим в чисто человеческие гипотезы и фантазии. Однако два основных допущения: вечность бессмысленного или трагизм конечного бытия, представляются близкими к истине. Во всяком случае, нам сложно помыслить чего-либо третье: очевидно в силу ограниченности человеческого опыта.

С другой стороны, что-то подсказывает, что просветление (понимание) меньше всего можно назвать философией. Понимать – значит быть. А быть (это уже от себя добавим) – это то, что происходит (случается!) с каждым из нас, хотим мы того или не хотим. Быть – означает проживать (ся) от мгновения к мгновению, свидетельствуя всю палитру воспринимаемого как внутри, так и вне себя.

Полагаем, что возможно движение в одном направлении: от понимания к бытию. А это значит, что далеко не всякий (далеко не всякий!) «бытийствующий» индивидуум понимает. Нельзя сказать «быть – значит понимать». Но что значит «быть»?! Скажем просто: от себя нельзя убежать. Как бы мы ни умствовали, как бы ни извивались ужом, что бы мы ни изобретали – мы всегда, каждую минуту, каждую секунду остаёмся с тем, что есть. Но оно есть через нас, в нас и благодаря нашему сознанию.

Проблемы возникают, когда «мы» должны что-то делать, прилагать хоть какие-то усилия для достижения чего-то. Но разве есть проблема в предложенной выше концепции отсутствия свободы выбора? Всё, от малого до великого, просто делается…

Да, жизнь течёт, несёт нас как щепки, не обращая никакого внимания на наши эмоциональные бури и мысленные эксперименты. Хотя, рассуждая последовательно, эти эмоциональные бури и мысленные эксперименты, эти метания от одного состояния к другому, от одного набора идей к другому – тоже неотъемлемая составляющая жизненного потока. Может быть, такого рода метания и разочарования нужны для того, чтобы показать нам нашу абсолютную беспомощность? Пока остаётся хотя бы маленький, самый крохотный фрагмент «я», которое что-то может – жизнь будет продолжать эту игру, подбрасывая нас как мячик. Всё это происходит на ментальном уровне – вся эта жуткая драма, в которой присутствует «я», противостоящее жизни. Корень проблем в «я» – когда его не станет, когда оно окончательно потерпит поражение (это-то как раз и будет то самое понимание), всё изменится. На каком-то глубинном ментальном уровне изменится. Помните китайскую историю про то, как мудрец объяснял этапы своего просветления? До просветления он видел горы как горы и реки как реки. Потом он перестал видеть горы как горы, и реки как реки. И, в конце пути, он снова стал видеть горы как горы, и реки как реки. Что же произошло? Думается, он перестал ощущать себя деятелем и постиг, что «его» жизнь просто проживается. Всё, абсолютно всё осталось как прежде: проблемы никуда не ушли, радости чередовались с горестями, он так же испытывал голод, холод, боль, удовольствие… И в то же время всё изменилось кардинально: произошел тончайший сдвиг в его восприятии реальности – не было больше «его», пытающегося вытащить себя за косичку из болота (то, чем все мы занимаемся с утра до ночи), – «события совершались, дела делались, переживания переживались», но исчез псевдосубъект, а это дорогого стоит! Здесь можно сказать: а не игра ли это слов? Какая разница – воспринимаю я себя действующим и ответственным субъектом или верю, что «жизнь просто случается»? Ведь когда приходит время страдать, я всё равно страдаю! Когда мне больно – мне больно вне зависимости от того, как я воспринимаю реальность. Всё же, полагаем, разница есть: принятие концепции недеяния колоссально облегчает жизнь. Когда в нас присутствует эта ясность, всё становится гораздо проще и, вместе с этим, легче – события случаются, дела делаются (или не делаются), но нет никого, кто бы их совершал или (не) делал. А когда мы начинаем верить в «себя», проблемам нет конца. Возможно, это просто психологическая установка – кто из нас знает, что такое «реальность» и какова она на самом деле?