Наталья Горбаневская - Города и дороги. Избранные стихотворения 1956-2011
- Название:Города и дороги. Избранные стихотворения 1956-2011
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент НП «ЦСЛ»
- Год:неизвестен
- ISBN:978-5-91627-118-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Наталья Горбаневская - Города и дороги. Избранные стихотворения 1956-2011 краткое содержание
Города и дороги. Избранные стихотворения 1956-2011 - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
«Сердцу юношей и дев…»
Евгению Рейну —
в годовщину смерти Иосифа
Сердцу юношей и дев
приснопамятный напев,
ты ли это или
доносящийся в окно
заунывный рёв «техно»
вдоль по Пикадилли?
Анадырь или Меконг,
путь довсюду «соу лонг»,
налегай на весла,
подымай повыше тон,
самолет – шестнадцать тонн,
на́ небе – известка.
Штукатурка, но и в ней
есть дыра вместо дверей
и конец дороги.
Восходивший в небеса
только раз огля́нулся —
рухнул на пороге.
…вдоль по Пикадилли (…) путь довсюду «соу лонг»… ⇨ «It’s a long way to Tipperery, / It’s a long way to go (…) Good-bye, my Picadilly…» – «Путь далекий до Типперери», английская солдатская песня, весьма популярная во времена нашей юности и в оригинале, и в переводе.
…самолет – шестнадцать тонн… ⇨ «Sixteen tons» – песня американской группы «Платтерс», одна из самых популярных мелодий того, что называлось «рок на костях» (пиратские пластинки на рентгеновской пленке, 2‐я пол. 50‐х).
«Отпусти, Господи, душу грешную…»
Отпусти, Господи, душу грешную,
не довольно ль на земли поваландалась?
Не премного ль по Покровскому-Стрешневу
или здесь по полям по лавандовым
потаскала за собою ноги бо́сые,
помавала, как крылом, по обочинам,
не пора ли поползти вверх по осыпи,
распростясь с оболочкой обесточенной?
Вверх по осыпи, где звездные россыпи
не туманятся, не гнутся, не ломаются.
Отпусти душу грешную, Господи,
не вели еще пуще намаяться.
Восьмистишия третьи
Памяти Манука
На память с юности твердя
«волна волне волною»
и твердь земную бередя
той вольною, иною.
О ты – волна ль моя, волна,
и вы – покой и воля,
и ты, голубенького льна
волнующее поле.
Сколько раз за вагонным
окошком пейзаж,
столько раз не нагоним
тот райский шалаш,
за чертой горизонта
пропавший, как след
марсианского зонда
за дальностью лет.
Если уходим в небо
штопором или свечкой,
то зная, что не нелепо
плакать над быстрою речкой,
и зная, что не некстати
слёзы над речкою быстрой,
той, что их в море покатит,
Свирью, Окою, Истрой.
Чистописание стихов,
бубня бубню бубнима,
нагроможденье пустяков,
изнанка мира-Рима,
поспешный ритм, прозрачный пот
и непрозрачный образ,
людская молвь и конский топ,
изнанка urbis-orbis.
Как по реченьке-реке
лодочка гуляет.
Об одном весле гребец
путь ей направляет.
Скрылась лодка в далеке
дальнем, неизвестном.
Ты прими ее, Отец,
в Царствии Небесном.
Сколько их, великолепных,
я посеяла в пути,
чтобы им на бездорожьи
сорняками прорасти.
Но припомню не без дрожи
те, что мне всего дороже,
под ножом косилок летних,
с одуванчиком в горсти.
Надвигается город. Предместья
остаются одно за одним
в том таинственном месте-неместе,
о котором все чаще бубним.
Надвигается город, вокзала
надвигается твердь, и вокзал
затвердит, что я недосказала
и чего кто другой не сказал.
Город темный, город летний,
духота, и жар, и зной,
как полоснутый жилеткой,
колесит трамвай ночной.
Без лица и без названья,
без реки. Не без реки:
берега – большие зданья,
а вода – грузовики.
…изнанка мира-Рима… (…) … изнанка urbis-orbis. ⇨ См. прим. к стиху «Не миру, не городу…» в цикле «Восьмистишия».
Перекличка
(На смерть Димы Борисова)
Ни обмыть, ни обвыть. И в ужасе —
навернувшаяся просохла.
– Это в Апшуциемсе… – охнуло
стародавнее эхо, вслушавшись
в Танькин вопль
за тысячи верст.
Это небо над Балтикой – дождалось.
Как в колодец без дна, утекает
не по капле, а вёдрами дождь
(то есть жизнь, то есть даждь).
– И что же, мой до смерти друг…
Провалившийся клавиш заглох,
вцепившись в колючую горсть.
Там, наверху, – торжественно и чудно ,
а тут – сметать разбитую посуду.
– Недалеко до Швеции, но трудно
туда до плыть .
– А звезды те же всюду .
Песок – просох, луга – отзеленели,
и ни одна звезда не смотрит в фас.
– Куда ж нам плыть?
В последний раз
– На тризну милой тени.
мы перекликнемся:
– Есть музыка над нами!
– Но музыка от бездны не спасет…
Ни обмыть, ни обвыть… ⇨ Димино тело две недели не могли найти, пока его не выбросило на берег далеко от Апшуциемса, где он утонул.
– Это в Апшуциемсе… – охнуло / стародавнее эхо, вслушавшись/ в Танькин вопль / за тысячи верст. Это небо над Балтикой – дождалось. ⇨ См. стих. «Что там за шорох…», посвященное Тане Борисовой, Диминой жене.
И что же, мой до смерти друг… / Провалившийся клавиш заглох, / вцепившись в колючую горсть. ⇨ Так что же, мой до смерти друг, позапозавчерашний возлюбленный… (…) …не слушай, как ветер вцепился в сосенок колючие клавиши… («Новая волна»).
Не прямо, не косо… ⇨ «А я иду – за мной беда, / Не прямо и не косо…» (Ахматова, «Один идет прямым путем…»).
Там, наверху, – торжественно и чудно… ⇨ «В небесах торжественно и чудно…» (Лермонтов, «Выхожу один я на дорогу…»).
…а тут – сметать разбитую посуду. ⇨ Наша общая беда – / как разбитая посуда («На пороге октября…»).
– Недалеко до Швеции, но трудно / туда доплыть. / – А звезды те же всюду . ⇨ «Недалеко до Смирны и Багдада, / Но трудно плыть, а звезды всюду те же» (Мандельштам, «Феодосия»). Ср. также: «Все души милых на высоких звездах…» (Ахматова).
…и ни одна звезда не смотрит в фас. ⇨ «И ни одна звезда не говорит» (Мандельштам, «Концерт на вокзале») – из лермонтовского «И звезда с звездою говорит» («Выхожу один я на дорогу…).
– Куда ж нам плыть? ⇨ См. прим. к стих. «О чем ты вспомнила? о чем ты слезы льешь?», ТТС. См. также след. прим.
– Куда ж нам плыть? / – На тризну милой тени. / В последний раз // мы перекликнемся: – Есть музыка над нами! ⇨ «Но, видит Бог, есть музыка над нами… (…) Куда же ты? На тризне милой тени / В последний раз нам музыка звучит!» (Мандельштам, там же).
Читать дальшеИнтервал:
Закладка:
