Джефф Зентнер - Змеиный король

— Прости, Дилл, — сказала Лидия, пока он ползал на четвереньках и собирал колышки. — Выиграть в «колышки» из Cracker Barrel вовсе не ущербно. Это торжество человеческого духа. Брось. Ты же сам все это придумал.

Официантка вернулась с диетическим спрайтом.

— Вы определились?

— Да, — ответила Лидия. — Мне жареные куриные желудочки, черничные блинчики с шариком ванильного мороженого, кусок торта с шоколадной помадкой и кока-колой, тоже с ванильным мороженым сверху.

Дилл начал было:

— А мне, пожалуйста…

— Ему то же самое, что и мне.

Официантка перевела взгляд с Дилла на Лидию и обратно.

— Мне то же, что и ей, — произнес Дилл с видом смирения на лице.

Официантка бросила на Лидию восхищенный взгляд.

— Да, мэм. Уже несу. — Она поспешила уйти.

— Посмотри мне в глаза и скажи, что заказанная мной еда — объективно не самая ущербная на свете, — заявила Лидия.

— А что если попросить положить шарик мороженого на куриные желудочки?

— Ага, но тогда это будет уже не просто еда, тут мы вступим на территорию перформанса. Что вовсе не ущербно. Спасибо за идею, но прошу тебя, сегодня делай так, как я говорю.

— Вообще-то это придумал я.

— Мне все равно.

— Понял. — Дилл сделал глоток газировки и показал на один из портретов на стене. — Ты когда-нибудь задумывалась о том, сколько фотографий умерших висит на стенах Cracker Barrel?

— А вдруг если фотографию человека вешают в Cracker Barrel, то его призрак вынужден обитать здесь вечно?

— Нам нужно пронести сюда портрет Трэвиса в рамке и повесить на стену на всякий случай, — сказал Дилл. — Мне кажется, Трэвис был бы рад обитать в Cracker Barrel.

Они с Лидией рассмеялись. Она ощутила резкий, но непродолжительный приступ боли, и произнесла:

— Я скучаю по Трэвису. Жаль, что его здесь нет.

Дилл опустил глаза и стал вертеть в пальцах колышки, внезапно погрустнев.

— Он сегодня отлично повеселился бы. Пригласил бы Амелию.

— Как думаешь, как он отнесся бы к нашей… нынешней ситуации?

— С одобрением. Я точно знаю. Мы с ним говорили на эту тему. Он пытался убедить меня сделать шаг… ну, до того, как он… — Дилл умолк.

Лидия заплакала. Слезы покатились по ее щекам. Не только из-за Трэвиса. Да, в основном из-за него. Но и из-за Дилла тоже. Особенно из-за предстоящей разлуки с ним. И даже немного из-за того, что в Нью-Йорке не было Cracker Barrel. Я просто не могла провести этот вечер нормально. Я в полном раздрае, даже несмотря на всю эту шутливую затею.

Она протянула руку. Дилл взял ее и тоже заплакал. В этот момент подошла официантка с их заказом.

Она с беспокойством посмотрела на них.

— Вы в порядке? Все хорошо?

— Да, мэм, — ответила Лидия, осторожно вытирая глаза безымянными пальцами и стараясь не ткнуть себе в лицо накладными ногтями. — Это из-за того, что у нас ничего не выходит с колышками, а мы очень ранимые в эмоциональном плане.

— Ну, дорогая, я еще не видела, чтобы эта игра кого-то так расстраивала. Может, отвлечетесь ненадолго, если вам так плохо, ладно?

Лидия шмыгнула носом и засмеялась.

— В свой выпускной мы сидим и плачем в Cracker Barrel, в Куквилле, штат Теннесси. Я бы сказал, что мы постигаем азы ущербности, — произнес Дилл после того, как официантка удалилась.

Лидия вытерла нос салфеткой.

— Давай сделаем селфи, пока у нас еще такой вид, как будто мы плачем.

— Хорошо, что погода сегодня не подвела, — заявила Лидия, когда они подъехали к ее дому.

— Боюсь спрашивать, — сказал Дилл.

Лидия посмотрела на него с озорной улыбкой, которую Дилл так хорошо знал.

— Тебе и спрашивать не нужно. Сам все увидишь.

Она открыла входную дверь.

— Пап! Вези сюда лимузин.

— Милая, — отозвался он, — ты уверена?

— Ущербный выпускной.

Он вздохнул.

— Нам пора на танцы. Давай же.

— Милая, послушай, я вас отвезу. Попросить папу отвезти тебя на выпускной — это весьма ущербно. Я надену какой-нибудь дурацкий наряд.

— А что, есть и не дурацкие? Говорю тебе, вези лимузин.

Доктор Бланкеншип покачал головой и скрылся за углом. Вернулся он со скрипящим, ржавым горным велосипедом фирмы Huffy, купленным в магазине подержанных вещей.

— О боже, — произнес Дилл, смеясь. — Последний раз я катался на велосипеде в детстве. Не уверен, что помню, как это делается.

— Это примерно как кататься на велосипеде, — сказала Лидия.

— Будьте осторожны! — крикнул доктор Бланкеншип им вслед, когда Лидия примостилась на раме и они, виляя, покатили прочь.

По дороге Дилл поглядывал на Лидию. Она с блаженным видом смотрела по сторонам. Потом повернулась к нему и, протянув руку, убрала с его глаз выбившуюся прядь волос. Я так рад, что я сейчас здесь, а не на дне реки Стиркиллер. Откуда-то донесся звук работающей газонокосилки. Терпкий запах скошенной травы, смешиваясь с благоуханием лилий, издавал почти медовый аромат. Воздух в эти первые майские дни радовал теплом.

— Будешь хоть немного скучать? — спросил Дилл, когда они повернули на Главную улицу и проехали мимо магазина Riverbank, помахав мистеру Берсону.

— По чему именно? По тебе? Или, — она широким жестом обвела город, — по всему этому?

Дилл повторил ее жест, когда они приблизились к кофейне Good News, городской площади с бельведером и заброшенному театру Форрествилла, построенному в эпоху 1920-х.

— По всему этому. Разумеется, по мне ты будешь скучать.

— Ты себе не льстишь? — произнесла она задумчиво, а потом тихо добавила: — Да, буду скучать. Теперь, когда я вижу свет в конце туннеля, этот город уже не кажется мне настолько плохим. В Good News делали почти приличный латте «от Луки». А в Нью-Йорке много книжных, но нет магазина Riverbank. А ты?

— Ага, чуть-чуть. Я буду скучать по нашим поездам и Колонне. — Он умолк на мгновение, крутя педали. — Я думал, что проживу всю жизнь и умру в этом городе. Не знаю, как я мог так существовать.

Лидия устроилась на раме поудобнее.

— Мы будем студентами, Дилл.

— Да, мы уже студенты.

— Занятия и все такое.

— У нас будет много занятий. — Прежде при мысли об учебе Дилл никогда не испытывал радости. Но то касалось учебы в школе Форрествилла.

— Мы сможем говорить о них. Или будем говорить о том, что интереснее, а это, вероятно, абсолютно все.

Они рассмеялись.

Лидия прильнула к Диллу, уютно расположившись у его груди. Он наклонился и поцеловал ее в шею, чуть пониже уха.

— Мы сделали это, Дилл.

— Да, — тихо отозвался он, — мы это сделали.

Если бы мы еще и двигались в одном направлении и оказались в одном месте.

И вот эта их парность снова навела его на мысли о Трэвисе. Он лежит один в земле, в темноте, а мы с Лидией живем, движемся вперед, смеемся. Умерить его вину могло лишь осознание, что если Трэвис смотрел на них откуда-то свысока, то он за них точно радовался. Трэвис хотел, чтобы все было именно так.