Яков Липкович - Три повести о любви

За мыслями об инвалиде Ипатов не заметил, как они вышли к Театральной площади. Он даже забыл посмотреть на бабушкино окно, что делал всегда, проходя мимо. Вспомнил о нем, лишь когда его уже невозможно было разглядеть…

Когда переходили широкую в этом месте улицу Декабристов (как раз напротив бокового фасада Театра оперы и балета имени Кирова) с ее многорядным автомобильно-трамвайно-автобусным движением, Ипатова и Светлану здорово озадачило поведение Вальки. С того момента, как они ступили на мостовую, он вел себя очень нервозно. Все время вертел головой, открыто следил за тем, чтобы, не дай бог, кто-нибудь из шагавших рядом, включая Ипатова и Светлану, не угодил под машину или трамвай. Его забота и беспокойство распространялись на всех семь-восемь человек, одновременно переходивших дорогу. Где-то на середине улицы он не выдержал и воскликнул, рванувшись к одному из пешеходов:

«Вот, черт, идет и не смотрит куда!»

А потом дело и вовсе дошло почти до анекдота. Впереди их, мечтательно склонив голову набок, плыла молоденькая дамочка в котиковом (или кроличьем, «под котик») манто. По сторонам она не смотрела, очевидно полностью полагаясь на бдительность соседей. Сигнал тревоги поступил в Валькину подкорку раньше, чем возникла непосредственная опасность в виде быстро приближавшегося такси. Он схватил дамочку за рукав манто.

Она обернулась и закричала:

«Что вам от меня надо? Отвяжитесь!»

«Осторожнее, можете попасть под машину!» — предупредил ее Валька.

Дамочка пожала плечами:

«Странный способ заводить знакомство!»

«Он такой!» — смеясь, заметила Светлана.

«Да, я такой! — подтвердил Валька. — Влюбчивый до ужасти!»

Поняв, что ее разыгрывают, дамочка пулей перелетела через оставшиеся метры мостовой.

«Валька, ты чего дергался? — спросил Ипатов, когда они поднялись на тротуар у театра. — Все спокойно переходили улицу, один ты…»

«Не думала, что ты такой псих», — сказала Вальке Светлана.

«Да, я псих, — согласился тот. — Когда перехожу улицу, я всегда боюсь, что кто-нибудь рядом зазевается и попадет под машину… Смешно?»

«Не очень», — смутилась Светлана.

«Валька, а о себе, о своей безопасности ты в этот момент не думаешь?» — поинтересовался Ипатов.

«Нет, — ответил Валька. — Я же смотрю по сторонам. Вижу все машины».

«Послушай, тебе надо сходить к психиатру», — сказал Ипатов.

«Я уже ходил. Он сказал, что впервые встречается с таким случаем. В медицинской литературе ничего об этом нет…»

«Я понимаю, если бы беспокоился о детях, когда они переходят, о стариках? Остальные могут и сами о себе позаботиться…»

«Да, конечно, — согласился Валька. — Надо взять себя в руки».

«В конце концов, — рассудительно заметил Ипатов, — у каждого своя голова на плечах».

«Хорошо, старик. Обещаю тебе поработать над собой».

«Только Косте обещаешь, а мне?» — спросила Светлана.

«Тебе?» — смутился Валька.

«Да, мне».

«Если в этом есть необходимость, пожалуйста!» — сказал Валька.

Светлана промолчала. И тут Ипатов почувствовал, что этот, казалось бы, такой пустячный, легковесный разговор между Светланой и Валькой полон какого-то особого, пока что неуловимого смысла. Неужели у них все еще есть общие тайны, оберегаемые от него? А почему бы им и не быть?..

Тетя Дуся жила в самом начале улицы Союза Печатников, в угловом доме, на первом этаже. Оба ее окна, затянутые чистой марлей, выходили прямо на улицу. Вон они — белые, как бельма…

«Мальчики, подождите меня здесь! Я быстро!» — сказала Светлана, когда они вышли к знакомому обшарпанному подъезду.

«А нам нельзя зайти? — спросил Ипатов. — Чтобы оценить?»

«Нельзя».

«Почему?» — удивился он.

Светлана посмотрела по сторонам и, увидев, что чужих поблизости нет, негромко сказала:

«Неужели ты не понимаешь? Чтобы не платить налоги, она шьет тайком и только очень близким знакомым. В прошлом году на нее кто-то донес, и ей пришлось уплатить триста рублей штрафа».

«Скажи ей, что мы с Валькой не побежим доносить, что мы свои…»

«Нет, она всех боится!»

«Ну что, подождем? — спросил Ипатов Вальку. — Померзнем во имя великих целей?» «Подождем. Померзнем».

«Я быстро!» — Светлана взбежала по ступенькам в подъезд и, помахав рукой, скрылась в темноте…

«Что, так и будем стоять? — спросил Ипатов приятеля. — Давай лучше походим?»

Они двинулись по улице Союза Печатников.

«Костя, только честно скажи, — вдруг спросил Валька. — Я правда был похож на ненормального?»

«Ты что? — пошел на попятный Ипатов. — Обыкновенный бзик. Нет человека, у которого не было бы какого-либо бзика. Именно бзики делают людей непохожими друг на друга…»

«И у тебя есть?»

«Сколько угодно!.. Например, когда я вижу у кого-нибудь на пальто или костюме, пусть это будет даже незнакомый человек, приставшую нитку, я стараюсь незаметно ее снять. На улице, конечно, не снимешь, а в трамвае или автобусе запросто. Или вот еще бзик. Когда выхожу из автобуса или трамвая, тихонько опускаю в чужой карман использованные билеты…»

«Каждый раз так делаешь?» — удивленно спросил Валька.

«Нет, каждый раз не получается. Но — часто».

«Н-да…»

«И это еще далеко не все бзики», — сказал Ипатов.

Так, за разговорами о бзиках, которых у обоих оказалось предостаточно, они не заметили, как пролетели целых сорок пять минут. Светлане пришлось даже их окликнуть:

«Мальчики, я уже!»

Она стояла у подъезда с пакетом в руке — довольная, улыбающаяся, с нежным румянцем на щеках.

Ипатов и Валька заторопились к ней, но разговор свой о бзиках не прервали.

«О чем спор?» — спросила Светлана, беря их под руки.

«О человеческой доброте, которая часто рядится в странные одежки», — ответил Ипатов.

«На, держи, — отдала ему свой пакет Светлана. — Я тоже люблю рядиться в странные одежки… Мальчики, если бы вы знали, какое у меня чудесное настроение!»

«Новое платье нравится?» — сообразил Ипатов.

«Угу, — подтвердила она. — Придем, я надену, покажу вам!»

«Я боюсь за свое сердце», — промолвил Валька.

«Да? А Костя не боится», — мягко задиралась Светлана.

«У меня особое сердце, — отозвался Ипатов. — Пылевлагонепроницаемое, с противоударным устройством!»

«Вот какое у него сердце!» — не унималась Светлана.

«Ну, у меня попроще, — сказал Валька. — Компонент для ливерной колбасы!»

«Фу!» — поморщилась Светлана.

Они вышли к Никольскому рынку, свернули на Садовую.

«Осторожней! Помнешь!» — предупредила Светлана Ипатова, небрежно, несмотря на уличную толчею, размахивающего пакетом.

«Пардон, синьорита!» — сказал он и поднял пакет перед собой. Так и понес его на короткой бечевке, под удивленные взгляды прохожих.

«Не надо… опусти…» — застеснялась людей Светлана.