Нгуги Тхионго - Кровавые лепестки

Что же вспоминает, скажем, Ванджа? То, что всеми силами души хотела бы забыть. Обманутая и брошенная, скитается она по ночным барам Найроби. Перед ее глазами проходят и те, кому принадлежат сегодня власть и богатство, и те, что обездолены, как и она, одиноки… В ее памяти прекрасный, бурно растущий город предстает в виде многоликого, бесчеловечного и безжалостного полумифического существа. Ванджа со своей истерзанной душой ищет спасения в Илмороге. Но когда в деревню оглушительно вторгается современность, ее снова захватывает волна погони за богатством и несет к неизбежному, еще более мучительному краху.

В Илмороге после возвращения из Найроби Ванджа находит временное пристанище у хромого лавочника Абдуллы. Мало кто знает в деревне, что этот незаметный, неизвестно откуда появившийся вместе со своим осликом человек — герой, участник восстания против колонизаторов. Его Кения — это страна, обманувшая ожидания тех, кто жертвовал собой ради ее независимости. Абдулла мечтал о земле, но землю получили не он и не его товарищи по борьбе. Ее прибрали к рукам ловкие, циничные махинаторы, которые прежде сотрудничали с англичанами, а сейчас поддерживают новую власть. Но в Абдулле горечь разочарования не перерастает в озлобленность. К нему, одинокому и ущербному человеку, тянутся окружающие за душевным теплом и веселым словом.

Среди тех, кто часто бывает у Абдуллы, и учитель местной школы Мунира. Сын богатого землевладельца, он, однако, не сделал столь блестящей карьеры, как его братья: еще будучи студентом, он оказался замешан в беспорядках, был исключен из высшего учебного заведения и с той поры тщетно ищет своего места в жизни. Его гложет чувство неудовлетворенности, подтачивает сознание неполноценности. Нгуги Ва Тхионго с тонкой проникновенностью показывает, как постепенно усиливается внутренний разлад в душе Муниры. Будучи человеком честным, сознающим свой долг перед народом, он хотел бы отдавать все силы служению родине. Отчасти поэтому приезжает он и в Илморог, где открывает школу. В то же время его манит легкий успех братьев, его вчерашних однокашников по привилегированному учебному заведению. В деревне он одинок, ему трудно найти общий язык с крестьянами. Постепенно Мунира опускается, в его характере все явственнее проступают отрицательные черты: слабость, завистливость, желчная раздражительность. Преступление, которое он в конце концов совершает, представляется самому Мунире актом высшего самоутверждения, но, в сущности, это жест отчаяния.

И образ Муниры, и судьба этого сельского учителя помогают понять ход рассуждений Нгуги Ва Тхионго о месте и роли интеллигенции в африканском обществе. Обнажается его глубокое внутреннее убеждение, что отрыв от народа чреват для личности интеллигента либо духовным опустошением, либо распадом и гибелью. Те, кто видят альтернативу работе в народе и для народа в индивидуальном акте протеста, страшно, трагически заблуждаются.

Не случайно писатель противопоставляет Мунире Карегу, его младшего помощника и товарища, позднее противника. Подобно Вандже и Абдулле, этот юноша на собственном жизненном опыте испытывает социальную несправедливость. Он появляется в Илмороге растерянным, измученным, но не надломленным. Писатель внимательно следит за тем, как расширяется умственный и духовный кругозор Кареги, как постепенно он открывает для себя новые перспективы в жизни. Проходит время, и скромный помощник сельского учителя становится признанным вожаком рабочих выросшего рядом с деревней Нового Илморога.

Четыре человека, четыре судьбы… Какой же предстает современная Кения перед мысленным взором героев романа?

Читая книгу Нгуги Ва Тхионго, убеждаешься, что эпоха независимости принесла мало облегчения простым людям. Земли, ранее принадлежавшие английским поселенцам, переходят в руки людей зажиточных или пользующихся политическим влиянием. Экономический прогресс, признаки которого заметны в Найроби и нескольких других крупных городах, не затронул широких масс крестьянства. Их уделом продолжают оставаться нищета, неграмотность, подневольный труд.

Более того, скромный экономический подъем оборачивается для народа новыми утратами. Среди крестьянства кикуйю ускоряются процессы распада традиционных отношений, усиливается социальное и имущественное размежевание. Захват земель деревенской верхушкой вызывает бегство десятков тысяч людей из деревень в города, где они пополняют огромную армию безработных. В Найроби расширяются кварталы трущоб, где царят преступность, проституция, отчаяние.

Такова изображаемая писателем социальная панорама, таков фон, на котором развертываются сюжетные линии романа. Но, продолжает рисовать писатель портрет кенийского общества, какая-то его часть видит свой «шанс» в возможностях, открывшихся после завоевания народом независимости. Ее устраивают и пассивность народных масс, и их неорганизованность, и культурная отсталость. Ведь в результате, как долгое время казалось, никто не бросит вызова тем, кто думает лишь о собственных интересах, кто беззастенчиво продолжает эксплуатировать труд — и доверие — народа.

С горечью и гневом описывает Нгуги Ва Тхионго отрицательные стороны кенийской действительности. И если поэтичны страницы, посвященные крестьянскому быту, сельской природе, то, напротив, страницы, говорящие о привилегированной верхушке местного общества, насыщены сарказмом, дышат возмущением.

Писатель создает в романе богатую галерею портретов захребетников, паразитирующих на страданиях народа. Среди них — холодный, расчетливый землевладелец, отец Муниры, бывший осведомитель английской колониальной полиции Кимерия, предприимчивый, лживый Чуи, некогда кумир молодежи, растоптавший собственные жизненные идеалы. Резко отрицательное отношение Нгуги Ва Тхионго к ним очевидно, но он никогда не опускается до карикатуры.

Наиболее крупная и интересная фигура среди этих деятелей — депутат парламента и бизнесмен Ндери Ва Риера. Он не лишен ума, энергичен, имеет связи в высших эшелонах государственной власти. Чувствуется, что, создавая этот образ, писатель основывается на личных наблюдениях. В лице Ндери Ва Риеры он представляет те силы, с помощью которых неоколониализм удерживает отдельные африканские страны в сфере своего непосредственного влияния. Их идеология хищного приобретательства, их характер, в котором властолюбие сочетается с продажностью, их презрительно-пренебрежительное отношение к народу превращают людей типа Ндери Ва Риеры в важнейшее социальное звено цепи неоколониалистской эксплуатации Африки.

На страницах романа Ндери Ва Риера предстает как своеобразный доморощенный идеолог неоколониализма. Именно ему принадлежит мысль подчинить всех кикуйю псевдокультурной организации, которая бы контролировалась им и другими людьми его круга. Депутата беспокоило, что крестьяне и рабочие Центральной провинции «очень непокладисты». Это опасно, думал он. Ведь у них за плечами история антиколониальной борьбы, и они обладают волей, которой могут «злоупотребить враги прогресса и экономического процветания». Именно Ндери Ва Риера выдвигает идею проведения «массовых чаепитий» для народа. Это название обманчиво. На самом деле участников таких встреч вынуждают приносить клятву верности руководителям «культурного» общества.