Дэвид Уоллес - Бесконечная шутка

Мы с Марио взяли в привычку оставлять на ночь телефонную консоль включенной, но без звука. На цифровом автоответчике консоли была лампочка, которая мигала по разу для каждого входящего сообщения. Двойная вспышка лампочки автоответчика интересно перекликалась с красным индикатором аккумулятора детектора дыма на потолке: на каждом седьмом мигании телефона два огонька мигали одновременно и затем медленно расходились в визуальном эффекте Доплера. Формула, описывающая временные отношения между двумя несинкопированными лампочками, пространственно сводилась к алгебраической формуле эллипса, заметил я. Пемулис уже две недели забивал мне в голову ужасающий объем прикладной математики для госов, тратил свое время и ничего не просил взамен, что было как-то почти подозрительно щедро с его стороны. Затем, после скандала с Уэйном, наши консультации прекратились и сам Пемулис стал появляться реже, дважды пропускал обеды и несколько раз надолго брал тягач, никого из нас не спрашивая о наших планах на поездки. Я даже не пытался включить в формулу быстро мигающую лампочку на дисплее блока питания телефона на боку ТП; это уже какой-то матанализ, а даже Пемулис признал, что мой потолок – алгебра и коника.

Каждый ноябрь между Днем В. и пригласительным турниром «Вотабургер» в Тусоне, Аризона, академия устраивает полупубличную выставочную игру «в интересах» меценатов, выпускников и друзей ЭТА из Бостона. Выставка завершается полуформальной коктейльной вечеринкой и танцами в столовой, где игрокам предписано появиться помывшимися, в полуформальной одежде и готовыми к светским беседам с меценатами. Некоторые из них чуть ли не в зубы нам заглядывают. В прошлом году Хит Пирсон появился на банкете в красной жилетке, шапочке посыльного, с пушистым хвостом и маленькой шарманкой в руках, и предлагал меценатам поиграться с его инструментом, прыгая и чирикая как мартышка. Ч. Т. не оценил юмор. Вся эта затея с Фандрайзером – изобретение Чарльза Тэвиса. Ч. Т. гораздо искуснее во всем, что касается накачки бюджета и связей с общественностью, чем был Сам. Выставка и банкет – наверное, кульминация управленческого года Ч. Т. Он решил, что лучшее время для фандрайзинговых игр – середина ноября, когда погода еще не испортилась и налоговый год близок к завершению, но и еще не вступили в силу новогодние праздники США со своей собственной истощающей системой спроса на жесты доброй воли. За последние три фискальных года прибыли фандрайзера практически целиком оплатили весенний Юго-восточный тур и европейскую развлекуху на terre batu [210] Глина (фр.). июня-июля.

В выставке играют команды А и Б обоих полов и всегда против каких-нибудь иностранных юниоров, чтобы придать всему Фандрайзеру патриотическую изюминку. Безобидным объяснением было, что встреча – только одна из остановок иностранных игроков в каком-то туре по всем штатам, но на самом деле Ч. Т. обычно привозил иностранцев специально, и за свой счет. В прошлом мы бились с командами из Уэльса, Белиза, Судана и Мозамбика. Циники могут обратить внимание на отсутствие среди оппонентов джаггернаутов тенниса. Особенно показательной поркой стала прошлогодняя тема с Мозамбиком, 70-2, и среди некоторых зрителей и меценатов царили некрасивые ксено-расистские настроения – кое-кто даже радостно сравнил игру с тем, как танки Муссолини размазали эфиопских копьеносцев. Оппонентами ГВБВД должны стать квебекские команды юниорского Кубка Дэвиса и юниорского кубка Уайтмен, и их прибытия из МАМ-Дорваль 346с особенным нетерпением ожидали Сбит с Фриром, которые утверждали, что квебекские девчонки из Кубка Уайтмен обычно обучаются раздельно и редко видят заведения с совместным обучением, и будут готовы к расширению межкультурных отношений любыми способами.

Маловероятно, что в такой снег хоть что-нибудь приземлится в Логане вовремя.

Во всех вентиляционных шахтах безутешно стонал ветер. Марио говорил «кий» и иногда «кис», растягивая звуки. Мне пришло в голову, что без планов на пару пипеток в одиночестве в туннеле я каждое утро просыпался с ощущением, как будто от нового дня нечего ожидать и в нем нет смысла. Я еще пару минут постоял на одной ноге, сплевывая в банку из-под кофе, которую вчера ночью оставил на полу рядом с телефоном. А значит, сам собой назревал вопрос, неужели Боб Хоуп каким-то образом стал не просто важным событием дня, но и его смыслом. Это было бы довольно страшно. «Пенн 4», который был моим мячом-эспандером на протяжении всего ноября, лежал на подоконнике у стекла. Я уже несколько дней не носил его с собой и не сжимал. Кажется, никто не заметил.

Марио уступил мне полный контроль над телефонным звонком и автоответчиком, потому что ему трудно держать трубку в руках, а все сообщения, которые он получает, – по внутренней связи от Маман. Мне нравилось менять записи на автоответчике. Хотя я отказывался сопровождать их музыкой или отредактированными отрывками из интертейнмента. В ЭТА не было видеофонии – еще одно решение Ч. Т. При Ч. Т. свод уставов, правил и процедур почти утроился в объеме. Наверное, лучшая запись нашей комнаты – очередная убийственная пародия Орто Стайса на Ч. Т., когда он на протяжении 80 секунд перечислял возможные причины, почему мы с Марио не можем ответить на звонок, и обрисовывал наши вероятные реакции на все возможные эмоции звонящего, вызванные нашей недоступностью. Но ближе к 80-й секунде шутка уже переставала быть смешной. На этой неделе наша запись на автоответчике звучит так: «Это бестелесный голос Хэла Инканденцы, тело которого сейчас недоступно.» – и так далее, а потом стандартная просьба оставить сообщение после сигнала. В конце концов, у меня неделя честности и воздержания, и это казалось более правдивым, чем рядовое «Это Хэл Инканденца.», поскольку звонящий, довольно очевидно, будет слышать не меня, а мой записанный голос. Этим наблюдениям я обязан Пемулису, который годами и с разными соседями по комнате сохранял на автоответчике одно и то же рекурсивное сообщение: «Это автоответчик автоответчика Майка Пемулиса; автоответчик Майка Пемулиса сожалеет, что не может записать первичное сообщение для Майка Пемулиса, но если вы оставите вторичное сообщение после того, как услышите хлопок, автоответчик Майка Пемулиса обязательно.» – и так далее, что давно стало таким несмешным, что лишь немногие из друзей и клиентов Пемулиса терпели утомительную запись до конца и оставляли сообщение, и сам Пемулис считает это конгениальным, поскольку ни один релевантный звонящий все равно не такой дурак, чтобы оставлять свое имя на любом устройстве коммуникации Пемулиса.

Плюс еще жутковато, что, стоит лучезарности лица превратиться в кипячено-белый потолок отделения травматологии, когда он резко просыпается и хватает ртом воздух, над перилами койки склоняется, видимо, реальная, неприснившаяся Джоэль ван Д., промокая холодной тряпицей широкий лоб и округлившийся в ужасе рот Гейтли, в трениках и каком-то свободном парчовом гуипиле, лавандовый цвет которого почти совпадает с кромкой ее чистой вуали. Вырез у гуипиля слишком высокий, и когда она наклоняется, смотреть особо не на что, но Гейтли это кажется каким-то даже милосердием. В другой руке (и ее ногти сгрызены до мяса, прямо как у Гейтли) у Джоэль два брауни, которые, по ее словам, она стянула на сестринском посту и принесла ему, раз Моррис Х. пек их для него и они его по праву. Но она уже видит, что он не в состоянии глотать, говорит она. От нее пахнет персиками и хлопком, и еще чувствуется сладкий зловещий шлейф дешевых канадских сигареток, которые курят многие жильцы, а за всем этим Гейтли чует пару капель духов 347.