Пенелопа Фицджеральд - В открытом море

– С моими ногами ничего страшного, ей-богу, Ричард! Я просто где-то ободралась . – Забавное словечко «ободралась» было из лексикона ее детей. – Если можно, просто одолжите мне носовой платок.

Ричард принадлежал к тому типу мужчин, у которых даже в половине четвертого утра всегда имеется при себе пара чистых носовых платков. Спустившись в трюм, где у него все было разложено по полочкам, он принес пузырек с зеленкой и пару коротких резиновых сапог. Ненне эти огромные сапоги были невероятно велики, но она сразу оценила то, что он не предложил ей надеть сапожки Лоры. А может, Лора и все свои вещи с собой забрала?

– Какая у вас маленькая ножка, Ненна. – Ричард любил, чтобы вещи были правильного размера. – Во всяком случае, меньше, чем обычная женская нога, как мне кажется. – Он осторожно приподнял Ненну, усадил ее на один из палубных светильников и решительно, не прибегая к каким-либо извинениям, растер каждую ее ступню по очереди и сунул в чистый сапог. И каждая ступня, по очереди почувствовав благодатное тепло его рук, расслабилась, словно животное, доверяющее ветеринару.

– И все-таки я не понимаю, Ненна, почему вы бродили здесь в темноте? Вы что, где-то на вечеринке были?

– Неужели вы действительно могли подумать, что я хожу на такие вечеринки, где люди, уходя, забывают туфли?

– Ну, я не знаю… Вы ведь ведете несколько богемный образ жизни, то есть куда более богемный, чем я. Я что хочу сказать: вообще-то, я с разными людьми из Челси [46] Фешенебельный район Челси на западе Лондона известен также как район художников. знаком, но все они, по-моему, не слишком от остальных отличаются.

– Ну, сегодня ночью я приехала из района, куда более далекого, чем Челси, – усмехнулась Ненна.

– Вы только, ради бога, не сочтите меня излишне любопытным или даже назойливым. Я вовсе не пытаюсь что-то выяснить насчет вашей личной жизни…

– Сколько вам лет, Ричард? – прервала его Ненна.

– Я родился 2 июня 1922 года. И мне как раз стукнуло семнадцать, когда началась война. – Ричард всегда оценивал свой возраст исключительно в соответствии с теми обязанностями, которые в тот или иной период были на него возложены.

Ненна сидела, слегка шевеля пальцами ног, уже успевших немного согреться внутри просторных сапог. Сейчас на реке был тот неуловимый час, когда тьма, как бы рождаясь из тьмы, начинает подниматься над водой, и тени с каждой минутой превращаются в конкретные предметы, заявляя о себе то как дом, то как стоящее на якоре судно. С северо-запада тянуло легким ветерком.

– Ненна, – спросил вдруг Ричард, – вы бы не хотели немного покататься на ялике?

Ненна слишком устала, чтобы чему бы то ни было удивляться. Она посмотрела на шлюпбалку и поняла, что Ричард, должно быть, уже спустил ялик на воду. Если бы у него на судне хоть что-то было не в порядке, он бы, разумеется, никогда подобного предложения не сделал.

– Мы можем подняться вверх по реке и пройти под Уондзуортским мостом [47] Район Лондона, где находится самая большая в Англии тюрьма, в которой содержат преимущественно рецидивистов. до самого «Файна Ойл Депо», а потом вырубить мотор и сплавиться по течению вниз.

– Так вы в любом случае собирались кататься на ялике? – спросила Ненна. Ей отчего-то было очень важно получить ответ на этот вопрос.

– Нет, я надеялся, что, может, кто-нибудь тут появится и захочет составить мне компанию.

– То есть вы решили положиться на случай? – этому Ненна поверить никак не могла.

– Я надеялся, что, может, вы захотите поехать.

«А вот это уже лучше, – подумала Ненна».

Вниз пришлось спускаться по веревочному трапу, и Ричард шел первым. Истерзанные ступни причиняли Ненне сильную боль, и ей казалось – хотя она очень не хотела быть неблагодарной, – что без этих огромных сапог ей, возможно, было бы значительно легче. Впрочем, она ухитрилась вполне удачно спуститься ровно в середину ялика, так что он даже ни капельки не покачнулся.

– Отдать швартовы, Ненна!

И она на мгновение вернулась в детство, на Бра д’Ор, когда, отдав швартовы, аккуратно складывала кольцами фалинь под одобрительными взглядами отца и Луизы.

В те времена, вспоминала она, запустить с одного раза подвесной двигатель было настоящим испытанием, и если после удачно проведенного дня он действительно с ходу запускался, это считалось большим успехом. Но сейчас двигатель, послушный нажатию кнопки, ожил мгновенно, и Ненна поняла, что Ричарду и в голову прийти не могло, чтобы на его лодке вздумал не завестись мотор. Плавание на таких крошечных суденышках всегда вызывает необычайно острые эмоции, и она чувствовала, что готова плыть с этим человеком хоть на край света, раз у него подвесной мотор всегда заводится с одного нажатия кнопки. Да и окружающая реальность, похоже, утратила свою привычную власть над людьми в этот смутный час, когда день начинал неуверенно пробиваться сквозь ночь к рассвету.

– Я давно хотел сказать вам, Ненна: у меня возникают большие сомнения, что у вас достаточно сил, чтобы справляться с той работой, которую вы вынуждены выполнять на «Грейс». К тому же кое-какие ваши действия представляются мне абсолютно неэффективными, а значит, вы попросту зря тратите силы. Например, как-то утром я видел, с каким трудом вы пытались снаружи открыть палубные светильники, и, разумеется, тщетно, потому что все противоштормовые запоры и крепления на судне всегда находятся внутри .

– У нас нет никаких противоштормовых креплений, – возразила Ненна. – А палубные светильники закрываются с помощью пары кирпичей. И это, кстати, отлично работает! – Она вдруг очень рассердилась. – Надеюсь, вы не постоянно следите за мной с палубы «Лорда Джима»?

Ричард тщательно обдумал этот вопрос и признался:

– Нет, пожалуй, все-таки постоянно.

Она понимала, что ее гнев несправедлив. И прекрасно знала, какой он на самом деле добрый и внимательный, как всегда готов помочь любому из обитателей Баттерси-Рич.

– Знаете, я вряд ли стала бы счастливей, даже если б на «Грейс» все было в полном порядке.

Он посмотрел на нее с удивлением.

– Какое отношение к счастью имеет порядок на судне?

Ялик, двигаясь вдоль левого берега, прошел совсем рядом с тем местом, где в Темзу впадает речка Челси, и Ненна с Ричардом внимательно всматривались в мутную воду, стараясь вовремя заметить куски плавника, вполне способные заглушить, а то и повредить мотор.

– Вы ведь иной раз ведете долгие беседы с Морисом, верно? – спросил Ричард.

– Да, бывает, что и весь день проговорим, а потом и еще полночи.

– Господи, да о чем же вы с ним разговариваете?

– О сексе, о ревности, о дружбе, о музыке, иногда еще о наших баржах – о том, например, когда и как лучше заправлять насос, и о других подобных вещах.