Михаил Аранов - Баржа смерти

После одной из первых проверок директор продуктового магазина перед каждым ревизором положил по пакету. «Еда». – Константин Иванович сглотнул слюну, без обеда работали. Вспомнил голодные глаза внука. Мельком взглянул на Порфирьева. Увидел его замороженную физиономию. С напускной строгостью говорит директору: «Мы не нашли у вас серьёзных нарушений. А вот дача взятки проверяющему лицу, Семён Яковлевич, – он обращается к своему помощнику, – напомните товарищу статью Уголовного кодекса, да ещё с учётом военного времени».

– Десять лет, – не размышляя, выкрикивает Порфирьев.

Константин Иванович видит округлившиеся от страха глаза директора. Застёгивает свой видавший виды ленинградский портфель. Не попрощавшись, покидает директорский кабинет. За ним следует притихший Семён Порфирьев.

Выйдя на улицу, Константин Иванович останавливается. «Вы, Семён Яковлевич, как я понял, в этом магазине не в первый раз», – Константин Иванович умышленно не глядит на Семёна. Воткнул как штык свой взгляд в землю. И исподлобья наблюдает за своим помощником. Кстати, вот и пригодилась школа Исаака Перельмана. Это его манера так разговаривать, чтобы подавить собеседника: тяжёлый взгляд в землю и исподлобья наблюдать, как корчится оппонент. Правда, в те годы между оппонентом и врагом разница была невелика.

Константин Иванович видит, как забегали глаза Порфирьева. Слышит его невнятное щебетание: «Разве всех упомнишь. Магазинов в Ярославле не счесть».

– Ясно, – сурово отрезает ревизор Григорьев.

Катя не работает, Верочка не работает. Сестра Юля еле концы с концами сводит. Как бы этот пакет из магазина пригодился.

– Что Вам ясно, Константин Иванович, что Вам ясно? – слышится дребезжащий голос Семёна.

«Не отпускать вожжей. Как ещё этот жеребец себя покажет?» – Константин Иванович тяжело вздыхает. Говорит, не глядя на Семёна:

– Ладно, на этот раз проехали. Сегодня был тяжёлый день.

Семья ждала первой получки Константина Ивановича. Пайки по карточкам – дело полуголодное. А с деньгами можно что-то и на рынке купить. Юля работала продавщицей в продовольственном магазине. Иной раз буханку ситного принесёт, другой раз сумку картошки. А бывало, что и говяжью кость с куском мяса. Константин Иванович только покачивал осуждающе головой. А Юля ему: «Что, милый братец, кого на грамм-другой обвесим, другого на пять копеек обсчитаем. Что ж племяннице с сыном голодать прикажешь? Твоя же кровиночка».

А раз Юля принесла пирожные. Две штуки. Радости было! Юрка, её сын-школьник, третьеклассник, прыгал вокруг матери как заведенный. А мать говорила ласково: «Дай попробовать дяде Косте, тёте Кате и сестре своей Вере». Юрка совал каждому свое пирожное. Родственники улыбались и отказывались пробовать. А трёхлетний Саша угрюмо рассматривал кулинарное сочинение из сухой лёпёшки, покрытой жёлтой, жёсткой плёнкой яичного порошка, которое назвалось пирожным. Вера взяла из рук сына пирожное, отломила кусочек. Осторожно пожевала. «На сахарине. Сразу видно, что не сахар, – поморщилась, – ой, тётя Юля, как приедете к нам в Ленинград – сразу бегом в кондитерскую «Норд». Там пирожные – объедение». При слове «Ленинград» повисло тягостное молчание. Там Верина сестра Надя осталась. Вот уже несколько месяцев от неё нет никаких вестей.

Потом все заговорили громко. А Юрка уже жадно дожёвывал свое пирожное. И, глядя на своего дядю Юру, Саша тоже стал осторожно кусать невиданное прежде лакомство.

Доронин дал список магазинов для очередной ревизии. В конце списка Константин Иванович увидел Юлин магазин. Это ему очень не понравилось.

Пока была рутинная работа. Проверяли продуктовые магазины. Недостач серьёзных не было. В протоколе проверки отмечали незначительные недостатки. Директора и бухгалтерские работники испуганно глядели на ревизоров. Во время подписания актов проверки заискивающе улыбались.

Но вот в одном магазине «Одежда, ткани» обнаружили серьёзную недостачу. Бухгалтер магазина, заметно выпив валерьянки, увёл Семёна в подсобку. Оставшись наедине с Константином Ивановичем, директор стал совать ревизору пачку денег. Ревизор Григорьев резко отпихнул пачку. Пачка исчезла в открытом ящике директорского стола.

Из подсобки появился Семён, жалко улыбнулся. В руках его был обширный пакет. Верно, целый костюм хапнул. Пакет он не прятал за спиной. По-видимому, бухгалтер ему сказал, что пачка денег уже лежит в портфеле ревизора Григорьева. Константин Иванович широко раскрыл глаза, так что брови полезли на лоб. Еле заметно погрозил пальцем помощнику. Тот смущённо улыбнулся и юркнул обратно в подсобку. Через минуту к столу подсел бухгалтер. От него нещадно пахло валерьянкой. Директор удручённо говорил, что месяц как принял магазин. Прежнего директора по срочному призыву забрали в армию. Передавал дела впопыхах. Принимали, сами понимаете, кое-как. Константин Иванович строго взглянул на бухгалтера. Тот залепетал: «А что я? Я сам здесь без году неделю. Прежний бухгалтер, как Петра Петровича забрали в армию, тут же уволился. Уехал куда-то в Сибирь». «Странно всё это. А что управление торговли?» – Константин Иванович этой фразы не произносит. Понимает, что лучше дальше не лезть. Его дело положить бумаги на стол Доронину. Константин Иванович молча собирает документы, укладывает их в портфель.

Уже в трамвае Семён осторожно спросил Григорьева, что с магазинщиками будет? «Ты же видишь, их подставили. Вор сидит где-то наверху. Большая недостача. Никакими приписками им не поможешь», – тихо шепнул ревизор Григорьев.

Примерно через неделю после этого случая Юля пришла с работы чрезвычайно взволнованная. Тут же выпалила брату: «По городу ходят слухи, что из Ленинграда приехал ревизор. Зверь – зверем. Уже не один директор-магазинщик сел с его подачи. И зовут этого зверя – Григорьев. И самое страшное: не берёт «на лапу». Такого не умаслишь, – Юля тревожно смотрит на брата, – слава Богу, что я по мужу Подосёнова. Только и осталось от Пашки – фамилия». «Ну, как же, сестрёнка. У тебя такой сын растёт», – Константин Иванович обнимает сестру за плечи. Та смахивает слезу с глаз. «А что касается – «сел», – продолжает Константин Иванович, – я что-то не знаю. Сняли с работы парочку – это да. Кажется, на фронт, в штраф-батальон отправлены».

Константин Иванович помнит, как неделю назад принёс Доронину документы проверки магазина «Одежда, ткани». Доронин при нём долго листал документы. Потом произнёс коротко: «Разберёмся. Вы свободны». Константину Ивановичу даже показалось, что начальник недоволен ревизором Григорьевым, обнаружившим очевидное воровство.

И вот пришла очередь для проверки магазина, где работает сестрёнка. Накануне начальник назвал этот магазин. Константин Иванович ничего не сказал Юле. Разволнуется. А главное, народ магазинный узнает, что зверь-ревизор – это её брат.