Лоран Гунель - Бог всегда путешествует инкогнито

До чего же все-таки занятно манипулировать манипулятором!

За день я получил пять эсэмэсок от Дюбре, и в каждой он требовал, чтобы я вышел на улицу покурить. Смысла этих указаний я не понял.

День я закончил в кабинете Алисы, и она снова с увлечением делилась со мной своими соображениями о нарушениях общественных функций. К нам заявился Тома, ненавязчиво размахивая перед нашими носами «BlackBerry» последней модели, который только что приобрел. А меня вдруг одолело непреодолимое желание.

— Вчера у меня был впечатляющий клиент. Шикарный тип!

— Да ну?

Всякий раз, когда в его присутствии заходил разговор о чьей-то удаче, улыбка испуганно застывала на его лице, словно везение другого угрожало его репутации.

— Бывший финансовый директор. Лощеный!.. Невероятно классный!

Алиса смотрела на меня с удивлением.

— Он такую ручку достал, чтобы что-то записать!.. Просто шик! Угадайте какую?

— «Монблан»? — вскинулся Тома.

У него самого была такая ручка. И не мечтай, голубок.

— Мимо! Поднимай выше!

— Сдаюсь, — промямлил он с кислой улыбкой.

— «Дюпон»! С золотым пером! Представляете? Настоящий «Дюпон»!

Для пущей убедительности я вытаращил глаза. Улыбка на его лице завяла.

По лицу Алисы я догадался, что она поняла мою игру.

— Настоящий «Дюпон»? — воскликнула она, сделав вид, что не верит своим ушам.

— Настоящий.

— Ого! Вот это мужик!..

— Да уж… Такого не часто встретишь…

— Победитель в чистом виде! На мой взгляд, у него не будет проблем, он найдет себе суперместо!

Интересно, как далеко я зайду, пока Тома не поймет, что его разыгрывают?

— Уверен, что девчонки падают штабелями.

— Это точно.

Ладно, это уж слишком грубо… Но вид у Тома был все такой же огорченный. Он был настолько убежден, что любая ценная вещь вокруг должна принадлежать ему, что не почувствовал подвоха в наших словах. Они слишком соответствовали его взглядам на жизнь.

Одарив нас улыбкой, он удалился. Мы подождали, пока он отойдет подальше, и от души расхохотались.

Я отправился домой уже около восьми часов. Выйдя на улицу, я по привычке огляделся вокруг. Похоже, меня никто не подкарауливал. Уже спустившись в метро, мне пришлось снова выйти на улицу: Дюбре потребовал, чтобы я выкурил сигарету. Его скрупулезная точность начинала уже надоедать… Я снова огляделся. В этот поздний час пешеходов в деловом квартале было мало, и я не заметил ничего подозрительного.

Тремя минутами позже я снова вошел в метро, решив опробовать синхронизацию жестов, которую до поры до времени отложил. Мне хотелось начать проникновение в миры других людей, стараясь приноровиться к их образу мыслей, воспринимая их заботы и ценности.

К станции подошел поезд, скрежет колес напоминал скрип мела по доске. Дремавший на скамейке клошар пробурчал что-то невразумительное, распространяя вокруг сильный запах алкоголя. Вагоны проплывали перед моими глазами, потом резко тормозили, выплевывали пассажиров и снова уезжали, тряся оставшихся внутри. Но люди привыкли и не обращали внимания на тряску. Я вошел в вагон. Дюбре говорил, что я смогу наладить контакт с людьми совершенно другой культуры и обычаев. Оглядев немногочисленных пассажиров, я остановился на высоком негре в черной кожаной куртке, надетой поверх спортивного костюма. Куртка была распахнута на груди с таким расчетом, чтобы были видны мощные мускулы. Я уселся напротив него и попытался максимально скопировать его расслабленную позу. Встретиться с ним глазами не удалось, ибо его взгляд блуждал где-то далеко. Дабы легче войти в его мир, я сделал усилие, чтобы почувствовать его состояние, но это оказалось нелегко: меня стеснял строгий костюм… Я распустил узел галстука, потом представил себе, что одет так же, как он, и у меня на шее болтается такая же массивная золотая цепочка. Ощущение было забавное. Он сразу поменял позу, я тоже. Надо было не терять контакта…

Я не сводил с него глаз. Спустя несколько секунд он скрестил руки на груди. Я за ним. Интересно, сколько времени потребуется, чтобы установить связь настолько, чтобы другой тоже стал повторять твои движения? Меня захватил эксперимент… Он вытянул ноги. Я выждал секунду и сделал то же самое. У меня не было привычки развлекаться в метро, но это было так занятно… К тому же мне никогда в голову не приходило ставить себя на место такого отличного от меня человека, вести себя как он и смотреть, что из этого выйдет. Он положил руки на бедра. И я положил. Он смотрел перед собой, но, несмотря на то что я сидел прямо напротив, у меня не было уверенности, что он меня видит. Лицо его застыло в неподвижности, и мне никак не удавалось придать своему лицу то же выражение. Так мы просидели несколько мгновений в совершенно одинаковых позах. Его взгляд был непроницаем, но мне казалось, что нас уже что-то сближает. Несомненно, он должен меня чувствовать на одной волне с собой. Он выпрямился на сиденье, я тоже. Тогда он наклонился вперед, на этот раз глядя мне в глаза и явно стремясь войти в контакт, и я почувствовал, что он намерен выразить себя. У меня получилось, мне удалось установить связь с чужим человеком, не сказав ему ни слова, и он мне открылся. О торжество власти жеста над бессознательным! О превосходство тела над словом! Это удивительно, неслыханно! Он мрачно на меня поглядел и сказал с резким африканским акцентом:

— И долго ты так будешь пялиться?

В то утро я явился на еженедельное собрание в беззаботном настроении, не ведая о том, что мне предстоит пережить худшие в жизни часы, зато эти часы станут отправной точкой для самых благодатных перемен. Такова жизнь. Хоть и редко, но так случается, что самые тяжелые минуты таят в себе скрытое предназначение нас возвысить. Ангелы рядятся в колдунов и преподносят нам волшебные дары, тщательно запрятанные в мерзейших упаковках.

И поскольку дело обычно касается болезни, неудач или каких-нибудь житейских неурядиц, то люди не выказывают желания ни получить такой «подарок», ни его распаковать, чтобы открылось скрытое в нем послание. А может, надо просто набраться мужества и проявить волю? И бросить то, что не важно? Не требует ли от меня жизнь прислушаться к собственным желаниям и скрытым ожиданиям? Решиться наконец дать ход тем талантам, которыми она меня наделила? И отказаться от того, что не соответствует моим ценностям? Чему должна меня научить такая ситуация?

Когда нам выпадает испытание, мы зачастую встречаем его с гневом и отчаянием, возмущаясь несправедливостью происходящего. Но гнев делает нас глухими, а отчаяние слепыми. И мы упускаем возможность подняться и вырасти. И удары и поражения начинают сыпаться на нас со всех сторон. Это не означает, что судьба на нас ополчилась, это означает, что жизнь снова и снова пытается пробиться к нам со своим посланием.