Леонгард Франк - Избранное. В 2 т. Т. 2

Когда стемнело, они улеглись спать на сене. Место Матильды оказалось между обоими мальчуганами. Тут же неподалеку за тонкой дощатой перегородкой спал работник. Ночью Матильда тихонько встала и вышла из хижины. Работник зажег свечу. Он спал очень чутко. Матильда тихо отошла от окна. Огонек опять погас. Она неслышно скользнула дальше и на цыпочках начала взбираться в гору. Ночь была светлая. Густой лунный свет заливал луга. От него тянуло плесенью. Было несказанно тихо.

Молодая женщина взбиралась все выше. После поворота тропинка пошла круто в гору. Как раз в том месте, где работник спустился на веревке за цветами, Матильда замедлила шаг. При свете луны ущелье глубиной в пятьсот метров казалось зыбким. Эльфы водили хороводы вокруг приземистой белой лошади, на которой, как всегда, гордо восседал сказочный зверек. В зыбкой, беспрестанно колышущейся бездне одна картина сменяла другую. Нет, она останется здесь с матерью. Здесь ее дом.

Матильда знала выступ скалы, с которого как на ладони были видны не только все ближние вершины и гребни, но и дальние, еще более высокие горные хребты. Когда Матильда дошла до этого места, уже занималось утро и тень, все время бежавшая за ней, исчезла.

Казалось, она стояла теперь на самой верхней точке земли, у нее под ногами до самого горизонта простиралось плато, пересеченное бесчисленными голыми складками, они убегали вдаль и становились все уже и уже. Матильде почудилось, будто все вокруг усеяно кишками миллионов убитых животных. Матильду познабливало. «Земля выглядит больной!»- подумала она и села, закутав ноги широкой юбкой.

Над последней каменной грядой поднималось солнце, похожее на половинку арбуза — без блеска и без лучей; желтоватые кишки стали бледно-розовыми.

Но потом все вокруг заполыхало; первые лучи солнца величаво коснулись земли и в глубоком безмолвии залили светом долины, луга и леса.

Сорок две рыжих с белым коровы, вокруг которых неутомимо кружили свирепые псы, двинулись в путь. Клочья пены падали с мокрых коровьих морд на землю.

Работник надел праздничный наряд пастуха. Он шел впереди быка, а за быком с громким мычанием бежало все стадо.

Бык был ниже коров, коротконогий, с могучей грудью и затылком; его туловище суживалось к хвосту. Глаза были навыкате и так налиты кровью, словно вот-вот лопнут. Короткую морду украшали альпийские розы, на голове была укреплена табуретка ножкой кверху: на таких табуретках пастухи доят коров.

Стадо — символ богатства и мощи этой страны — с мычанием спускалось вниз по крутому росистому склону, сверкавшему всеми цветами радуги. Мальчуганы мгновенно оказались во главе шествия рядом с работником и быком.

— Ветеринара мы теперь никогда не приглашаем. Он сам мог бы поучиться кое-чему у работника, — сказала Астра. — Прошлой зимой теленок у Лени лег поперек, но он извлек его живехоньким и притом ничуть не повредил самой Лени. — Астра улыбнулась Матильде. — Вот видишь, мне будет невыгодно, если вы поженитесь.

— Да, да, он просто чародей. И должен достаться мне, и никому другому. Ах, Астра, милая моя Астра!

У Матильды было радостно на душе. Жизнь вливалась в нее с каждым шагом. Из солнца и тумана, бурливших в котловине, рождалось утро.

Пятилетняя дочурка Астры, сгорая от нетерпения, свесилась через неоштукатуренную ограду цветника. Когда вдали замычали коровы, она, как звереныш, вскочила и начала прислушиваться. В сплошной стене елей, уже освещенной солнцем, но еще покрытой кое-где клочьями тумана, казалось, распахнулись широкие ворота, и оттуда, чуть покачиваясь, вышли коровы.

Малышка скатилась с забора и стрелой помчалась по лугу.

В тщательно вычищенном коровнике была постлана свежая солома, в кормушках лежало пахучее сено. Завидев коровник, животные протяжно замычали; мычание стало еще громче, когда коровы столпились во дворе.

Работник впустил в коровник быка. Коровы, покачиваясь на ходу, последовали за ним. Каждая нашла свое стойло, и скоро в коровнике уже слышалось равномерное похрустывание. Теплый дух снова заполнил помещение. Работник запер ворота изнутри.

В первый день работы оказалось по горло. Надо было подготовиться к тому, чтобы сбивать масло и делать сыр. Быка укусил в ухо слепень. Всех коров пора было доить. Но прежде всего работник мелко нарезал солому.

В девять вечера все снова стихло. Матильда лежала в кровати в низенькой комнатке с деревянным потолком. Запах смолы от еловых дров, потрескивавших в печке, смешивался с пряным острым запахом альпийских роз на ночной тумбочке.

Матильда аккуратно расчесала на пробор свои густые, отливающие бронзой волосы, в шутку завязала их узлом под подбородком и спрятала руки под этой живой шалью. Она лежала неподвижно, ее белое лицо в мягком обрамлении волос казалось лицом очаровательной монахини, которой никто из смертных не смеет любоваться.

Около полуночи одна из коров протяжно замычала, мычание становилось все громче и перешло в дикий рев. Матильда понимала, что означает этот рев, напоминающий крик обезумевшей от боли женщины. Она соскочила с постели и подошла к окошку. На дворе замелькал раскачивающийся фонарь. Матильда различила фигуру работника. За ним по двору пробежали Астра и Мартин.

Матильда набросила на себя платье и сунула босые ноги в деревянные башмаки. Нет, с распущенными волосами ей нельзя туда идти.

Когда молодая женщина прибежала в коровник, с высоко подобранными волосами, в платке, стуча деревянными башмаками, — точь-в-точь деревенская служанка, — рядом с коровой уже лежал теленок. Короткая морда новорожденного беспомощно повисла между растопыренными передними ножками. Опустив морду, корова вылизывала лохматую шерстку теленка. Глаза ее казались очень большими. Бока еще дрожали.

Обеспокоенные соседки роженицы отошли в сторонку и со смутной тревогой поглядывали на товарку, будто предвидя, что и им в скором времени предстоит то же. Коровы, стоявшие поодаль, выражали свое сочувствие коротким мычанием. Только бык в широком стойле неподалеку от роженицы равнодушно мигал, не проявляя ни малейшего интереса ко всему случившемуся.

— Эльза — молодец, теленок хоть куда, — сказал работник, обращаясь к Матильде. Он ласково похлопал корову, продолжавшую тщательно вылизывать свое детище.

«А тебе хотелось бы иметь маленького?» Да, так он спросил ее перед их первой разлукой. Спросил девушку, для которой любовь была неразгаданным чудом! Работник никогда не мог бы произнести этих слов. Матильде нечего было бояться.

— Мы собираемся разводить низкорослых коров, Матильда. Они дают больше молока, и их легче откармливать. Вес у этих коров больше, несмотря на малый рост, и в работе они выносливей. Словом, такой скот куда более мясистый и здоровый.