Леонгард Франк - Избранное. В 2 т. Т. 2

После обеда охотник на лисиц и орлов и его легковерный братишка, уморившиеся за день, да к тому еще поглотившие немало хлеба с сыром, свалились с ног в буквальном смысле этого слова и заснули на сене. Астра тоже уснула.

Матильда отправилась за дом к колодцу и вымыла лицо и шею. Работник неподвижно сидел на скамье перед домом, упершись локтями в колени. Матильда присела рядом. Работнику исполнилось тридцать пять, но ему можно было дать значительно меньше, и в то же время он казался человеком без возраста, вечным, как эти тысячелетние горы.

Широкая лощина была с трех сторон окружена отвесными скалами, а с одной стороны взгляду представлялся бесконечный волнистый спуск, ведущий в соседнюю страну, отделенную от Швейцарии всего лишь горной цепью. Сидя на скамейке, Матильда опять увидела вспененный осенний воздух, пронизанный солнечными лучами.

— Хозяйка сказала, что ты ушла от мужа. — Улыбнувшись, работник приподнял верхнюю губу — безукоризненно ровный ряд белых зубов блеснул на солнце.

«Астра, оказывается, и его уже успела взять в оборот», — подумала Матильда, усмехаясь.

Лицо работника снова окаменело.

— Значит, он тебя обидел! Тяжело обидел! Иначе ты осталась бы с ним! Ты ведь такая.

«Удивительно, что этот человек знает меня лучше, чем Зилаф после шести лет совместной жизни». Матильда была растрогана, но вслух она сказала:

— Да нет же. Он не сделал мне ничего дурного. Просто мы не могли жить вместе.

Уже много лет Матильда не испытывала такого глубокого покоя, как в эту секунду, она притулилась в уголке, прислонив голову к дощатой стене. Веки сами собой опустились, а губы чуть приоткрылись во сне.

Теперь работник мог беспрепятственно смотреть на молодую женщину. Но он не стал этого делать. Сжав кулаки, он тихонько, на цыпочках прошел в пристройку, где помещалась сыроварня. Здесь все уже было готово к предстоящему спуску в долину. Огромные деревянные чаны — в них делали сыр — были вычищены и уже успели высохнуть. Алюминиевая центрифуга блестела, как зеркало. Работник улыбнулся, вспомнив, что англичанка-туристка, пробывшая несколько часов на горном лугу, приняла центрифугу за аппарат для перманента.

А завтра он уже будет внизу, в долине, там же, где и Матильда. Она спустится вместе с ним.

Матильда глубоко вздохнула… Из скалы вышел Уэстон и сел с ней рядом на скамейку. Он был во фраке. Он передал Матильде письмо в полметра длиной и спросил ее: «Почему ты мне не ответила?» И тогда она протянула ему то письмецо, что написала много лет назад, но так и не опустила в почтовый ящик.

«Теперь я уже не так смертельно устала, как раньше». — «Тогда прислонись к моему плечу», — ответил ей Уэстон. Она улыбнулась. «Да, да, сейчас уже можно». Но тут на другой конец скамейки опустился работник, и Матильда уже не знала, на чье плечо ей положить голову. По лугу к ним шла женщина в черном. Это была сама Матильда. Женщина откинула длинную вуаль из черного крепа, закрывавшую ей лицо, и обратилась к работнику и Уэстону, которые сидели сейчас совсем рядышком и казались одним человеком. «Сперва мне надо надеть белое шерстяное платье, тогда я вернусь и навсегда останусь с тобой». — «С кем?» — спросили они оба в один голос. Матильда ответила им: «Платья пока еще нет, шерсть не состригли с овец». С этими словами она проснулась.

Мальчуганы сложили костер из сухого коровьего помета. Костер пылал.

— У него полно блох, — сказал малыш, когда один из свирепых псов стал чесаться.

Охотник на орлов обнаружил у подножья горы дохлую гадюку; он подцепил ее на сук и теперь держал над огнем. Вторая собака, согнувшись, бродила вокруг костра с глухим рычанием.

— Она боится змей, — презрительно заметил охотник на орлов и в ту же секунду в испуге выронил сук, так как от пламени костра гадюка, казалось, начала шевелиться.

— Она еще живая, — закричал малыш и отпрянул от костра.

Шипя, гадюка поджаривалась на пылающем коровьем помете.

— Можешь быть уверен, — заявил старший брат, — уж если я убиваю змею, значит, ей крышка.

Но тут, непонятно по какой причине, свирепый пес прыгнул на малыша, тот с криком упал на спину, пес оскалил зубы и уже готов был вцепиться малышу в глотку. Лежа на спине, малыш с отчаянным ревом барахтался как жук, тщетно стараясь отогнать пса.

Ни секунды не размышляя, охотник на орлов перескочил через костер и оттащил собаку, в ярости щелкавшую зубами. Пес обежал костер, свирепо сверкая глазами, шерсть у него на загривке стояла дыбом. Потом он, согнувшись, побрел к хижине.

Охотник на орлов, каждый день совершавший множество воображаемых подвигов, становился храбрецом, когда его братишке грозила опасность. Незадолго до приезда Матильды он прыгнул в глубокое лесное озеро, увидев, что брат уходит под воду. При этом охотник не умел плавать. Оба мальчика чуть не утонули, но, на счастье, мимо озера проходил отец с топором на плече — он вытащил обоих героев.

Ведя за руку братишку, охотник на орлов молча проследовал мимо Матильды, к которой опять подсел работник. О своих настоящих подвигах старший брат никогда не рассказывал.

Матильда удобно устроилась в уголке скамьи, вытянув ноги и обхватив руками колени, голову она прислонила к притолоке. Она смотрела на работника, сидевшего вполоборота к ней. Матильда не могла забыть свой сон. Только что сюда приходил Уэстон. Тогда на балу у нее в душе был хаос. А потом она написала ему письмо. И не только потому, что стосковалась по покою. О нет! А после ей приснилось, будто у нее ребенок от Уэстона. Но с тех пор прошло уже много лет. Что, если бы он снова появился в последние, самые тяжелые годы ее супружеской жизни? Что было бы тогда? Этого она не знает. А может, все же знает? Нет, не знает. А что, если он приедет сейчас? Да, сейчас. Если он и впрямь выйдет из той вон скалы, спустится по склону, сядет рядом с ней и заговорит? Невольно она взглянула на работника. Она должна сказать ему что-нибудь хорошее.

— Я рада, что с завтрашнего дня ты будешь вместе с нами в долине!

— Я и сам рад, Матильда.

О боже, как он произнес ее имя «Матильда»! Она прислушалась к смеху мальчуганов, кубарем катившихся с горы. Да, от работника у нее будут здоровые красивые дети! Тогда по крайней мере ее жизнь получит какой-то смысл. Но как понять, что с ней творится? Чего она хочет? Матильда снова посмотрела на работника. Во всяком случае, надо быть осторожной, очень осторожной и не подавать ему напрасных надежд. Нет, она ничего не знает! Кроме одного: она не хочет еще раз стать такой же несчастной.

Резким движением Матильда спустила ноги со скамейки и вышла на солнце из тени, отбрасываемой хижиной. Настроение у нее внезапно переменилось. Теперь ей хотелось совсем другого. Надо уехать отсюда! Сложить вещи в чемодан и сесть в поезд! Уехать, все равно куда! В какой-нибудь город! Она многому научилась у Зилафа, она вполне может поступить к любому врачу и собственным трудом зарабатывать себе на хлеб. Надо жить одной и быть свободной!