Леонгард Франк - Избранное. В 2 т. Т. 2

— Да, Астра, ты очень счастливая.

— Как ты меня назвала? Астрой? Ну и ну! — Астра была растрогана.

— Каждый раз, как я вижу тебя с мужем, я радуюсь.

— И ты можешь быть такой же счастливой. Тебе стоит только открыть рот и сказать «да».

«Кто знает, каким образом из самых разных и непохожих ощущений возникает то, что мы зовем сердечной склонностью», — подумала Матильда. Но при мысли о работнике ее сердце не потревожило ни одно чувство, кроме желания ощутить тревогу.

— Может быть, это потому, что ты побывала в чужих краях и стала совсем другой. Может, все дело в этом? Так бывает. Но я хочу рассказать тебе одну историю. Когда-то давно девушка из соседней долины, — она родня моему мужу, — уехала в Берн. Сперва она печатала на машинке, но только для важных господ. Ей было тогда семнадцать. А потом изучила языки и прочла уйму всяких книг. Она загребала много денег. Говорят, она была умница. Долгое время она жила в Америке, можешь себе представить, она побывала даже у турок. Одним словом, повсюду! Она и впрямь объездила весь свет и сама стала важной дамой. Но вот проходит пятнадцать лет, и она возвращается к себе в деревню и выходит замуж за крестьянина-бедняка на хуторе Лейне. В такую глушь никого не заманишь. Даже батрачку ей не нанять! Она все делает сама. И родила уже пять человек детей.

«Кто знает, что пришлось пережить этой женщине на чужбине? — подумала Матильда. — И откуда у нее взялись силы вернуться и начать новую жизнь, совсем непохожую на прежнюю».

— Может, ты все же подумаешь… По-моему, короткий путь — самый лучший.

Громовые раскаты разорвали тишину. А потом на склоне горы показались стволы елей с обрубленными сучьями, они быстро скользили по гладкой, словно намыленной лесной просеке и, вздымая ввысь тучу брызг, с шумом падали в горный ручей, а ручей нес их дальше в долину.

— Мои молодцы уже принялись за работу! — сказала довольная Астра.

Первые лучи солнца выхватили из зеленого моря хвои, над которым кое-где еще стоял туман, золотисто-красные кроны буков. Сейчас путники шли по лесу, принадлежавшему Астре; издалека доносился стук топоров. Астра отправилась с малышом вперед.

Матильда хотела взять за руку старшего мальчугана. Однако самомнение охотника на орлов возросло до такой степени, что он не дался. Он шел один, выворачивая колени, как старик. Но после того как Астра с малышом скрылись в кустарнике, старший вдруг подскочил к Матильде и вцепился в ее юбку.

Возле карликовой елки, вся освещенная солнцем, замерла молодая узкобедрая лисица, хвост ее был вытянут горизонтально, лапы подняты для бега. Глаза лисицы горели. Матильда услышала, как за ее спиной дрожит мальчуган и как он, потирая руки, испуганно, заискивающе шепчет:

— Лисонька, лисонька!

Еще через секунду хвост лисицы метнулся вниз, брюхо и морда припали к самой земле, и она стремглав бросилась в кустарник. Охотник на орлов облегченно вздохнул, теперь он разрешил Матильде вести себя за руку.

Когда они вышли из леса, их глазам представилось широкое предгорье, уже освещенное утренним солнцем, а за ним горы в голубом тумане. Редкие кусты на бугристом склоне — он был круче, чем это казалось с первого взгляда, — походили на темные капустные кочаны. После часа ходьбы все четверо казались издали, из долины, крохотными черными точками.

Теперь они подымались прямо к пылающему солнцу. Сквозь короткую жесткую траву просвечивала каменистая почва. Матильде стало жарко. Она сняла шерстяную безрукавку и накинула ее на плечи, чтобы не застудить грудь. Разгоряченная Астра шумно дышала. Только мальчуганы чувствовали себя как рыба в воде.

Путники сделали привал у подножья горы, по сравнению с которой самый высокий небоскреб в Нью-Йорке показался бы не больше игрушечного домика, Обнаженную грудь великанши — ее вершина мягко вырисовывалась на голубизне неба — украшало ожерелье из изящных елочек с тонкими, как спички, стволами. Елочки были аккуратно нанизаны на невидимую нить — их зеленые верхушки почти доходили до золотистых стволов второго ряда ожерелья, повисшего над первым.

Астра бросила мальчуганам яблоки. Они присёли несколько поодаль от взрослых, у плоского камня, служившего им столом. Астра молча отвела взгляд от Матильды, считая, что мысли подруги все еще заняты их разговором о работнике. Но Матильда отдалась созерцанию великанши горы, которую так волшебно разукрасил искуснейший в мире ювелир — природа.

— Тут лисица вся поджалась и как прыгнет, как подскочит ко мне.

— А потом? Что было потом?

— Ничего особенного… Я выставил ей навстречу мой альпеншток, — сказал мальчуган, впиваясь зубами в яблоко.

— Ну, а дальше? Что было дальше? Расскажи!

— Дальше? Я воткнул ей в пасть железный наконечник, вот и все.

Матильда погрозила лгунишке пальцем и, улыбнувшись, передразнила его:

— Лисонька, лисонька!

Тогда мальчуган растопырил пальцы, словно он нечаянно попал в грязь, и начал усердно обтирать рукавом рубашки плоский камень.

Путники обошли гору. Прошло еще часа два, прежде чем они услышали звон колокольчиков, доносившийся к ним сверху, где воздух был уже разреженным. Матильда посмотрела назад. Молодой женщине вдруг показалось, будто какой-то могучий магнит тянет ее вниз с такой неодолимой силой, что ей не остается ничего иного, как медленно опуститься по воздуху к подножью горы. Широкий склон вдруг словно заколебался.

Отсюда, сверху, осенний воздух уже не был чем-то совершенно невидимым. Казалось, он весь состоял из твердых частиц. Пенные струи проплывали среди лесов и деревень; солнечные лучи золотили их, а иногда пронизывали насквозь, на секунду ярко освещая то белую стену дома, то узкую ленту речушки, то крошечный золотой крест на церковной колокольне. А потом все опять исчезало в беспрестанно клубящихся воздушных потоках.

Прошло еще несколько минут, и они очутились на ярко-зеленом альпийском лугу; изумрудная зелень покрывала и овраги и холмики, сползая вниз в ложбинку, где стояла хижина пастуха. Три рыжих с белым коровы посмотрели на путников. Дальние холмы и склоны также были покрыты рыже-белыми пятнами, — там мирно паслось стадо, тихо позвякивая колокольчиками. На следующее утро коров надо было гнать в долину.

«Вот, значит, где он живет уже много лет», — подумала Матильда.

Два черных короткошерстых пса — очень свирепых — бегали взад и вперед, бросая на непрошеных гостей злобные взгляды. Но вдруг они завиляли хвостами. Полаяв, собаки опустили морды и обежали путников так, словно это было стадо коров, а потом, указывая путь, бросились вниз по склону.

На лице работника не дрогнул ни один мускул. Он поздоровался, почти не разжимая губ. Но в его глазах можно было прочесть радость. Он постелил чистую скатерть — белую в синюю клетку — и поставил на стол хлеб, сыр и пенящееся парное молоко. На столе стоял букет альпийских роз, и работник быстрым движением подвинул его на середину.