Виктория Токарева - Дом за поселком: Рассказы и очерк [сборник]

Светлана не реагирует, идет в дом. Но настроение испорчено. Светлана чувствует свою вину: разве нельзя посидеть с родной сестрой и перекинуться словом? Не так уж много у нее родственников, а родная сестра вообще одна.

С другой стороны: почему она должна подчиняться правилам Тамарки? А почему Тамарка не может наступить на свои интересы и дать Светлане пару часов ее личного времени?

Тамарка приезжает к сестре каждый год, как в Турцию, где все включено, не привозит даже зубную щетку, считая, что это мелочь. Щетка, конечно, мелочь, но ее надо где-то взять. А именно: поехать в город, зайти в аптеку, вернуться обратно. Все это — время и усилия. Ее время и ее усилия.

Тамарка не считается со Светланой. Она покакала, теперь покушает, и хорошо бы за приятной беседой. Перебьется. Светлана садится работать, но ее погружение нарушено. Подводная лодка подсознания всплыла. Никакой работы. Только раздражение.

Светлана поднимается со своего кресла и идет к сестре — злая и несчастная. Получилось — ни тут ни там. Ни родства, ни работы. Впереди длинный пустой день.

Тамарка висит над Светланой, как НЛО. В Светлане все размагничивается и умолкает. Она себе не принадлежит. Это — невыносимо.

Тамарка хочет пойти на прогулку по живописным окрестностям. Светлана должна ее сопровождать. Не пойдет же сестра в одиночестве.

В молодости Светлана и Тамарка были совершенно разные. А с возрастом стали похожи. Не копия. Нет. Но видно, что из одного клубня, как две картофелины.

На тропинке встречаются соседи. Приходится останавливаться.

— Я сестра! — радостно сообщает Тамарка.

— Как вы похожи…

Тамарка счастлива, а Светлану передергивает. Быть похожей на Тамарку — значит спускаться вниз, терять былую красоту. А красота нужна актрисе. Но время не считается с людскими пожеланиями. Мало ли что кому нужно?

Тамарка приезжает на месяц. Это немало. Противоречия накапливаются, собираются в тучи и в конце концов проливаются бурным дождем.

За месяц сестры успевают пару раз «стакнуться». Это выражение из детства. Стакнуться — значит поскандалить.

Светлана скандалы не любила. Скандалы освобождают печень от неудовлетворенностей. У Светланы для этой цели — роли в спектаклях. Все туда — и обиды, и слезы, и большая фига, которую показала ей судьба.

Тамарке скандалы были необходимы, как гроза в жаркое лето. Погремит громом, посверкает молнией, прольет на землю прохладу, и после этого — легко дышать.

Скандалы сопровождались разборкой и оскорблениями.

— Ты бездетна, как огурец-пустоцвет! — орала Тамарка. — А у меня двое детей и четыре внука. Мой сад — шесть человек. А у тебя — пустыня Сахара.

— Зато я была замужем пять раз. У меня было пять страстных любовей. А у тебя — полторы.

— Браки определяются результатом, то есть детьми. У тебя детей нуль, значит, и браки не считаются. Только оргазмы. А оргазмы — это барабанная дробь. Ничего!

— Я актриса! Я заставляю людей думать и чувствовать. А твой красноармеец заставляет молодых солдат рисковать жизнью во имя страны, которой на них наплевать!

— Мой муж — офицер, как Лермонтов и как Алексей Вронский!

— Алексей Вронский — вымышленный персонаж. Его не существовало.

Его придумал Лев Толстой.

— Это не важно! Они оба дворяне.

— Оба — это кто? Твой муж и Вронский? Твой муж — низшее сословие.

Он не умеет элементарно предохраняться. И вся сегодняшняя армия из деревни!

— А ты откуда? — орет Тамарка. — Откуда наша мама Зоя? Из Букингемского дворца?

Сестры вопили друг на друга, нажимая на самые болезненные точки.

Тамарка не забыла выкинуть основные козыри: она знает историю, как свой кошелек. А Светлана — серая и необразованная. Она не знает даже современных первых лиц, не говоря о подробностях гибели Александра Македонского.

— А зачем нужны эти знания? — искренне удивляется Светлана. — Что они меняют? Какая мне разница, как умер Александр Македонский?

Тамарка замолкает и смотрит на сестру выпучив глаза. Светлана била топором по ее корням. Образованность — вот главное достояние человека. Вот что отличает человека от кур и собак.

— В человеке интересен только талант, — заявляет Светлана. — Талант — это присутствие Бога.

— В каждом человеке есть присутствие Бога, — возражает Тамарка.

— Человечество — муравейник. Кишит рабочими муравьями. И только единицы поцелованы Богом.

Из речей Светланы получается, что Бог ее поцеловал, а Тамарку отпихнул в общий муравейник.

Комплексы, заложенные в детстве, поднимаются в Тамарке волной и захлестывают. Она начинает рыдать.

Рыдания — это давление. А Светлана не переносит давление. Она выскакивает из дома, идет в липовый парк, нарезает круги, выталкивая из себя злобу и ненависть.

Постепенно злоба испаряется. Перед глазами горестное лицо Тамарки. Светлана помнит его с детства. Гримаса плача осталась прежней. Как плакала в пять лет, так и сейчас.

Светлане становится жалко Тамарку. Она постепенно сокращает прогулку и возвращается домой.

Тамарка выходит к ней навстречу как ни в чем не бывало. Как будто не было ссоры и обидных ковыряний. Дождь прошел, и вышло солнышко, и травка рада. Тамарка и Светлана забывают хамские подробности.

А все почему? Потому что сестры. Родная кровь. Только близкие люди могут так безоглядно прощать, забывать обиду. Отнестись, как к дождю.

Прошел — и привет. Что о нем вспоминать? Если бы такие обвинения выложил чужой человек — вражда на всю жизнь. Любое примирение — поверхностное, а в глубине — болото, которое не высохнет никогда.

Тамарка и Светлана садятся обедать.

— Еда — это секс пожилых людей! — заявляет Тамарка.

— Без секса жить можно, а без еды нельзя, — комментирует Светлана.

— Смотря в каком возрасте, — уточняет Тамарка. — В старости можно жить и без любви.

Сестры едят с удовольствием. Нервные перегрузки обостряют голод.

Далее у Тамарки по режиму послеобеденный сон: с двух до четырех.

У Светланы все сдвинуто. Ее дневной сон с четырех до шести — в те дни, когда не надо ехать в театр.

О! Как Светлана любит это время. У нее удобнейшая широкая кровать с дорогущим ортопедическим матрасом. Сон подхватывает Светлану, как тугое море, и тянет в глубину, в желанное небытие.

Тамарка тем временем уже встала и слоняется без дела. Ей скучно.

Сквозь наплывающий сон Светлана слышит, как дверь скрипит. Просовывается макушка ее сестры.

Скрипа двери достаточно, чтобы сон прервался. Светлана открывает глаза.

— Ты не спишь? — фальшиво вопрошает Тамарка.

— Уже не сплю, — отзывается Светлана, и ей хочется метнуть в сестру тапку.

Она знает, что заснуть больше не удастся. Медленно поднимается с кровати.