Дженнифер Матье - Бунтарка

Митчелл Уилсон фыркает себе под нос. Митчелл Уилсон, возможный насильник.

Вставай, Вивиан. Вставай!

Мышцы на моих ногах напрягаются, я уже практически встаю, когда меня опережают.

Эмма Джонсон.

Королева Эмма. Чирлидер Эмма. Вице-президент школьного совета. «Давайте все вести себя как дамы Техаса». Та самая Эмма.

Она вынимает фломастер из кармана и — ее бледные щеки вспыхивают от ярости — она пишет слово «МОКСИ» на левом предплечье.

Ее рука дрожит.

Потом она смотрит на класс. Она смотрит на Митчелла глазами, полными ярости. Я сразу вспоминаю песни Кэтлин Ханны.

— Митчелл, — говорит она чистым и резким голосом, — пошел ты.

И выходит.

Она еще не прошла и двух шагов, как я встаю и следую за ней. В этот момент мне все равно, последуют ли остальные девочки за мной. Я знаю, что не дам Эмме выйти одной.

Я догоняю ее уже в коридоре. Еще несколько девушек стоят у шкафчиков, не уверенные в том, что им делать.

— Ты в порядке? — я спрашиваю Эмму.

Она плачет, и слезы катятся по ее щекам. Ее идеальный макияж смазан. Две маленькие угольно-черные дорожки сбегают вниз по ее лицу. Она их вытирает рукой.

— Я в порядке, только что теперь будет?

— Это ты? Ты сделала флаер?

— Да. — Эмма кивает.

Мне хочется обнять ее, но я не уверена, что она это оценит.

— Пойдем, — громко говорю я, чтобы меня услышали другие девушки. — Идем к парадному крыльцу школы. Там разберемся.

— Спасибо. — Она всхлипывает.

Я иду по коридору и вижу, как открываются двери всех классов. Я замечаю Киру, Мэг, Мариселу, Амайю и Кейтлин, неуверенность на их лицах сменяется улыбкой, когда они видят, что не одни.

Я вижу Клодию. Она смотрит на меня и показывает язык. Я вижу, как она взволнована.

Нас все больше и больше. По крайней мере, половина всех девушек Ист Рокпорта направляются к выходу. Многие набираются смелости, когда видят, как мы идем по коридору. Учителя выходят в коридоры и кричат нам, что нас исключат.

Уилсон не сможет нас исключить, если мы выйдем все вместе.

Мы продолжаем идти, топча ногами угрозы директора Уилсона и предупреждения учителей. Раздавить их. Стереть в порошок. Мы идем в конверсах, шлепках конфетного цвета и туфлях на низких шпильках. Мы размахиваем руками, наши губы сжаты в прямую линию.

Мы идем молча. Никто даже не шепчется. Мы смотрим только вперед. Впереди мелькают головы со светлыми волосами, черными, каштановыми, рыжими!

Тишину нарушает только единственный звук — скрип пола от наших ног. Но если вы прислушаетесь, то услышите биение наших сердец.

Я слышу скрежет открывающихся тяжелых металлических дверей главного входа школы. Солнечный свет врывается в главный коридор, и мы немного щуримся, но не перестаем идти. Мы не отступаем.

Когда мы все собираемся на парадном крыльце школы, я наклоняюсь к Эмме.

— Хочешь что-то сказать?

— Да.

Она берет себя в руки, делает глубокий вдох:

— Но ты будешь рядом?

— Да, конечно.

Девушки наблюдают, как мы с Эммой становимся на верхнюю ступеньку. Они собираются вокруг нас плотным кругом.

— Эй, послушайте! — кричу я. — Эмма хочет кое-что сказать!

И тогда я вижу его. Сет. Он стоит в стороне, отдельно от толпы девушек. Рядом с ним небольшая группка парней, с которыми он обычно обедает. Он замечает мой взгляд, кивает мне. Потом Сет поднимает большие пальцы вверх, и этот банальный жест заставляет меня улыбнуться.

Эмма смотрит на девушек перед ней и пытается заговорить, но ее голос срывается. Я кладу руку ей на плечо, и она смотрит на меня с благодарностью в глазах.

— Прежде всего хочу поблагодарить вас, что вышли сюда, — начинает она. — И хочу сказать, я не хотела, чтобы до этого дошло. Когда Митчелл Уилсон напал на меня на вечеринке в прошлые выходные… — ее голос снова срывается.

Из задних рядов кто-то кричит:

— Мы верим тебе!

Эмма зажмуривается, собирается с духом и продолжает:

— Я смогла спастись. Но когда я пыталась рассказать об этом директору Уилсону, он не стал меня слушать. Он сказал, что я выдумала это! Что мне надо просто об этом забыть. Ну а я не забуду! И вся школа этого не забудет!

Девушки одобрительно кричат и хлопают в ладоши. Я замечаю Клодию в толпе и ее красные от слез глаза. Внезапно мы слышим какие-то крики позади нас и, обернувшись, видим директора Уилсона, мистера Шелли и других представителей администрации. Они направляются к нам, словно злобная стая собак. Мистер Шелли держит в руках планшет, пытаясь записывать что-то на ходу. Его щеки трясутся, лицо потное и красное.

Директор Уилсон держит в руках чертов рупор.

— Девушки, приказываю встать в линию, чтобы мистер Шелли мог записать ваши имена. Я отстраняю вас от занятий. Вы будете исключены из школы.

Он грозно подходит ко мне и Эмме.

— Эмма, я же сказал тебе, что с этим разберутся.

— Но вы не разобрались, директор Уилсон, — кричит в ответ Эмма, сжимая руки в кулаки. Я бросаю взгляд на толпу девочек. Некоторые из них фотографируют и снимают все на телефон.

— Это ты создала группу «Мокси»? Вместе с Люси Эрнандез?

Эмма хмурится, замешательство читается на ее лице.

— Я спланировала этот демарш.

— И ты стоишь за другими действиями «Мокси»? — спрашивает директор Уилсон. — Вместе с мисс Эрнандез?

Эмма отрицательно качает головой, и я знаю, что пришло время. Я поворачиваюсь и смотрю директору Уилсону прямо в глаза, радуясь своему высокому росту. Я открываю рот и говорю так громко, как только могу.

— Это я придумала «Мокси», директор Уилсон. Я сделала брошюры с наклейками и разложила их по туалетам. Это была я.

Глаза Эмма расширяются, и я слышу, как среди девушек проходят шепотки. Я знаю, что только что обрекла себя на исключение, но сейчас я жалею только о том, что не могу сказать это еще раз.

— Подождите, — раздается чей-то голос. Повернувшись, я вижу Киру, поднимающуюся по ступенькам.

— Вив не единственная девушка, стоящая за «Мокси». Я тоже помогала все организовать.

Директор Уилсон уставился на Киру так, словно она мерзкий жук. Кира невозмутимо смотрит на него.

— Кира и Вив не единственные, — раздается еще один голос из толпы. Это Марисела:

— Я тоже помогала «Мокси».

— Подождите, — говорит другая девушка. — Я тоже помогала.

— Я тоже! — кричит Клодия из толпы.

— И я! — кричит еще одна девочка. А за ней другая. Признания сыпятся друг за другом, а директор Уилсон начинает терять самообладание. Он громко и тяжело дышит, его взгляд обращается к мистеру Шелли.

— Вы записываете их имена? — рявкает он. Мистер Шелли кивает и яростно пишет на своем планшете.

— Послушайте, директор Уилсон, — говорит Эмма, повышая голос, — вы не понимаете. Мы больше не будем молчать!