Дженнифер Матье - Бунтарка

— Они сердятся? — спрашиваю я тихо.

Мама идет к шкафу, где у нее хранится маленькая бутылка бурбона. Она кидает два кубика льда в стакан для сока и наливает впечатляющую дозу янтарной жидкости. Только сделав большой глоток, она говорит.

— Не думаю, что они сердятся, Вивви. Они шокированы. — Мама идет в гостиную и устраивается на диване рядом со мной. — Вивиан, которую они знают, не сделала бы что-то подобное.

— А ты сердишься?

Глоток. Еще один глоток.

— Думаю, — говорит она мягким голосом, тщательно подбирая слова, — до этого момента я не осознавала, насколько ты моя дочь. И то, что Вивиан, которую я знаю… повзрослела.

Я прижимаю колени к груди.

— Это… плохо?

Глаза моей мамы начинают блестеть. Несколько слез прозрачными змейками стекают по ее щекам.

— Мам, пожалуйста, не сердись, — говорю я, подползая ближе. Я не ожидала, что она так расстроится.

— Ох, Вивиан, я не сержусь, — говорит она. — Ну, может, процентов на десять. Из-за того, что ты держала все в тайне. — Она делает паузу, в ее голосе звучит обида. — Тебе казалось, что ты не можешь мне рассказать?

— Мам, мне жаль, — говорю я, ерзая от чувства вины. — Я не то чтобы думала, что не могу. Просто… я хотела сделать это сама. Это не значит, что я боялась тебе довериться.

— Ты же знаешь, что можешь рассказывать мне все что угодно, — шепчет она.

— Да, мама. — говорю я. — Знаешь, эта идея появилась у меня после того, как я рассматривала вещи в твоей коробке.

— Так и знала, что надо было спрятать ее на чердак, — говорит мама, закатывая покрасневшие глаза.

— Так ты плачешь не потому, что сердишься?

Мама качает головой.

— Нет, я плачу… потому что… черт, я не знаю, почему я плачу. Потому что я горжусь тобой. Потому что я взрослая, а ты такая юная. Но оказывается, уже и не такая юная. Потому что жизнь иногда такая странная. Только мне кажется, что я ее поняла, как снова происходит что-то новое.

— Так ты действительно… гордишься мной? — спрашиваю я, растягивая губы в улыбке.

Она смотрит на меня поверх стакана бурбона.

— Честно? — говорит она. — Да.

Моя улыбка становится шире.

Мама делает еще глоток из стакана.

— Честно говоря, я почти хочу, чтобы директор Уилсон попробовал исключить тебя и всех других девочек. — Внезапно она смеется так громко, что Джоан Джетт убегает из комнаты.

— Если этот придурок думает, что может выкинуть половину девочек из школы, чтобы прикрыть попытку изнасилования, ему придется иметь дело со мной. — Она энергично бьет кулаком по воздуху.

— Ладно, мам, успокойся.

Мама собирается что-то ответить, когда раздается звонок в дверь. Почти девять часов вечера.

— Это Джон?

— Нет, он еще на работе, — говорит мама, направляясь к двери. Спустя несколько мгновений она заходит обратно в комнату.

С ней Сет.

— Простите, что поздно, — говорит он, бросая взгляд сначала на маму, а потом на меня. — Я просто очень хотел поговорить с Вив. Наедине.

У меня пересыхает во рту. Руки покрываются гусиной кожей. Сет стоит и смотрит на меня своими темными глазами. Я вспоминаю, как он поднял большие пальцы на демарше.

— Привет, — говорю я.

Глаза моей мамы бегают между нами, пока она наконец не говорит:

— Слушайте, может, я и крутая мама, но вы останетесь здесь, а я пойду в спальню. И оставлю дверь приоткрытой. — Она кидает на меня многозначительный взгляд и направляется прочь по коридору. Потом возвращается, чтобы унести с собой бутылку бурбона.

— Привет, — говорит Сет, когда мама наконец уходит. Он засовывает руки в карманы джинсов.

— Присядешь? — Я очень хочу, чтобы он сел рядом.

Сет присаживается на диван, оставляя между нами метр пространства. На нем футболка с Black Flag, которая мне так нравится. Он постукивает ногой и смотрит на экран телевизора, хотя он выключен.

Думаю, он нервничает.

— Сумасшедший получился демарш, — говорит он.

— Да, сплошное безумие.

— Да. И так круто.

Я подбираюсь к нему и легонько толкаю плечом. Он бросает на меня взгляд.

— Спасибо, что вышел с нами.

Он медленно кивает, и на его губах появляется легкая улыбка.

— Тебе стоило увидеть Митчелла после того, как ты вышла за Эммой, а остальные девушки поднялись, чтобы присоединиться к тебе. Словно кого-то вырвало тухлыми яйцами ему прямо на колени.

— Жаль, что я это упустила.

Я подвигаюсь немножко ближе.

— Он выглядел так, будто всю жизнь считал себя неприкасаемым, а теперь понял, что это не так. После этого я просто встал и вышел.

Я придвигаю свою руку к руке Сета. Провожу пальцами по его костяшкам.

— Не против? — спрашиваю я.

— Нет.

Я сплетаю наши пальцы. Его ладони слегка вспотели. Но мне все равно. Каждой волосок на моем теле встает, когда наши руки соприкасаются.

Я смотрю на него и улыбаюсь, а он улыбается в ответ.

— Мне жаль, что я вел себя как идиот, — вырывается у Сета.

Я улыбаюсь.

— Ты не идиот.

— Я не должен был сомневаться в том, что было написано на флаере. Мне нужно было постараться понять смысл «Мокси».

— Ну, мне не стоило ожидать, что ты будешь таким идеальным.

— Никто не идеален, — отвечает Сет. — Особенно я. Но я обещаю внимательнее присматриваться к тому, что не могу понять, потому что я парень.

— Ну, вот видишь, — шепчу я, когда наши глаза встречаются. — Говоришь, не идеален, но эти слова приближают тебя к этому.

Нас разделяет всего несколько миллиметров. Я чувствую его запах. Могу посчитать три веснушки на правой щеке. Я протягиваю свободную руку и касаюсь их. Потом наклоняюсь и целую его.

— Твоя мама в спальне, — говорит Сет, его голос хрипловат, а темные глаза смотрят куда-то поверх моей головы.

— Ладно.

— Ладно что?

— Ладно, тогда нам придется очень тихо целоваться.

— Очень-очень тихо? — спрашивает он, склоняясь ко мне. Мои щеки становятся горячими, а тело гудит от предвкушения.

— Экстра-тихо, — отвечаю я. Мы целуемся, и мне остается надеяться, что мама будет оставаться в спальне как можно дольше, потому что нам так тяжело остановиться.

Последний день учебного года всегда сокращают, поэтому мой последний урок одиннадцатого класса — английский с мистером Дэвисом, который объявил на этой неделе под скудные фанфары, что это его последний год в школе Ист Рокпорт Хай. Сказал, что уходит на пенсию, чтобы проводить больше времени за рыбалкой.

Я не знала, что в «Хантерс Паб», где, как известно всем в городе, обычно проводит время мистер Дэвис, разрешено ловить рыбу. Ну и ладно.

Мистер Дэвис проводит последние часы, собирая вещи в коробки и позволяя нам болтать. Люси, Сет и я соединили парты в неровный круг.

— Боже, сколько еще? — восклицает Люси, рисуя синей шариковой ручкой сердечки и звезды на руках. — Эй, Вив, — она поднимает руку, — ничего не напоминает?