Стивен Кинг - Воспарение [=На подъеме]

Примерно через две недели после ужина с Эллисом, Скотт всё ещё продолжал с небольшим ускорением терять вес. Он дошёл до 180, похудев в сумме на шестьдесят фунтов, но при этом продолжал чувствовать себя замечательно, тип-топ, как нельзя лучше. В Хэллоуин, в полдень он поехал в аптеку «Си-Ви-Эс», находящуюся в новом торговом центре Касл-Рока и купил больше хэллоуинских сладостей, чем ему, вероятно, могло понадобиться. В нынешнее время не многие жители Вью наряжались в костюмы (пару лет назад было больше до коллапса Суицидальных Лестниц), но то, что не заберут попрошайки, он съест сам. Одним из преимуществ его текущего состояния, помимо всей бодрости, было то, что он мог съедать сколько угодно, не превращаясь в толстяка. Он полагал, что жиры могли неплохо поиграться с его холестерином, хотя это вряд ли. Он находился в лучшей форме в своей жизни, несмотря на обманчивый мамон, выпирающий над ремнём, а настроение было лучше, чем во время конфетно-букетного периода с Норой Кеннер.

Плюс ко всему, его работодатели из сети универмагов были в восторге от его работы, убеждённые (ошибочно, как боялся Скотт), что его сайты вдохнут новую жизнь в их хромающий бизнес. Недавно он получил чек на сумму 582,674,50 долларов. Перед тем, как пойти в банк, он сфотографировал его. Он сидел себе в этом маленьком городке в Мэне, работая у себя в кабинете, и вдруг стал богачом.

Он видел Дейрдре и Мисси только дважды и с расстояния. Они бегали в парке, а Ди и Дам не выглядели радостными из-за своих длинных поводков. После аптеки, когда он поднимался по лужайке, он отвлёкся на вяз, растущий на переднем дворе. Почти все листья пожелтели, но благодаря тёплой осени, всё ещё оставались на дереве, тихонько шелестя. Самая низкая ветвь находилась в шести футах от него и выглядела очень заманчивой. Он выпустил паке с конфетами, поднял руки, согнул колени и подпрыгнул. Он легко ухватился за ветвь, хотя год назад даже не мог приблизиться к ней. Никаких изменений в мышцах не произошло, они всё ещё думали, что обслуживают человека весом 240 фунтов. Скотт подумал о старой телевизионной трансляции, показывающей, как астронавт, высадившийся на луну, делал огромные прыжки.

Он спрыгнул на лужайку, поднял пакет и направился к ступенькам. Но не стал подниматься по ним, а снова согнул ноги в коленях и запрыгнул на крыльцо.

Это был легко.

Он положил конфеты в миску у входной двери и прошёл в свой кабинет. Включил компьютер, но не щёлкнул ни по одному рабочему файлу на десктопе. А открыл календарь на следующий год. Все числа были чёрными, за исключением праздников и специально отмеченных, которые были красными. В следующем году Скотт отметил только одно число: 3 мая. Приписка, также красным, состояла из одного слова: НОЛЬ. Когда он удалил её, 3 мая снова стало чёрным. Он выбрал 31 мая и в поле напечатал НОЛЬ. По его мнению, теперь именно в этот день он должен был лишиться веса, если процесс не продолжит ускоряться. А тем временем он намеревался наслаждаться жизнью; скотт чувствовал, что уже давно задолжал себе. К тому же сколько людей в терминальной стадии могут сказать, что чувствуют себя абсолютно прекрасно? Порой ему вспоминалась пословица, которую Нора услышала на собрании АА [18] Анонимные алкоголики. : прошлое — история, а будущее — мистерия.

И, кажется, она очень хорошо вписывалась в его текущее положение.

Первые ряженные посетители заявились к нему около четырёх, а последние чуть позже заката. Среди них были призраки и гоблины, супергерои и имперские штурмовики. И на удивление один ребёнок был в бело-синем костюме почтового ящика; его глаза виднелись через щель для писем. Большинству детей Скотт дал по два маленьких шоколадных батончика, а почтовому ящику — три, потому что он был самым классным. Ребята помладше были в сопровождении родителей. А припозднившиеся были постарше и в основном сами по себе.

Последняя пара — мальчик и девочка — которые, предположительно, были Гензелем и Гретель, появилась около половины седьмого. Скотт дал каждому по паре батончиков, чтобы они не напакостили ему (хотя они — возрастом около десяти-одиннадцати лет — не выглядели особенно шаловливыми), и спросил, видели ли они ещё кого-нибудь в округе.

— Неа, — сказал мальчик. — Кажется, мы последние. — Он пихнул девочку локтем. — Ей надо было навести причёску.

— Что вы получили там? — спросил Скотт, указывая на дом, где жили Маккомб и Дональдсон. — Что-нибудь хорошее? — Ему в голову пришла мысль, что Мисси могла приготовить на Хэллоуин что-то особенное вроде морковных палочек в шоколаде.

Глаза маленькой девочки округлились.

— Наша мама сказала не ходить туда, потому что те леди не хорошие.

— Они лесбянки, — пояснил мальчик. — Папа так сказал.

— А, — произнёс Скотт. — Лесбянки. Понятно. Теперь ребята бегите домой. И не сворачивайте с тротуара.

Они пошли дальше своей дорогой, копошась в мешках со сладостями и подсчитывая улов. Скотт закрыл дверь и посмотрел на миску — она опустела только наполовину. По его подсчётам к нему явилось шестнадцать или, может, восемнадцать посетителей. Интересно, а сколько было у Маккомб и Данальдсон, подумал он. Был ли хотя бы один?

Он прошёл в гостиную, включил новости и увидел детей, выпрашивающих сладости в Портленде, затем выключил телевизор.

Не хорошие леди, подумал он. Лесбянки. Папа так сказал.

Идея пришла к нему так, как обычно приходили самые клёвые из них: почти полностью сформировавшейся, нуждающейся лишь в паре дополнительных штрихов. Разумеется, клёвая идея — не обязательно хорошая идея, но он решил воплотить её и увидеть, что из этого выйдет.

— Побалуй себя, — сказал он и рассмеялся. — Побалуй, пока не иссох и не испарился. Почему бы нет? Почему бы, блять, нет?

На следующее утро в девять часов Скотт вошёл в здание Департамента спорта Касл-Рока с пятидолларовой бумажкой в руке. За столом приёма заявок на участие в Индюшачьем забеге 12К сидели Майк Бадаламенте и Ронни Бриггс, парень из муниципальной службы, которого Скотт видел в «Пэтсис». Позади них в спортзале шла баскетбольная игра утренней лиги: футболочники против кожников [19] Т. е. команда в футболках против команды без футболок. .

— Эй, Скотти! — приветствовал Ронни. — Как поживаешь, мужик?

— Неплохо, — сказал Скотт. — Ты?

— Бойко! — воскликнул Скотти. — Так бойко, как только возможно, хотя они подрезали мне часы в МС. Не видел тебя за покером в четверг вечером.

— Был очень занят. Крупный проект.

— Знаешь, короче, ну то, что было в «Пэтсис» … — Ронни выглядел смущённым. — В общем, жаль, что так вышло. У Тревора Янта длинный язык, и когда он им треплет, все боятся затыкать ему рот. Потому что это отличный способ получить перелом носа.