Михаил Белозёров - На высоте птичьего полёта

— Давай! — согласилась она, нервно постукивая каблуками. — Хотя я от них кашляю.

Всем было ясно, что Приходько накрутил так, что может сесть, оттого и упирался до последнего. Оказывается, пока я ходил, он звонил даже в полицию, где его послали. Документы мы всё-таки забрали после приказа, присланного Аллой Потёмкиной по факсу.

— Вы ещё не всё знаете, — сказал я многозначительно.

Они посмотрели на меня со страхом — особенно Лера Плаксина. Видно, с неё сегодня хватило.

— Что именно? — вскинула она свои покрасневшие глаза, мол, чем ещё можно меня удивить в этой дрянной жизни.

— У них здесь свой огромный склад. Я разведал.

— Склад?! — переспросила Лера Плаксина, и впервые за день стала естественной, почти что подружкой по общежитию, потому что глазки её заблестели, а лицо огорчилось, как и у нас с Радием.

— По этим железнодорожным путям, — показал я на глухие железные ворота, — с той стороны прибывают составы.

— Составы?! — ещё больше расстроилась она. — Пути? Значит, объемы такие, что нам и не снилось.

— Похоже, — сказал я. — Наверное, они создали свою базу.

— Или параллельную структуру, — подсказал Радий Каранда. — Здесь неподалёку железнодорожная станция.

— Вот это да! — Лера Плаксина прикинула. — Налоги платили, как за нас, а все остальное — себе в карман. Надо быстро отсюда сматываться! — она взволнованно бросила сигарету в сугроб. — Поехали!

Я тоже подумал, что если Приходько позвонил в свою крышу, а крыша у него обязательно есть, то мы можем не доехать до офиса.

— Интересная получается картина… — сказала Лера Плаксина, стрельнув у Радия Каранды ещё сигаретку и наполняя салон отвратительным дымом, — Приходько человек Годунцова…

— Кто такой Годунцов? — спросил я и сразу почувствовал по их реакции, словно прикасаюсь к чему-то запретному.

— Компаньон Аллы Сергеевны, — объяснил Радий Каранда без энтузиазма, и я понял, что дело очень серьёзное.

— Это высокие сферы? — спросил я.

— Годунцов был компаньоном мужа Аллы Сергеевны, — объяснила Лера Плаксина.

И всё, никто не удосужился ничего объяснить, словно воды в рот набрали. Я догадался, что Алла Сергеевна Потёмкина вдовствующая королева и что у неё куча врагов, а Годунцов главный из них.

— Надо доложиться, — высказал я здравую мысль и позвонил Алле Потёмкиной, чтобы двух словах обрисовал ситуацию.

Мне показалась, что Алла Потёмкина была готова к ней, потому что даже не стала расспрашивать, а только сказала:

— Вы там осторожней.

Голос у неё был уставшим.

— Мы уже едем, — ответил я, выглядывая в окно: МКАД была совсем рядом.

— О складе — молчок! — велела она.

Вадим Куприн обгонял так лихо, что машины справа, казалось, стоят на месте.

Метаболический синдром Годунцову ему явно не грозил — он оказался сухим человечком с колючим взглядом. Такой взгляд бывает только у отпетых уголовников. Словно он решил завязать с прошлым, а выражением на лице оставил, забыл о нём. Впрочем, он всё равно выглядел, как чучело наизнанку — сильно нервничал, и тик глазного нерва выдавал его природу негодяя.

— Ты не имела права его выгонять! — заявил он, косясь на нас, как на нежелательных свидетелей, и поэтому сдерживался, нервно дёргая небритой щекой.

Я решил, что никуда не уйду, пока меня не выгонят. Радию Каранда по роду службы полагалось охранять Аллу Потёмкину, а Лера Плаксина, казалось, только получала удовольствие от скандала.

— Я имею право делать всё, что считают нужным! — отрезала Алла Потёмкина. — Или тебе напомнить, сколько у тебя акция?

— Не надо! Дай мне месяц! Я разберусь!

Он забегал вдоль окна, засунув руки, как Ленин, в жилетку. Как я сообразил после покушения, оказывается, он держал семью в Канаде, а здесь зарабатывал деньги, ну и, несомненно, всеми фибрами души ненавидел страну, которая его кормила.

— С какой стати? — удивилась Алла Потёмкина — У тебя что, отдельное государство?

Я понимал, что она намекает на склад, но Годунцов об этом не имел понятия. Позиция его была достаточно крепка: дело можно было уладить большим страхом или уступкой другого рода с вариациями на разные темы.

— Ты не понимаешь… — остановился он так резко, что скрипнули подошвы.

— Я не понимаю! — взвилась Алла Потёмкина. — Это ты не понимаешь!

Естественно, она умолчала о складе и о том, что связано с ним, потому что склад — это совершенно другая ситуация и совершенно другой расклад сил. А ещё я удивился, как она справилась с Андреем Годунцовым, который был гораздо старше её, даже старше меня.

— Да всё я понимаю! — воскликнул Андрей Годунцов, для убедительности потрясая головой с белыми кудрями.

— Ну вот и заткнись! А может быть, ты в доли с Приходько? — ядовито осведомилась Алла Потёмкина.

И вопрос повис, что говорится, в воздухе, пока Андрей Годунцов пытался сглотнуть слюну.

— Ты знаешь, это часть моего бизнеса, и я хотел бы сам разобраться! — вспыхнул Андрей Годунцов.

Ему было неприятно, но он вынужден был давать объяснения. Я присмотрелся: он походил на ашкенази — белобрысого еврея с кудрями и со светлыми глазами. Такие изредка встречаются, сами евреи считают их отщепенцами, и даже группа крови у них совсем не четвёртая, а какая-то другая, крайне экзотическая.

— Ты три месяца тянул резину. Я честно ждала твоей реакции. Или думаешь, я ничего не знаю?! Я знаю всё, что здесь происходит! — Алла Потёмкина многозначительно показала на стены, имея в виду фирму и её уши.

— Это не такой большой срок, — пошёл на попятную Андрей Годунцов. — Уверяю тебя.

Судя по форме носа с бугорком, он легко выходил из себя, но также легко перегорал, особенно в разговоре с сильным оппонентом.

— А сколько ты хотел?! Полгода? Год?! Скажи, я потерплю, и учредители тоже потерпят! Разговор закончен! Приходько идёт под суд!

Андрей Годунцов побелел так, что стал похожим на лист бумаги:

— Этого нельзя делать! Приходько нужно оставить на месте. Я компенсирую недостачу и согласен всю вину взять на себя!

Я стал догадываться: ведь если Приходько убрать, то новый человек всё поймёт, и затея со складом и параллельной структурой полетит в тартарары, и тогда уже Годунцову несдобровать.

— Хорошо, поговорим, — согласилась Алла Потёмкина.

— Один на один! — выставил условие Андрей Годунцов, оглянувшись на нас, как старый, полинявший волк.

— Все свободны до завтрашнего утра, — сказала Алла Потёмкина, на мгновение задержала взгляд на мне, и я понял, что она хотела мне что-то сказать, но не сказала.

Может быть, она сегодня хотела пойти со мной в ресторан? — распушил я хвост, что тогда делать с Инной-жеребёнком?

— Андрей, а ещё ты мне вернёшь упущенную выгоду! — Услышал я, выходя последним и понял, что палец ей в рот не клади.