Михаил Белозёров - На высоте птичьего полёта

— Так, — не дрогнув ни единым мускулом, согласился Фёдор Соляников. — Но у меня сейчас в деле четыре проекта. — Сердечно пояснил он. — Я физически не успеваю, я сейчас боевой фантастикой занимаюсь. Она нынче в моде. Но ваш роман я обязательно прочитаю, возможно, там что-то есть, хотя я стараюсь политикой не заниматься, но чем чёрт не шутит, а вдруг?

Я едва не возразил, что из-за этой чёртовой политики в Донбассе идёт война, а не пирожки с маком пекутся, но сдержался. И вообще, мне он не очень понравился, потому что не глядел с удивлением, как Роман Георгиевич, мол, откуда ты такой выскочил, а был в меру сдержан и снова мне напомнил, что я провинциал и стучусь в глухие столичные ворота за семью замками.

— Тогда за знакомство! — Роман Георгиевич извлёк из закромов армянский коньячок, мы выпили, и Фёдор Соляников заторопился, словно, действительно, куда-то спешил.

— Ваши координаты у меня ваши есть, если что… если что, — повторил он на тональность выше, — я вам позвоню.

— Спасибо, — сказал я, понимая, что Соляников не позвонит, что он пришёл сюда исключительно из уважения к Испанову.

И он удалился.

— Позвонит он, как же! — прокомментировал Испанов. — Ты его не ругай!

И даже его знаменитый горб порицал без меры.

— Кого? — Оглянулся я вслед Соляникову.

— Валентина! — раскрыл мне карты Роман Георгиевич, глаза у него забегали, а вид был крайне смущённым, что абсолютно не шло его величию. — Это я настоял, из-за рассказов Аллы Сергеевны, — объяснил он, — дать почитать мне ваш роман. Уж больно много суеты в прессе.

Разумеется, это было преувеличением, если, вообще, не злой шуткой. В фейсбуке о нём воды в рот набрали в ожидании реакции «РЕШ». Там пропагандировали третий сорт, а третий сорт — ещё не брак, из него ещё можно сделать яснополянскую конфетку.

— Зоечка! — крикнул Роман Георгиевич. — Несите договор!

Я почитал договор для проформы, полагая, что уж Испанов не подведёт. Запнулся разве что на сумме гонорара, даже посчитал количество нулей, чтобы не обмишуриться.

— Вы не ошиблись?

— Нет, — простодушно поморгал Испанов, даже вместе со мной посчитал количество нулей. — Мы за вас налоги заплатили, — извинился он.

— Очень великодушно, — признался я и спросил. — А в чём подвох?

Роман Георгиевич сделал круглые глаза. Его гениальный нос стал возмущенно набухать, как монтажная пена.

— Подписывай, иначе я поставлю запятую!

Они что, сговорились, подумал я об Алле Потёмкиной.

— Нет, не надо!

— Может, хочешь почитать на досуге? — ещё поиздевался Роман Георгиевич.

Я подумал, что, наверное, делаю ошибку, но подмахнул, плюнув на свою мнительность, которая говорила: «Изучи документ въедливо, во избежание подводных течений». Мне всё ещё пёрло, как никогда в жизни, я даже не стал скрещивать пальцы.

Пришла бухгалтер, с бюстом и глазами, как у Софии Лорен, с любопытством посмотрела на меня, как если бы я был рептилоидом, и если бы не рамки приличия, я думаю, она бы потрогала чешуйки кожи на моём лице, забрала договор, прижала его к своей необъятной груди и с готовностью заверила:

— Роман Георгиевич, сейчас всё сделаем!

Я вопросительно уставился на Испанова — вот он подвох!

— Всю сумму сразу и беспрекословно, — нахально объяснил он, чтобы развенчать все мои подозрения, и разлил армянский коньячок.

Должно быть, у него дюже много денег на его кино, раз и он так шикует, подумал я.

Мы выпили; я не почувствовал ни крепости, ни вкуса.

— Звони! — потребовал он хитро, как Хаджа Насреддин, протягивающий руку утопающему кази.

— Куда?..

— Как, «куда»? — переспросил он с сарказмом. — В свой банк! — проквакал, как радостная лягушка из болота.

Я позвонил в «Тинькофф Банк» и назвал номер счёта, а также кодовое слово. Прошло не более полуминуты, прежде чем голос в айфоне сообщил:

— На ваш счёт, пришла сумма. — Он назвал её. — Отправитель ФГУП «Киноконцерн «Мосфильм»».

Он ещё добавил какие-то слова про какое-то там производство и даже студию, но мне было достаточно слова «Мосфильм»

— Спасибо, — остолбенел я и почувствовал себя рублёвым миллионером.

Не обманул, чёрт!

— Может быть, ты и сценарий напишешь? — принялся приставать Роман Георгиевич, уже откровенно юродствуя.

Я заторможено обещал подумать. Перед глазами стоял лёгкий туман, жизнь предстала в розовом свете. В голову вертелась фраза: «Везёт же идиотам!»

— Только недолго, — ласково предупредил меня Роман Георгиевич, провожая к двери.

Я признался, как перед богом, что ни разу не писал сценариев. Он снисходительно замахал на меня, как на прокажённого, мол, не притворяйся, не притворяйся, уж с такой-то ерундой ты справишься одного левой.

— Выход найдёшь? — спросил участливо, как отец заблудшего сына.

— Найду… — сомнамбулом отозвался я и ушёл, чтобы легкомысленно заплутать в коридорах «Мосфильма», пока какой-то сердобольный человек не показал мне дорогу.

Мне продолжало переть, я плевался через левое плечо и шарахался от чёрных кошек.

Когда мы ехали назад, я спросил у Вадима Куприна:

— Где здесь ближайший дилерский салон?

— На Варшавском или на Каширском «Техинком», — сообщил он со знанием дела.

Мне хотелось шикануть сразу и без промедления. А ещё мне хотелось проверить свой счёт — вдруг меня каким-то чудесным образом разыграли и теперь радостно потирают руки и хохочут вместе со своим горбом.

— Поехали, куда ближе.

Автосалон до удивления оказался маленьким и тесным. В нём впритык стояло пять или шесть машин. За толстым стеклом сидели дилеры, вид у них был загнанным, видно, клиенты укатали. Я обратился к тому из них, который занимался «УАЗами».

Мне приглянулся «патриот» цвета коричневый металлик, хотя дилер Саша, поняв, что у меня есть деньги, настырно уговаривал посмотреть на белый «лексус» или оранжевый «мерседес», мол, у них октановое число выше. Но я сразу и безоговорочно захотел «патриота», нравилась мне эта машина, чёрт возьми!

— Выберете самую последнюю модель, — подсказал мне Вадим Куприн, который пошёл со мной в качестве консультанта.

По ему лицу было видно, что он не ободряет мой выбор, но начальству виднее.

— Да, — согласился я, — самую последнюю и самую навороченную.

Я хотел путешествовать, а не ездить на работу.

— С навигационной системой и кожаными креслами? — спросил дилер Саша.

Я оглянулся на Вадима Куприна.

— С навигацией и с тёмным велюром, — подсказал он шёпотом.

Я повторил его фразу слово в слово.

— С лебёдкой?

Я снова посмотрел на Вадима Куприна. Он кивнул.

— Да, — сказал я как попка, — с лебёдкой, расположенной за номером, чтобы ГАИ не придралось.

— Со шноркелем?