Дун Си - Жизнь без слов. Проза писателей из Гуанси [антология]

— А я это и не ради него сделал, а ради ребят в шахте. У всех жены, дети, старые родители, это я одиночка. Я смог их спасти, теперь до конца жизни буду радоваться.

— А мне ты тоже рад помочь?

— Я надеялся тебя порадовать. Мне кажется, ресторан должен принадлежать тебе, ты столько сил в него вложила.

— На самом деле мои чувства к Чжан Ганю давно умерли, и этот ресторан теперь не так уж важен.

Вино уже подействовало на Сун Чуньи, голова налилась тяжестью и готова была упасть на скрещенные руки. Она продолжила:

— Я думала-думала, но так и не смогла придумать, куда мне податься, хотя любое место лучше, чем это. — Сун Чуньи махнула рукой. — Хочу уехать с шахты, далеко-далеко…

Белая шея женщины покачивалась перед глазами Хуан Яна, ему хотелось протянуть руку и дотронуться, но рука не поднималась. Чем он может помочь Сун Чуньи? Оставить ее рядом с собой или отпустить далеко-далеко? Хуан Ян налил себе еще и залпом выпил. Пока что веселья спиртное не принесло, и он опрокинул еще одну рюмку.

Сун Чуньи подперла рукой подбородок и смотрела на Хуан Яна: этот парень казался ей все более мужественным. Пять лет назад, когда молодой человек только-только приехал на шахту, он был слабым и худым, но после нескольких лет работы он превратился в настоящего мужчину, не было никого более мужественного и грозного. Каждый раз, когда он надевал тонкую рубашку, при порывах ветра рубашка прилегала к телу, очерчивая мускулы. Черная щетина на щеках всегда блестела. Сун Чуньи обратила внимание, что иногда Хуан Ян приходил в ресторан побритым, а несколько часов спустя уходил уже со щетиной. Откуда же приехал такой пышущий силой парень?! Такой чудесный и один-одинешенек, словно прекрасный самородок, спрятанный от людских глаз в толще руды. Во взгляде Сун Чуньи светился интерес. Ослепительная луна, казалось, висевшая совсем близко, озарила глаза Хуан Яна. Он обратил внимание, что сегодня луна не казалась холодной, как раньше, а стала раскаленным диском, и языки пламени подрагивали в такт ударам его сердца.

Они смотрели друг на друга очень долго. Внезапно с лампы прямо в рюмку упал мотылек, Сун Чуньи встрепенулась и вылила содержимое со словами:

— Так много мотыльков. К дождю…

Сердце Хуан Яна тревожно забилось. В последнее время дождь не переставал.

— Лучше я пораньше вернусь домой…

С этими словами он неуклюже поднялся. Когда Сун Чуньи услышала, что Хуан Ян собрался уходить, на нее нахлынула печаль, в носу защипало. Она оперлась о стол и вскочила:

— Я тебя провожу.

Сун Чуньи пошатывалась, будто вот-вот упадет, и Хуан Ян протянул руку, чтобы ее поддержать. Рука Хуан Яна легла на талию молодой женщины, она подалась вперед. Хуан Ян вдруг увидел, что в глазах Сун Чуньи застыли слезы, и с удивлением сказал:

— Сестрица, ты…

Сун Чуньи оттолкнула Хуан Яна:

— Иди, иди быстрее. Не буду тебя провожать.

Хуан Ян не сдержался и обеими руками обхватил Сун Чуньи за талию… Как так получилось, что они вышли из-за стола, держась за руки, прильнув к губам друг друга и крепко обнявшись, они и сами не знали…

Мотыльки кружили под лампой над опустевшим столом, бились крылышками о лампу, падали и снова взлетали, стремились на свет…

Хуан Ян признался:

— Ты моя первая женщина. Тридцать лет прожил, а впервые познал женщину. Ты мне очень нравишься, и уже давно…

Сун Чуньи прижала его к себе:

Я знала, что ты ко мне хорошо относишься… Если ты не гнушаешься моим возрастом, то я хочу остаток жизни провести с тобой.

— Я десять лет не был дома, а сейчас мне показалось, будто я вернулся туда. Ох, это ощущение сродни полету в небе, в облаках…

Любимая женщина лежала у него на плече, и Хуан Ян, повинуясь какому-то импульсу, рассказал как на духу все, что скрывал десять лет. Какие секреты могут быть между влюбленными? Отныне он с легким сердцем будет вести нормальную жизнь. Хуан Ян сказал, что его родной городок называется Поюэ, а убитого им парня звали Ху Цзиньшуй… Он поведал ей о родных местах, о матери и о девушке, в которую был влюблен, и о преступлении, которое совершил. Он говорил и говорил, тело расслабилось, и он потихоньку поднимался в облака…

Его разбудил стук дождя за окном. Он перевернулся и потрогал матрас рядом с собой. Матрас был холодным. Хуан Ян закрыл глаза и полежал еще тридцать секунд, пытаясь понять, что не так, а потом резко сел. В комнате сгустилась кромешная тьма. Сун Чуньи рядом не было, и ее одежды рядом с постелью тоже. Хуан Ян нигде не обнаружил ее следов, словно ее смыло ливнем. Куда она могла деться в такую ненастную погоду? Может быть… И тут Хуан Ян припомнил свой самый безумный вчерашний поступок. Он признался, что убил человека. Она в ужасе сбежала или решила сообщить в полицию? Это ведь женщина, слабая женщина, которой нужна спокойная жизнь и опора в лице мужчины.

Хуан Ян стоял под дождем, вспышка молнии осветила его влажные от слез глаза, и он припомнил слова старика, сказанные много лет назад: убийца ни при каких обстоятельствах не сможет стать простым смертным.

Хуан Ян не смог забыть тот ливень, как не смог забыть и о том, как десять с лишним лет назад превратил полное жизни тело в безмолвный труп. Он поделился всем, что мучало, с женщиной, а потом тревоги вернулись, очень быстро вернулись, и даже в душу пробрался ледяной холодок. С тех пор всякий раз, когда начинался дождь, у Хуан Яна закладывало нос, наливалась тяжестью и болела голова, он начинал кашлять.

Сбежав с шахты, Хуан Ян отправился на юг и в одном крупном городе устроился бетонщиком. Поскольку он был трудолюбивым и неконфликтным, подрядчик захотел повысить его до прораба, но Хуан Ян отказался, сказал, что самому работать легче, чем присматривать, как другие работают. Прораб потом много раз за столом пересказывал эти слова как застольную шутку.

Шесть лет Хуан Ян мешал бетон, опустив голову, но процесс казался ему увлекательным, как школьные опыты по физике: нужно было в цемент добавить для прочности песок, залить водой, а потом перемешать, как мешают еду при готовке, вот только поварешка побольше и кастрюля тоже.

Однажды на стройке появился новенький паренек по имени Лу Мин, которого поставили в пару к Хуан Яну. Он, в отличие от Хуан Яна, особым рвением не отличался, постоянно отвлекался: то воды перельет, то лопату на ногу уронит. Лу Мин сказал Хуан Яну, что собирается проработать годик, ему в следующем году стукнет двадцать, а эта работа бесперспективна.

Хуан Ян поинтересовался:

— А чем хочешь заниматься?

Лу Мин обвел стройплощадку взглядом, увидел лежавшего в теньке Чэня Седьмого и кивнул в его сторону:

— Братец Хуан Ян, видишь Чэня? Что хочет, то и делает. Плохое настроение — обругает тебя, но и в хорошем расположении духа похвалы не дождешься. Ходит только туда-сюда, заложив руки за спину, а денег зарабатывает немало.