Татьяна Труфанова - Счастливы по-своему

— Мою сумку? — приподнялась с кресла Нина.

— Нет, не грызи ручку. Отдай, мой хороший! — воскликнул Степа. — Нет, только не писай! Ой! М-да… Как же некстати ты открыл сумку. Ой-ей-ей. Теперь в сумке лужа… М-да. А ведь так хорошо мы голопопили. Ой, и шарфик намок… И пудра… И паспорт намок! А если просушить? Все, ухожу, ухожу!

И Степа в отличном настроении выскочил за дверь.

Майя сидела в коридоре на стуле, отпивая чай из тонкой фарфоровой чашки, а внук ковырялся в ее замке.

— Не знаю, в чем дело. У меня нормально ключ открывает, — сказал Степа.

— Я тоже не знаю. У меня заел, я пятнадцать минут с ним билась.

На самом деле замок был в порядке, но раз внук не захотел приехать к ней без повода, пришлось прибегнуть к маленькой уловке. Степа предложил прокапать замок маслом, и, пока он рылся в чемоданчике с инструментами, Майя сделала первый ход в своей партии: пригласила его отпраздновать день рождения у нее. У вас малыш, Юля устает, да и ты, наверно… Я возьму все на себя, сможете прийти к накрытому столу… Внук, немного подумав, согласился.

Через пару минут он закончил с замком. Стерев масло с рук тряпкой, Степа сказал:

— …А будет заедать — заменю. Ну, я поехал! А то там Юлька на амбразуре…

— Нет уж! За стол! — Майя повелительно указала на кухню: — У меня была своя амбразура, пока не поешь пирогов, не отпущу.

Она зачем-то испекла вечером пирожки с мясом — то есть ясно зачем, для Степы, но ведь чувствовала себя неважно, надо было бы прилечь, а она… Теперь Майя ходила по стеночке. Так по стеночке она вернулась в кухню, они с внуком устроились за столом.

Степа, нахал этакий, сказал: «Только недолго» — и уставился на плоский круг часов, висевший на стене. Майя пододвинула к нему блюдо со злосчастными пирогами и сказала:

— Позволь спросить, ты ведь отца собираешься приглашать?

— Отца? Разве он, мм, не уехал? — сделал круглые глаза Степа и сунул в рот пирожок.

— Нет, он здесь и собирался до седьмого числа побыть.

Степа невнятно промычал что-то через пирог.

— Что? — переспросила Майя.

— Говорю: жаль, что не уехал!

Майя устремила на него суровый взгляд, но внук никак не выказал раскаяния.

— Богдан упоминал, что у вас вышла размолвка, — произнесла она.

— Если это для отца размолвка, то Гранд Каньон — вроде ямочки. Угу.

— По-моему, он сожалеет… Будь мудрее, Степа, сделай шаг навстречу.

— Какие пироги у тебя, бабушка! С начинкой из нотаций, ого! — энергично жуя, сказал Степа.

Майя помолчала, вздохнула, привстала, но тут же снова села на стул.

— Нет, давай-ка ты молодыми ногами сходишь. Там, на балконе. Иди, иди!

Она надеялась, что увиденное на балконе алое чудо Степу смягчит.

— Ты, это, издеваешься? — через секунду спросил с балкона внук.

— Почему? — возмутилась Майя. — Прекрасный автомобиль, твой отец его сам выбрал для Яси, он хотел, чтобы я передала… — Майя подумала и добавила ложь во спасение: — С извинениями!

— Я, конечно, не гроссмейстер, угу. Но немножечко неприятно, когда собственная бабушка считает тебя простофилей!

Майя изогнула тонко прорисованную бровь и посмотрела на внука с видом: не понимаю, о чем ты.

— Отец будет извиняться, когда на Марсе яблони, ага, яблони зацветут. — Степа поднял игрушечный кабриолет и занес его над перилами балкона. — Очень тянет бросить.

— Не надо. Я поняла, — с достоинством сказала Майя. — Кстати, о подарках — что тебе подарить на день рождения?

— Сюрприз, — буркнул Степа, возвращаясь на кухню. — Хотя нет… В смысле подарка, ба, лучший подарок — это помочь с Ясей.

Именно в этот момент заныл живот, и Майя поморщилась. Степа заметил это:

— Так, сейчас опять будут нотации. Охо-хо.

— Нет-нет. — Майя справилась с болью, выпрямилась, надела приветливую маску. — Как помочь?

И тут оказалось, что на внука свалился уход за сыном, потому что его жена решила выйти на работу. Днем он с Ясей, а ночами сидит над компьютерным заказом. Что за бестолковая парочка!

— К сожалению, мой дорогой, я уже не в том возрасте, чтобы скакать за Ясей.

— Ексель-пиксель! Ну какие твои годы! Хотя б, это, на пару часиков в день приходи.

— Нет, — покачала головой Майя.

Степа явно обиделся, но тут уж она ничего поделать не могла. Небо за окном побледнело, а с края жались к линии крыш оранжевые закатные облака. «Мне бесконечно жаль… Твоих несбывшихся мечтаний…» — зазвучал у Майи в голове романс. И тут же, диссонансом, его перекрыл какой-то грубый, весь из оскорблений составленный рэп — из проехавшей под окном машины. Вечер с внуком покатился под горку, и больше всего сейчас Майе хотелось бы прилечь на кровать, выпить таблетки и лечь. Но она продолжила свои попытки достучаться до Степы.

— Ты смотришь на нас, старших, так, будто мы кремень. Гранитные исполины. А это давно уже не так… Будь помягче с отцом, хороший мой!

— Как именно помягче? Уточните степень мягкости.

Майя сердито фыркнула. Хоть кол на голове теши! Упрямец, и всегда таким был. Только она его переупрямит.

— Знаешь что? Я найду тебе няню. Временную, на пару недель. У меня есть одна знакомая — это практически Мэри Поппинс. Если я попрошу, она завтра же выйдет.

— Ух ты! — обрадовался Степа. — А по бюджету она, это, нам подойдет?

— Разумеется, Мэри Поппинс не может стоить дешево, — снисходительно сказала Майя. — Не думай об этом, я оплачу.

— Не годится, нет, не годится, — помотал головой внук. — Гусары у бабушек денег не берут!

Майя помолчала, делая вид, что в раздумьях. А затем сделала свой ход конем:

— Вот тебе решение: предложи отцу посидеть с Ясей. Думаю, пару часов в день Богдан осилит.

— Даже если, как это, оставить в стороне то, что я с ним не разговариваю… — Степа засмеялся. — Наш Ротшильд будет Ясе попу подтирать?

— Конечно. Трудотерапия плюс всестороннее знакомство с внуком, — тонко улыбнулась Майя.

— Картина маслом! Я почти согласился. Угу. Одна загвоздочка. Первый раз, когда он пришел к нам, он напился, угу. Напился как сапожник, орал и напугал Ясю. Я повторять этот опыт не хочу.

— Ох…

Майя помешала ложечкой давно холодный чай. Оставался аргумент, к которому ей очень не хотелось прибегать. Но иного пути она не видела.

— У твоего отца неприятности. Ты знаешь?

Майским вечером пятницы, когда опустели офисы и погасли компьютеры, издав глухой прощальный писк, когда посреди светлого неба Соборной площади без особой нужды зажглись сиреневые фонари, когда положил трубку самый упорный приверженец холодных продаж, когда непритязательные сибариты возлегли перед телевизорами, а граждане более требовательные или денежные распахнули двери кинотеатров, баров, ресторанов, пиццерий, кафе и пельменных, а также тира, а также драмтеатра, когда на тенистой набережной Домска появились прогуливающиеся парочки, когда каждый искал веселья, дружбы, любви и счастья или хотя бы забытья, в зеркальном зале на окраине города мыкались и жались к стенам девять нарядных женщин в туфлях на небольшом каблуке. У некоторых туфли были еще и с перепонкой, ловко обхватывающей щиколотку, — это самые удобные туфли для танцев. Правда, еще большее удобство и удовольствие придает танцам наличие партнера, а ни единого партнера в этом зале не было… Может быть, женщины собрались порепетировать плавный проход в кокошниках, когда под журчание балалайки девицы скользят павами, помахивая батистовыми платочками? Для такого партнер не требуется. Но нет, ни наглаженных платочков, ни кокошников, ни балалайки при них не было. Ах! Вот! Крякнула дверная ручка, в зал вошел представитель сильного пола.