Сергей Апрелев - Под шорох наших дизелей

Смотреть должен был крупный начальник - ЗАМНАЧПУРа (заместитель начальника политуправления) Северного флота. Сама же «С-295» пребывала в вялотекущем навигационном ремонте, а значит, ее экипаж, по мнению командования, располагал всеми материальными и временными возможностями «показать товар лицом». Примерно так все и получилось. Но не будем опережать событий.

Казарма 49-й бригады подводных лодок являла собой типичный образец зодчества сталинской эпохи, хотя и была построена значительно позже: толстые стены, высоченные потолки, длиннющие коридоры и просторные кубрики - спальные помещения личного состава. Авральными работами помимо старпома руководил замполит, тоже капитан-лейтенант и тезка - Михаил Трибель, известный как способный рисовальщик.

В итоге, зам талантливо украсил все мыслимые пространства красочными стендами, выполненными в духе последних партийно-политических веяний, а старпом как глава «худсовета» позаботился и о том, чтобы казарменный образ как можно точнее соответствовал уставу внутренней службы. Каждый уголок казарменных помещений, куда шаловливые матросские руки могли бы засунуть неподобающий предстоящему действу предмет, был многократно осмотрен и проверен...

И вот наступил день смотра. Высокий политический чин - контр-адмирал Поливанов и сопровождающие его лица целый час исследовали бытоустройство экипажа, предусмотрительно отправленного на подводную лодку. По ходу проверки взгляд проверяющего теплел, источая от помещения к помещению все больше удовлетворения условиями береговой жизни покорителей глубин. Видя это, не скупились на поощрительные высказывания и сопровождающие. Сердца старпома и замполита исполнились гордостью за плоды своих стараний.

Переход от всеобщей эйфории к молчаливому недоумению, а затем и к тихой панике произошел в тот момент, когда контр-адмирал Поливанов собственноручно открыл дверцу одного из матросских рундуков. На внутренней стороне дверцы канцелярскими кнопками было намертво закреплено фотографическое изображение сильно увеличенных (раз этак в пять!) детородных органов. Рундук принадлежал одному из приближенных к старпому, по организации службы, разумеется, старшине 2 статьи Сереге Пушину, недавно переведенному на лодку из берегового учебного кабинета. Инициатива выдвижения принадлежала флагманскому химику и лучшему рационализатору эскадры капитану 1 ранга Лаздину Рувиму Хаимовичу. Пушин доблестно служил не только кабинетным специалистом, но и приборщиком в его холостяцкой квартире, поэтому образцовому химику-санинструктору не составило труда убедить шефа в том, что он просто родился подводником...

Комиссия, тем временем, переживала состояние ступора. А точнее лишь те, кто находился от злополучного рундука на расстоянии, достаточном для достоверной классификации изображения. В полном неведении оставался только адмирал, удаленный от фотографии на дистанцию согнутой руки. Пребывая под глубоким впечатлением от увиденных шедевров наглядной агитации, адмирал ограничился возгласом сожаления:

- Отлично, товарищи, порадовали старика, но почему же кнопками?

Не давая проверяющему опомниться, замполит со старпомом, травмируя пальцы рук, бросились устранять замечание. Злодей Серега Пушин снова вернулся в береговой кабинет. Видно не суждено было ему стать настоящим подводником. А замполит частенько с тех пор приговаривал, что на свете существует три категории подводников. Первая из тех, что постоянно подводит, вторая из тех, что на подводах разъезжают, ну и третья, увы, самая малочисленная, но героическая - это мы!

Учения. Год 1986-й

Баренцево море. Учения. Подводная лодка проекта 651 преодолевает яростное противодействие противолодочных сил условного противника. На ее борту старший начальник, некоторое количество офицеров штаба и политотдела дивизии. Их присутствие обусловлено беспокойством командования в связи с полным отсутствием у экипажа успехов как в боевой так и политической подготовке за минувшее полугодие. Экипаж старается, демонстрируя выучку, а где-то даже и мастерство, на фоне отменного морально-политического состояния. Акции экипажа стремительно растут, как вдруг неопытный рулевой, вероятно матрос Пупкин, одним мановением злодейской руки прерывает процесс достижения высоких показателей. В ходе маневра «Срочное погружение», выполнявшегося боевой сменой, горизонтальщик кратковременно создал дифферент на нос порядка 19 градусов. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы из-под крышки с аварийным запасом пищи пролилась жидкость с характерным сивушным запахом. Расположение злополучного бачка на подволоке центрального поста позволило жидкости проникнуть не только за шиворот вахтенного офицера, инженер-механика и командира ПЛ, но и, о ужас, старшего начальника.

Шел 1986 год. Отнюдь не обеспокоенный состоянием электролита в баках аккумуляторной батареи начальник приказал командиру ПЛ еще до окончания маневра разобраться, почему у него прямо над его командирской головой смекалистые матросы беззастенчиво варят брагу. И это в то время, когда весь советский народ, выполняя решения партии и правительства, борется с «зеленым змием»! Командир, откровенно говоря, уже и сам горел желанием, если не попробовать жидкость, то, по крайней мере, проникнуть в природу брагообразующего процесса.

Спустя некоторое время авторитетная и совершенно независимая, как это часто бывает на флоте, комиссия из офицеров штаба и политотдела, отмечая халатность отдельных лиц, пришла к выводу, что процесс брожения прошел естественным путем в результате соединения находившегося в бачке сахара-рафинада и жидкости, вылившейся из проржавевших банок консервированного картофеля.

Старший начальник - командир дивизии капитан 1 ранга Орлов П.С. с выводами согласился, а успешно выполненные боевые упражнения в ходе дальнейшего учения способствовали восстановлению доброго имени экипажа.

Стоит ли говорить, что экипаж этот возглавлял капитан 2 ранга Кузнецов М.Г.

Командирский желудь

В конце 80-х, когда на прилавках магазинов страны в силу хронического дефицита было практически невозможно встретить жевательную резинку и другие освежающие полость рта препараты, среди командиров подводных лодок бытовало устойчивое мнение, что запах спиртного можно полностью нейтрализовать, если немного погрызть «командирский желудь», как в шутку именовали мускатный орех. Жертвой подобного заблуждения однажды стал командир «Кефали». Подводная лодка-цель «Кефаль» (пр.690) представляла собой небольшое по размерам и водоизмещению «потаенное судно», имела полтора торпедных аппарата, одну линию вала и немногочисленный, но сплаванный экипаж. Лодка регулярно выходила в море для обеспечения стрельб разнородных сил флота. Удачная архитектура отсеков и высокая профессиональная подготовка кока-инструктора мичмана Михнюка позволяла экипажу стойко переносить тяготы и лишения флотской службы и даже занимать передовые места в соцсоревновании. Но была одна особенность, вызывавшая в определенных обстоятельствах пристальное внимание к ее экипажу и повышенный контроль со стороны командования и политотдела соединения, несмотря на безупречную репутацию командира, офицеров и мичманов «Кефали». Этой особенностью было отсутствие в штатном расписании лодки замполита.