Сергей Апрелев - Под шорох наших дизелей

Насколько мало это сопротивление, я убедился утром следующего дня, когда, тщательно проверив экипировку Балабанова, дал команду: «За мной на гауптическую вахту шагом марш»!

На означенной «вахте» нас встретил старлей с физиономией человека, питающегося «человечиной». Чем он ее запивал, не знаю, но выглядел злобно, похоже, с глубокого похмелья. Пристально оглядев мою форму одежды и не найдя в ней видимых изъянов, помощник коменданта с явным неудовольствием переключился на моего подопечного.

- Да это не военный, а какой-то мешок с дерьмом. Что за внешний вид? Проверим-ка его укомплектованность!..

Когда в воздухе прогремело: «А где футляр от зубной щетки?», неприятное чувство охватило меня и уже не покидало, но худшее оказалось впереди:

- Лейтенант, чем вы там на кораблях занимаетесь? Пьете? А чтобы личный состав не мешал, сплавляете его нам. Работать надо, а то быстренько загремите в камеру вместо своего разгильдяя. В следующий раз, если будете так же готовиться, я вам это устрою!

На обратном пути Балабанов ехидно ухмылялся, что навело меня на единственную мысль, оказавшуюся правильной - опытный прохвост незаметно выбросил жизненно важную деталь «пыльно-мыльных» принадлежностей, чтобы поставить начальника в дурацкое положение.

Замполит встретил меня ехидной фразой: «Даже посадить матроса не в состоянии. Что же вы за офицер?»

Пропустив его комментарии мимо ушей, я с удовольствием выслушал старших товарищей в лице ВРИО командира. Ковальчук посочувствовал и предложил бутылку «шила» для ускорения процесса. Я был искренне тронут, зная как дороги для него ограниченные запасы «стратегического сырья» нашей «дизелюхи». Это ведь не атомоход, где командир штурманской боевой части получал больше, чем мы на весь «пароход». Правда, у него был сложный навигационный комплекс. Зато мы в тот момент решали стратегическую задачу скорейшего ремонта вверенного корабля, а без «шила» этот процесс мог застопориться в любую минуту. Коварные работяги при желании могли волынить бесконечно, а с другой стороны творить чудеса. Порой возникало впечатление, что их заинтересованность обеспечивалась, отнюдь не «соцобязательствами», а главным двигателем прогресса - корабельным «шилом»

«Дайте нам 300 килограмм спирта, и мы построим вам второй атомоход, правда, без реактора», - любил говорить строитель стоявшего неподалеку «ракетовоза» 658М проекта.

Очень немногие считали это шуткой или бахвальством.

Забегая вперед, скажу, что Балабанова я посадил не далее чем на следующий день. Причем, без всяких дополнительных ухищрений и, тем более, без «шила». Просто запас «лишних» кусков мыла, футляров, щеток и вафельных полотенец оказался вполне достаточным для того, чтобы спровадить в камеру целый взвод правонарушителей.

Боюсь, что это изумило не только свирепого помощника коменданта, но и моего «любимца» Балабанова. Всего лишь раз я почувствовал себя «на грани фола», когда на просьбу предъявить полотенце арестованного вытянул из своих запасов чудесный экземпляр с яркой маркировкой «Н».

- Это же ножное полотенце! - торжествующе застонал старлей, предвкушая мою посадку, как и было обещано.

- Нет, - твердо заявил я, - в нашей команде это означает «На лицо».

Этим и обошлось. Вернулся Балабанов практически другим человеком и даже проявлял активность в корабельных работах вплоть до своей демобилизации в ноябре.

Как все-таки мало бывает нужно человеку, чтобы определиться в пространстве!

В ноябре того же 1973 г. с корабля ушел и я, чтобы отправиться в свою первую автономку из четырех совершенных на борту своей новой лодки «С-11».

Синебрюшку на своем жизненном пути я больше не встречал, бог миловал. Слышал, что он впоследствии благополучно стал начальником политотдела эскадры, а может и нет. Меня лично это совершенно не интересовало.

ПЬЮЩИЙ ТРУДЯГА. ВИДЯЕВО - МОРЕ

Капитан 3 ранга Игорь Николаевич Падчин, заместитель по политической части командира ПЛ «С-11». Замечательный, порядочный человек, как говорится, на своем месте. Честно исполнял свои обязанности, не стремясь, подобно многим из своих коллег, переложить их на плечи других. Едва ли не единственным недостатком была давняя и тесная дружба с «зеленым змием», причем внешне это почти не бросалось в глаза. Немного стекленел взор, но об этом могли судить лишь «близкие» Игоря Николаевича, то бишь корабельные офицеры. Лично для меня существовал еще один секретный признак. В такие минуты он обращался ко мне не иначе как Вячеслав Сергеич.

Поначалу я протестовал, вызывая одну и ту же реакцию:

- Игорь Николаевич, вы, что не знаете, как меня зовут?

- Конечно, знаю, Сережа, но выговорить Сергей Вячеславович... не могу, при всем желании. Извини, дорогой!

1975 год. Боевая служба в Норвежском и Гренландском морях. Советских радиостанций не слышно. На просьбу замполита записать что-нибудь для политинформации на ближайшем всплытии отвечаю утвердительно. Перепоручаю командиру отделения штурманских электриков старшине 1 статьи Абрикосову, так как сам занят определением места. Погружаемся. Появляется зам.

- Ну что Штур, записал?

- Так точно, Абрикосов писал.

- На русском? Проверил, крамолы нет?

- Так точно, Игорь Николаич! Можно врубать.

После замовского объявления изголодавшаяся по новостям команда припала к динамикам корабельной трансляции. Раздается музыкальный позывной Би-Би-Си. Затем на русском:

- Каудильо умер! Красные заняли Сайгон... - после чего истошный крик замполита: «Руби!»

Это был единственный случай, когда Игорь Николаевич попытался переложить свои обязанности на других...

ЭСТЕТ СО СТОЛИЧНЫМ ПРИЦЕЛОМ

Капитан-лейтенант Дмитрий Макрушин, заместитель командира по политической части ПЛ «С-11». До этого: комсомольский работник, а затем замполит электромеханической боевой части с гвардейского БПК «Гремящий» оказался симпатичным, с развитым чувством юмора офицером, вполне соответствующим своему предназначению. С подчиненными и коллегами был неизменно ровен, тактичен, умело поддерживал, как свой статус, так и безобидные розыгрыши, без которых на боевой службе невозможно. Охотно резался в «козла», в ходе игры поведал немало забавных историй из жизни партийной верхушки и вертевшихся возле них «комсомолистов», к которым некогда относился и сам.

Конференция во Дворце съездов. По холлу мерно бредет генерал армии Епишев - Начальник Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота. Навстречу выскакивает энергичный прапорщик: «Товарищ генерал армии. Разрешите обратиться. От имени нашего гвардейского, ордена Суворова.... полка выражаю единодушное желание бойцов и командиров стать инициатором социалистического соревнования в Советской Армии в текущем году!»