Сергей Апрелев - Под шорох наших дизелей

Любопытно, но своего собственного Главкома мне довелось увидеть впервые (за шестнадцать лет службы!) только в Африке. Его визит ознаменовался тревожным звонком моего шефа из Алжира:

- Сергей Вячеславович, хочу обрадовать - через неделю к вам приезжает Горшков.

- Отлично, мы всегда готовы. Хоть повидаемся.

- Возможно, но он на дух не переносит всяких лохматых-бородатых. Видимо с бородой придется расстаться.

- Шутите, она, можно сказать, местная реликвия. Намедни предложили пожертвовать клок для восковой фигуры, так я отказал.

«Ваяйте», - говорю, - из бронзы.

- Все шутишь! Короче, при всем к тебе уважении приказываю сбрить, а после его отъезда отращивай что хочешь, хоть до колена.

Я усмехнулся, представив себе столь двусмысленное указание. Ничего не оставалось, как завершить разговор бодрым «Есть!»

В день визита главкома в строю местных военачальников оказался и я, как старший группы СВС в Мерс-эль-Кебире. Наконец адмирал флота Советского Союза С.Г. Горшков в сопровождении небольшой свиты подошел ко мне. Представившись, я к немалому удивлению услышал:

- А мне говорили, что вы с бородой!

Главком с явной укоризной взглянул на военно-морского атташе, а тот изобразил мину, означавшую, что обстановкой в стране он все же владеет. Рядом сдержанно жестикулировал Шеф. Я искренне уважал его и поэтому бодро выпалил:

- Жарко было, товарищ главнокомандующий.

Все понимающе улыбнулись и двинулись дальше.

Чуть позже, на обеде, данном командиром базы, главком произнес энергичную короткую речь о сотрудничестве наших флотов, произведя на всех сильное впечатление. По свидетельству консула почти часовая речь С.Г. Горшкова в нашем посольстве днем позже произвела еще большее впечатление, настолько необычным в ту пору выглядело выступление без бумажек. А ведь Главкому в ту пору было уже 75 лет!

Только с появлением генеральских званий по случаю 30-летия революции - 1 ноября 1984 года прорвало своеобразную плотину из бесчисленных капитанов и майоров. Тогда же, кстати, появились и первые ордена и медали. С этим юбилеем, собственно, и связан возникший конфликт. К памятной дате был спланирован грандиозный морской парад, в котором было решено задействовать практически весь флот, включая и лодки. Техническое состояние обеих было, прямо сказать, критическое. Разумеется, они активно плавали, в том числе и под водой. Решали все поставленные задачи. Но в каких условиях находились наши люди - инструкторские экипажи! По сути дела они являлись заложниками ситуации.

К октябрю 1984 года на «010» насчитывалось 44, а на «011» до 20 неисправностей, каждая из которых в отдельности явилась бы препятствием для выхода в море в условиях нашего ВМФ. И это несмотря на то, что на «010» был недавно проведен доковый ремонт в г.Алжире, правда, в основном собственными силами. Было понятно, что многие операции проводятся впервые, недостает специальных средств, запасов и материалов, но было и другое, что просто не укладывалось в сознании. Претензии к местному руководству заключались в том, что оно очень долго не понимало или делало вид, что не понимает ряда элементарных вещей, К примеру, что баллоны индивидуальных дыхательных аппаратов (ИДА-59) необходимо пополнять, причем именно теми газами, которыми в случае необходимости придется дышать. Что личный состав, прежде чем его выпустят в море, должен пройти помимо всего прочего курс легководолазной подготовки, а общекорабельные системы, обеспечивающие живучесть, должны быть исправными.

В частности, к описываемому периоду на «010» вследствие различных причин была повреждена система аварийного продувания, что исключало возможность продувания цистерн главного балласта из концевых отсеков. И это был лишь один пункт из 44 (!), указанных в моем рапорте командиру базы, где я просил принять меры. Экстренные меры к устранению хотя бы тех недостатков, которые могут быть устранены без особых усилий в кратчайший период и без дополнительных поставок из СССР. Последний момент уже стал традиционной болевой точкой, так как было известно, что заявки могут рассматриваться годами и реализовываться до «второго пришествия»... Наивно полагая, что наши заявки рассматриваются, мы продолжали ждать поставки месяцы, а затем и годы, составляя их и вновь ожидая. Как-то, спустя года полтора после отправления первой заявки, сюда наведалась очередная комиссия из Москвы и ко мне подошел полковник в штатском. Радушно поприветствовав, он передал мне небольшую записку, в которой говорилось, какие мы молодцы и герои, что вскоре все заявки будут удовлетворены, жаль только некоторых вещей больше не выпускают, но специально для нас, их вот-вот снимут с действующих лодок, а покамест высылают штангу (?) для торпедопогрузочного устройства, которую, кстати сказать, мы сроду не заказывали! А главное - продолжайте исполнять свой долг - ходить в море. Что мы, в общем-то, делали и без этой записки. Однако главное оказалось совсем не в этом. Когда я ознакомился с содержанием послания, полковник подозвал меня поближе и, не стирая приветливой улыбки с лица, прошептал:

- Короче, перестань писать эти дурацкие заявки, все равно ничего не пришлют, а вот в море ходить обязан! Для этого тебя сюда и прислали. А тебе еще на родину возвращаться. Понял.

- А как же штанга? Ведь не просили же, а прислали... эдакую дрынду. Вдруг что полезное пришлют.

- Может, и пришлют когда-нибудь. Ну, ты меня, надеюсь, понял. Передаю, что приказано.

Немудрено, что алжирское командование при каждом удобном случае отмечало, что все хорошо в сотрудничестве с СССР: и техника, и специалисты, но вот, что касается сроков доставки запчастей, то характеристики экстренная или срочная здесь явно неуместны. Из Италии заказанное поступает через пару дней. Тут дело ясное - через пролив и на месте. Из Англии - максимум через неделю. А из СССР - как с другой планеты. Похоже, что в нашей современной торговле оружием принципиальных изменений не произошло, а кое-что и ухудшилось...

Так вот мы и плавали, пока я не почувствовал, что со статусом заложника пора кончать... В рапорте командиру базы в очередной раз были отмечены замечания с припиской, что если не начнется их энергичное устранение, ни одна из лодок в море не выйдет, по крайней мере, с советскими специалистами... Результат не заставил себя долго ждать.

Три дня спустя я был вызван в столицу, куда тотчас вылетел, попрощавшись на всякий случай с друзьями.

Позже выяснилось, что командир базы в докладе своему главкому обвинил меня в организации саботажа в главной военно-морской базе. К этому времени я уже исполнял обязанности старшего группы СВС на западе Алжира, отчего обвинение выглядело еще масштабнее, особенно в преддверии грядущего юбилея и сопутствующего ему парада. Алжирское командование доложило об этом в Москву, а также в аппарат Главного военного советника в Алжире. Реакция Москвы была мгновенной - убрать, отозвать, заменить... Подумаешь, какой-то капитан 2 ранга. У нас таких тысячи. Однако репутация группы была достаточно высокой, чтобы не дать командиру высказаться, прежде чем стремительно отправить его домой для исправления мнимых ошибок.