Дженни Хан - Око за око

– Думаю, она двигалась в этом направлении, – говорит Рив, лениво усмехаясь.

– Эй! – протестую я. – Так нечестно!

Алекс прокашливается и в шутку говорит:

– Не знаю, что ты обо мне слышала, но это все грязная ложь! Я не заразный, ничего такого.

– Я… так и не думала! Просто это не по правилам.

Я не хочу целовать Рива и тем более – Алекса. Вообще-то, я ни с кем не желаю целоваться. Может, я вообще никогда этого не захочу. По крайней мере, еще долгое время.

Рив поднимает бровь.

– Я и не думал, что ты так сильно меня хочешь! Я польщен, Чоу!

– Что? Я не это хочу сказать, и ты это знаешь! – восклицаю я.

Я чувствую, как начинаю выходить из себя. Рив постоянно так делает: переворачивает мои слова.

– Рив, просто поцелуй ее уже! – говорит Дерек.

– Ребята, не давите на нее! – спешит вмешаться Ренни.

Конечно, теперь она обо мне беспокоится. Что ж, спасибо!

Лишь для того, чтобы ее позлить, я это сделаю.

Я ползу на середину круга, задержав дыхание, и стою на коленях, упираясь ладонями в пол, чтобы не упасть. Рив наклоняется ко мне нарочито медленно, специально растягивая момент, и ухмыляется своей надменной, самодовольной улыбкой, которую я ненавижу. Я начинаю паниковать, но изо всех сил стараюсь не отшатнуться от него. Если я сорвусь сейчас, при всех, то все будут гадать, в чем причина, а я не могу этого допустить. Я должна вести себя нормально, делать вид, что я такая же, как раньше.

Рив берет меня за подбородок, и в этот момент что-то в его лице меняется. Ухмылка исчезает, и он смотрит мне в глаза, как будто пытается разгадать какую-то загадку. В последнюю секунду, вместо того чтобы поцеловать меня в губы, он чмокает меня в макушку. Точно так же делал папа, когда приходил пожелать мне спокойной ночи. Я не знаю, что должна чувствовать: благодарность или обиду.

– Нечестно! – кричит Эшлин, грозя Риву пальцем. – Поцелуй должен быть в губы! Таковы правила!

Пи-Джей глубокомысленно кивает и говорит:

– Эш права: правила есть правила!

– Да забейте, – говорит Алекс. – Поцеловал же.

Рив хлопает в ладоши.

– Кто следующий?

Я ползу обратно на свое место. Я просто хочу пойти домой.

Ренни громко говорит:

– Рив следующий!

– Ура! – Рив потирает ладони и крутит бутылку.

Часть меня хочет, чтобы бутылка остановилась на Ренни и я быстрее смогла уйти, но другая часть надеется, что этого не случится и она хоть раз не получит желаемого. Бутылка прокручивается мимо Ренни и останавливается на Джоше Флетчере. Все дружно смеются.

– Давай, Флетч! Не бойся! – говорит Рив. – Я поцелую тебя так же, как Лилию.

– Нет уж, чувак, крути еще раз, – открещивается от него Джош. – Я не знаю, где еще побывали твои губы.

В итоге Рив крутит снова, и в этот раз бутылка останавливается на Ренни. Ухмыляясь, он наклоняется, чтобы быстро ее чмокнуть. Но у Ренни другие планы. Она встает на колени и ползет через круг, пока не оказывается напротив Рива. Она берет его за воротник футболки и притягивает к себе, а затем целует так, будто хочет съесть его лицо. Они начинают с закрытыми губами, но через секунду целуются по-настоящему. Она даже обвивает его шею руками.

Все начинают улюлюкать, кричать и сходить с ума. Мне грустно и противно. Ренни выставляет себя полной дурой, особенно перед Ривом. Он не проявляет к ней интереса. Очевидно, что он не рвется с ней встречаться, но от этого Ренни еще сильнее его хочет. Смотреть больно.

Сеньор Тремонт выкладывает на стол кучу пластиковых овощей и вызывает желающих разыграть по ролям сценку «покупки на испанском рынке». Место Алекса пустует, и я не могу сдержать улыбки.

Эта ночь, возможно, была самой запоминающейся в моей жизни. То, как я улизнула из дома, чтобы встретиться с Лилией и Кэт, и как мы смеялись до потери пульса, несясь на полной скорости сквозь тьму. Вернувшись домой, я залезла в постель и попыталась уснуть, но не смогла. Просто лежала в темноте, обводя глазами цветочный узор на обоях и думая о том, что тот первый день в школе в итоге дал мне даже больше, чем я надеялась. Ведь дело не только в Риве, но и во мне. Девочки ворвались в мою жизнь именно тогда, когда были особенно нужны, и это кажется подарком судьбы или волшебством.

Я смотрю в окно и вижу, как Алекс выходит из машины. Какая-то женщина машет ему на прощание и уезжает. Наверное, его мама. Я наблюдаю за тем, как он бежит к главному входу. Сеньор Тремонт громко спорит с сидящей за мной ученицей о том, сколько перца он может купить на три евро, но я все равно слышу топот Алекса в коридоре.

– Простите за опоздание, сеньор! – говорит он, вбегая в класс. – Я был у врача.

Сеньор Тремонт хмурится. Потом он подставляет руку к уху, делая вид, что не расслышал Алекса.

– Эн эспаньоль, сеньор Линд! Пор фавор!

Алекс уже на полпути к своему месту. Он останавливается, опустив плечи и закатив глаза чуть ли не на затылок. Мне приходится зажать рот рукой, чтобы не засмеяться.

– Йо… йо сой… – пытается ответить Алекс.

Я наклоняюсь вперед, подложив руки под голову. Я очень, очень, очень хочу, чтобы Лилия и Кэт увидели это своими глазами.

Алекс продолжает безуспешные попытки извиниться по-испански, и вдруг включается пожарная сигнализация.

Как только пожарная сигнализация включается, я со щелчком закрываю свою зажигалку «зиппо». Как раз вовремя, потому что, кажется, в ней почти закончился газ, а металлическая оправа сильно накалилась. Я дую на нее, спрыгиваю с батареи в женском туалете и прячусь за дверью. Верхняя часть двери деревянная, но низ покрыт тонкой вентиляционной решеткой. Я смотрю, как идущий из коридора свет преломляется всякий раз, когда мимо пробегает очередная пара ног, торопящаяся к ближайшему выходу. Я слышу, как кто-то из учителей говорит:

– Разве на сегодня была запланирована учебная тревога?

Другой учитель отвечает:

– Похоже, где-то и правда пожар.

Они велят ученикам поторопиться, обеспокоенно повторяя: «Это не учения» .

Да поторопитесь, черт возьми. У меня дел полно.

Я хватаю сумку с учебниками, надеваю ее так, чтобы она висела спереди, и расстегиваю молнию. Внутри – фотокопии, распечатанные мной на прошлой неделе. Я беру скотч, который стащила из кабинета рисования, и отрываю сразу несколько кусков, заранее приклеивая их к пальцам, чтобы ускорить работу.

На Джар Айленде есть только волонтерское пожарное отделение, так что, думаю, им понадобится минут десять, чтобы приехать сюда. Через полторы минуты школа наконец-то пустеет. Как только горизонт очищается, я распахиваю дверь и бегу.

Самый большой вред будет нанесен корпусу выпускников, так что я начинаю оттуда, расклеивая копии через каждые два метра: на дверях классов, на шкафчиках, рядом с питьевыми фонтанчиками.