Николай Коняев - Пригород

— Ты еще диверсантов на завод запусти, — задыхалась директорским гневом трубка, и Мальков ежился. — Сегодня получка! Ты что, не соображаешь ничего?!

— Через десять минут все выясню! — заверил директора Мальков. — Кто видел машину?

— Медведь видел! — директор бросил трубку и обессиленно откинулся на спинку дивана. После таких переживаний ему снова требовался отдых.

А Мальков на другом конце провода послушал короткие гудки в трубке и тогда расправил плечи.

— Бачилла! — рявкнул он.

В кабинет вошел начальник караула Бачилла и, вздрогнув, испуганно вытянулся. Перед ним стоял хотя и отставной, но по-прежнему грозный полковник Мальков.

— Во-первых, — отчеканил полковник, — отныне и далее до поступления соответствующих указаний. Особое внимание литейному цеху. Никакой липы. Отмечать пропуска только тем числом, когда вывозится продукция. Ясно?!

— Так точно!

— Во-вторых… — Мальков задумался, и железо пропало из его голоса. — Тут какие-то врачи появились на заводе. Разыщи их и выясни: кто, откуда, зачем? Если приехали за кровью, выясни, где будут стоять. Ясно?

— Так точно! — гаркнул вытянувшийся в струнку Бачилла.

На Бачиллу можно было положиться. Через десять минут он доложил, что «кровососы» не проникали на завод. На территории завода находится машина санитарной инспекции.

— Мал-ладец! — похвалил расторопного начальника караула Мальков.

Донорской тревоге давался отбой.

Между тем санинспекция планомерно разворачивала наступление. Врачи осмотрели заводскую столовую и обнаружили там столько голубей, что директор столовой Фрол вынужден был закрыться в туалете, чтобы не подписывать акт. Почувствовав решимость Фрола до конца держаться на этом рубеже, начальник санитарной комиссии решил изменить тактику и отправился инспектировать раздевалки.

В раздевалках жили коты…

Во время пересменок они забивались под шкафы и злобно посверкивали оттуда глазами, но как только стихал людской поток, вылезали и, урча, принимались рвать скомканные газеты — искали объедки. И хотя объедков оставалось немало, возле мусорных бачков не стихали жестокие, с ошалелыми криками драки.

Коты были нехорошими… Они жили обиженно на людей и ни на какие «кис-кис» или «коти-коти» не откликались. Злобно щерились, если кто-нибудь тянулся рукой, чтобы погладить. Никто не знал, как развелось столько котов на заводе; никто не помнил, когда это случилось. Старые рабочие только вздыхали и говорили, что так было всегда.

Этих котов, которые в с е г д а были на заводе, и обнаружила санинспекция.

Ответственным за санитарное состояние раздевалки числился Табачников. Об этом кривоватыми буквами было написано прямо на стене. Но где он? К кому бы ни обращались врачи, все разводили руками:

— Был здесь. А вон, вон, кажется. Тот, в конце коридора.

— А почему он бегает?

Трудно задать более глупый вопрос. На заводе все бегали… Почему же Табачников не имеет права бегать? И если он не давался в руки санинспекции, то, значит, были на это свои резоны. Дело в том, что Табачников уже успел выяснить намерения врачей и решил опередить их.

На секунду заскочил на склад и сразу брызнул слюною на карщика.

— Гоша! Гошенька! Пошли скорее, Гошенька!

— Ыэ-ыэ-э… — Гоша кивнул на загруженный кар, который собирался загонять в лифт. — Насосы… Ыэ-э… На конвейер… ы-ы, подавать надо.

— Потом! — Табачников оттащил его от кара. — Потом насосы. Сейчас котов нужно выловить!

— Котов?! — от изумления дар нормальной речи вернулся к Гоше. — Зачем?

— Быстрее, Гошенька! — простонал Табачников.

Однако выловить котов оказалось не так просто, как надеялся Табачников. Хорошо еще, что он вовремя сообразил и раскулачил аптечку. Плеснул на пол валерьянки, и коты с остервенением набросились на лужицу. Кошки падали прямо в валерьянку и катались по полу, собирая на себя драгоценный запах, а коты, по-дикому скалясь, лакали размешанную с валерьянкой грязь.

Гоша натянул брезентовые рукавицы и, резко нагнувшись, выхватил из когтистого, мяучащего клубка рыжего кота. Швырнул в брезентовый мешок, который наготове держал Табачников. Кот дико заверещал и рванулся назад. Хорошо, что Табачников догадался захватить из аптечки всю валерьянку. Щедро плеснул в мешок, и кот затих там. К рыжему скоро присоединился грязно-белый, затем черный, полосатый — один за другим летели коты в мешок, наполняя его вравганьем и когтями. Не давался только синий — испачкался, когда красили стены, — кот.

В это время и появилась в раздевалке санинспекция.

— Табачников?

— Да! — с достоинством отвечал Терентий Макарович. — Я — Табачников.

Слава богу, коты затихли в мешке, а синий уполз под дальние шкафчики.

— Что у вас за раздевалка? — возмущенно проговорил врач. — Вы посмотрите, какие стены! А коты? Это антисанитария…

— Где коты?! — возмущенно перебил Табачников. — Какие коты?!

— Где?! — у врача нервно дернулся глаз. — А вы не видели?! Не слышите, какая тут вонь? Да вон они!

И он нагнулся, чтобы увидеть под шкафчиком злобно щерящихся вонючих котов и — носом, носом! — ткнуть этого злосчастного Табачникова, на поиски которого ушло столько времени. Врач заглянул под шкафчик и… не увидел котов. Синий — единственный, оставшийся на свободе! — неразличимо слился в грязноватом полумраке со стеной.

— Где коты?! — входя в раж, вопил между тем Табачников. — Где коты, я спрашиваю?! Где?! Вот у Медведя в литейке — у того коты!

— А вонь? — растерянно пробормотал врач. — И вообще… Душ грязный, стены в подтеках… Антисанитария! Но главное, эта вонь…

— Нет! — перебил его Табачников. — Вы скажите, где вы котов увидели?! Где они, я спрашиваю! Если и был кот, то, значит, от Медведя прибежал. Вся антисанитария у нас от Медведя!

В это время притихший было мешок мяукнул, и Табачников раздраженно пнул его ногой. Мешок сразу ожил, судорожные конвульсии охватили его, ошалелый крик заполнил раздевалку.

— А в мешке у вас что? — взбешенный врач двинулся на Табачникова.

— Здесь? Детали здесь!

— Детали?!

— Да! Номенклатура!

— Покажите! — потребовал врач.

— Это секретные детали! — отчаянно выкрикнул Табачников и выскочил из раздевалки, закинув на плечо стонущий мешок.

От этой наглости врач растерялся. Когда же он бросился следом за Табачниковым, тот уже был на улице. Перед буфером движущегося грузовика перескочил дорогу и устремился на контейнерную площадку.

Сейчас ставили на машину пятитонник, и огромный грязно-бурый куб медленно плыл в воздухе.

— Ставь! — завопил Табачников. — Ставь!!!

Крановщица Лёдя высунулась из будочки, показывая руками, что контейнер идет на отправку.