Николь Уильямс - Взлёт

Знаете, что хорошего в том, чтобы расти в семье миллионеров-предпринимателей? Можно иметь все, чего бы ни захотелось.

– А в тебя он забыл встроить фильтр. Между мозгами и языком, – пробурчала я, распахивая пассажирскую дверь и заползая внутрь.

Индия застонала и принялась выруливать с парковки.

– Подруга моя, тебе совершенно точно надо сегодня набухаться, поплясать на столе и заняться любовью.

– Ну, – я откинула голову на подголовник, – тогда поторопись.

Совершенно бесполезное замечание, кстати, потому что Индия все делала быстро. Особенно это касалось езды за рулем, и сегодня она тоже не подкачала.

– А кто такой, – я покосилась на соседку, – этот твой очаровашка?

С Индией мы познакомились всего несколько недель назад, но мне не потребовалось много времени, чтобы понять: если мы едем на вечеринку, то в этом обязательно так или иначе замешан парень. Индия твердо верила, что мужчины придают жизни вкус.

Она дернула плечом, глядя в окно так пристально, словно никак не могла позволить себе проговориться. Наконец ответила:

– Увидишь.

Игра в загадки начинала меня бесить.

– Ну, раз уж ты едешь туда специально ради него, он должен быть просто отпад. Наверное, самый горячий парень, которого когда-либо желали женщины.

Она поджала губы, состроив задумчивую рожицу – типа, кто знает.

– А поскольку ты та, кто ты есть, то ты бы не стала раскатываться индийским ковриком просто перед смазливой мордашкой. Значит, вдобавок к этому он должен быть умным, с чувством юмора и богатым, как шейх.

Индия назидательно подняла палец.

– Богатство – не обязательное требование, – заявила она, как будто я сказала что-то жутко оскорбительное. – Богатство можно создать. Чувство юмора и ум – увы, нет.

– Ладно, философ, – сказала я, когда мы наконец добрались до Сиракьюс. – Я думала, ты больше по музыке специализируешься.

Машина остановилась возле здания, подозрительно похожего на общагу, и Индия заглушила двигатель.

– Сваливай поживее из моей крошки. – Она открыла водительскую дверь. – А то и ее священной атмосфере наступит каюк.

Я выбралась на улицу, дождалась, пока Индия обогнет машину и подойдет ко мне.

– Что там?

В окнах первого этажа, среди вспышек неона, я видела дергающихся под музыку людей.

– Тусовка по случаю начала учебы, – объяснила Индия, схватив меня за руку и утаскивая за собой.

– Ты приволокла меня на унылую тусню в честь начала учебного года? – возмутилась я, готовая уже развернуться и бежать куда глаза глядят. – Думала, что хоть после школы нам не придется страдать на балах.

– В колледжах они малость другие. – Индия целенаправленно вела меня ко входу.

– Серьезно? То есть тут не будет озабоченных парней, готовых заскочить на все, что движется?

Меня одарили смущенной улыбкой.

– И не будет дурацкой музыки, в которой нет даже намека на танцевальный ритм?

Еще одна смущенная улыбка.

– Блин, Индия. – Я застонала. – Если б мне нужно было попасть в ад, я бы просто подошла к воротам и попросила сатану меня впустить.

– Да что ж мне так не повезло с соседкой-то? – возмутилась Индия, когда мы уже вошли в здание и стали пробираться к главному залу. – Эта тусовка тебе понравится, – рявкнула, перекрикивая… ну да, фиговую, ни разу не танцевальную музыку. – Поверь мне на слово.

Прорываясь через коридор, где… ну да, полно было озабоченных парней (ко мне тут же попытались клеиться, я едва успевала отшивать), я заорала:

– Как я могу верить тебе на слово? Доверие надо сначала заслужить!

– О господи. Мне нужно выпить, – заявила она и потащила меня дальше, как я предположила, к барной стойке. Ну да, так и есть. – Налей мне что-нибудь! – крикнула Индия бармену, перекрикивая музыку.

Парень махнул рукой, показывая, что понял, а через несколько секунд смешал нечто, выглядящее опасно розовым и опасно крепким.

– А тебе какого яду, красотка? – спросил он у меня, после того как пододвинул Индии ее коктейль.

– Есть что-нибудь, не вырубающее с двух глотков?

Судя по пьяным лицам в толпе, вряд ли.

Еще один взмах рукой. Бармен открыл холодильник и скрутил крышку с пива. Песня, от которой сами собой сжимались кулаки, внезапно оборвалась прямо посреди навязчивого припева, и через секунду над залом поплыла медленная, до печенок знакомая мелодия.

– Привет, приятель! – крикнул бармен, обращаясь к кому-то у меня за спиной. – Чего-нибудь налить?

– Не уверен, что у тебя есть то, чего я хочу, – ответил до боли знакомый голос.

А голос Пола Маккартни плыл над залом, отражаясь от стен. Воздух застрял у меня в легких. Отставив в сторону пиво, я медленно повернулась.

– Привет, Люс.

Это был он. Серьезно, это был он. Стоял, и улыбался, и не сводил с меня глаз цвета расплавленного серебра.

– Джуд? – изумленно выдавила я. – Что ты тут делаешь?

Не самый лучший вопрос. Учитывая, сколько их все лето крутилось у меня в мозгу, далеко не лучший.

Он шагнул ближе, улыбка стала шире.

– Вроде как учусь.

За его плечом я видела Индию: отсалютовав мне большим пальцем и многозначительно улыбнувшись, соседка исчезла в толпе.

– В Сиракьюсе? – Мне хотелось подойти ближе, хотелось протянуть руку, коснуться его, чтобы убедиться, что Джуд и правда здесь, передо мной.

– Ага.

Он засунул руки в карманы джинсов. Синих джинсов. И вообще на нем не было ничего серого. Даже старой шапочки. Джуд выглядел совершенно иначе – и в то же время это был все тот же самый Джуд.

– Значит, ты не переступил границу, отделявшую тебя от пожизненного?

Он усмехнулся, переступил с ноги на ногу.

– Нет. За мной давно уже ничего не числится. Все сняли.

– Тогда почему ты здесь? – Я все еще не понимала. – Ты же мог попасть в любую из десятка лучших футбольных команд страны!

– Возможно.

– Тогда почему ты здесь?

Вот же заладила, как попугай. Я понимала, что вопрос идиотский, но ничего не могла с собой поделать. Потерев затылок, он поднял взгляд к потолку.

– Честно говоря, надеялся, что это и так будет понятно.

Сейчас мне ничего не было понятно, в особенности то, что касалось меня и Джуда.

– Я здесь из-за тебя, Люс, – признался он. – Блин, да если б у «Мэримаунт Манхэттен» была футбольная команда, я бы всеми правдами и неправдами туда пробился.

У меня отвисла челюсть. Да нет, я, наверное, что-то не то услышала.

– Подожди минутку. – Он почти нервничал. – Я уже кучу раз это репетировал, и мне нужно обязательно сказать все до того, как ты влепишь мне пощечину и уйдешь. Готова слушать?

Джуд расправил плечи и выдохнул.

– Привет, я Джуд Райдер Джеймисон, – начал он, протянув руку. Я пожала ее, но, когда попыталась отнять ладонь, Джуд меня не отпустил. – Мама бросила меня, когда мне было тринадцать. Отец отбывает пожизненное за убийство ребенка. Последние пять лет я провел в приюте для мальчиков, и надо мной там издевались все, включая детей, воспитателей и даже гребаного пса. Я торговал наркотиками. Я делал наркотики. Меня много раз арестовывали. Я спал с кучей женщин, чьих лиц даже не помню. – Он замолчал, тяжело, со свистом дыша. – А потом встретил ту, которую не смог забыть. Влюбился в нее. Причинил ей много боли, потому что любил и боялся, что она бросит меня, как делали все остальные. – Он накрыл мою ладонь второй рукой. – И я все еще ее люблю.