Эдуард Лимонов - Свежеотбывшие на тот свет

На его похороны я не пошёл. Вероятно, я верил разгневанной Доррисон. Она вышла впоследствии замуж в Дагестане, и с тех пор о ней ничего не слышно мне.

Этот большой мускулистый детина убит был в ресторане «Ветерок» в подмосковном посёлке Горки-2 19 сентября 2016 года. Напротив столика, где сидел Жилин с приятелем Андреем, всё открывал и закрывал свой рюкзак человек, одетый в чёрное. Нервничал, может быть.

Открыл огонь, когда открыл ещё раз рюкзак. Жилин был убит на месте, его спутник Андрей Козырев тяжело ранен. Вот как описывает дальнейшие события очевидец:

«К автомобилю подбегают женщина в белом пальто и мужчина весь в чёрном – и оба садятся в иномарку. Машина в считанные секунды срывается с места, после чего подъезжают скорая и полиция». Ещё свидетель:

«Скрылись на двух машинах: жёлтом такси марки “Ниссан” и другой – на иномарке тёмного цвета».

Введён план «перехват». Впоследствии Андрей Козырев был госпитализирован в реанимацию и взят под усиленную охрану.

Жилина похоронили.

Убийство (во всяком случае это версия следствия и Московского областного суда) совершил гражданин Украины Николай Дидковский. Он объявлен в международный розыск.

Стиль убийства (ресторан, Подмосковье, самый богатый район Подмосковья – Одинцовский) – не политического убийства, но бандитских разборок 90-х годов.

Особенно возбуждает женщина в белом пальто, может быть, это был белый плащ, потому что 19 сентября ещё обычно тепло, а то и белое платье.

Шухер, кровь, стокилограммовое тело качка Жилина лежит, кровоистекая. Запах алкоголя. Истеричные взвизги женщин.

Незадолго до его убийства журналист Чаленко свёл меня и Жилина в кулуарах перед передачей «Список Норкина», если я не ошибаюсь, и записал наш с Жилиным диалог на видео. Двух харьковчан, только Жилин родился в 1976 году, а я в 1943-м, то есть дистанция в 33 года. Я ему в папы годился. Мы сидели и мирно почти профессионально разговаривали о различии типов войн – той, которая на Донбассе, и тех, в которых участвовал я в 90-е годы. Это сербские войны, Приднестровье, Абхазия. Жилин – бывший сотрудник управления по борьбе с организованной преступностью УМВД по Харьковской области и создатель организации «Оплот», состоявшей из спортсменов-качков. Имел звание капитана милиции.

Противник Евромайдана (он грозился разнести Евромайдан в январе 2014-го, но не разнёс).

Занял пророссийскую позицию. Потому оказался в Москве и погиб в ресторане «Ветерок». Его «Оплот», однако, квартировал в Донецке и в эпоху нашей с ним встречи высоко там оценивался как боевая единица.

У меня были кое-какие политические планы на сотрудничество с ним, но его убийство сделало мои планы нереализуемыми.

Беседуя для Чаленко, мы сидели на одном телевизионном диванчике, общались довольно мирно. Безбородое и безусое молочное лицо качка-блондина, мощнейшие руки и шея. Этот парень способен был раздавить кого угодно, лишь прижав к себе. Но пуля-дура вошла меж глаз ему в ресторане «Ветерок».

Я не берусь судить, чем он там занимался помимо организации «Оплот», может быть, финансовые интересы двигали им не менее чем политические, может – более. Мне, мужику с огромным жизненным опытом, он казался таким безусым телёнком, у которого, что называется, молоко на губах не обсохло, хотя ему и было уже около сорока. Ну, и ментом был.

В таких случаях существует превосходство в возрасте, и оно может быть не менее важным, чем превосходство в силе. Мудрость тоже оружие.

Эх, Женя, Женя, что ж ты… Нужно было, оценив ситуацию, подойти к открывающему-закрывающему рюкзак и свалить его ударом могучего кулака сверху вниз по черепу. Физически он бы тебя не одолел, Женя!

Злые языки утверждают, что мотивом убийства Жилина были коммерческие отношения, якобы шла борьба за деньги, получаемые от продажи угля из ДНР/ЛНР.

Мне хотелось бы думать, что Женю Жилина убили как противника Майдана, что мотивы его убийства политические. Что он хотел прежде всего освободить наш с ним прекрасный русский город Харьков, где всё начиналось и у него, и у меня.

Харьков находится в нескольких десятках километров от российской границы. И это, конечно, преступление, что мамка-Россия не пришла на помощь Харькову в период апрельского русского восстания в 2014 году.

«Много их, сильных, весёлых и злых…»

Так вот.

Совершенно современное убийство. И эта женщина в белом пальто. И жёлтое такси.

Он всё молчал. Так и промолчал всю конференцию. На хрен ему сдались все эти непонятные русские славяне? Его, конечно же, пригласили как свадебного генерала, но не удосужились даже предоставить переводчика. Потому он и сидел там глухой и немой, похожий на старого битла (ну, одного из «Битлз»), уже тронутый сединой, но кудри ещё упругие. Знаменитый американский драматург. Самая популярная его пьеса – «Кто боится Вирджинии Вулф?». Она стала как бы пословицей и поговоркой. Я даже слышал такие куплеты:

«Who’s afraid of Virgi Woolf, Virgi Woolf, Virgi Woolf?»

Этимологически, вероятно, название восходит к сказке о поросятах, которые поют (по-русски):

«Нам не страшен серый волк, серый волк, Нас у мамы целый полк, целый полк…»

О чём идёт речь в пьесе «Кто боится Вирджинии Вульф?», я понятия не имею, могу, конечно же, справиться в «Википедии», но не хочу, пусть всё останется в том же состоянии, как на далёкой конференции в South California University. Тогда я не знал о самой известной пьесе – пусть и сегодня не буду.

Стояла, я помню, жара, я лично праздновал мой триумф, в первый день конференции три из четырёх докладов профессоров-славистов были посвящены моей первой книге «Это я, Эдичка».

Мои коллеги, в частности тупица Довлатов, написали тонны, как им кажется, смешных глупостей о той конференции, забыв упомянуть только о главном: летом 1981 года в University of South California состоялась моя победа над коллегами-диссидентами. Наум Коржавин и даже Андрей Синявский профессоров не интересовали, все написали доклады о моей книге. Четвёртый доклад в первый день конференции был о Саше Соколове и его книгах (некоего профессора Джонсона).

Самый внимательный из «моих» профессоров Edward Jr. Brown впоследствии написал на back-cover первого издания моей книги It’s me, Eddie в издательстве Random House следующие строки:

«Из последних эмигрантов так называемой третьей волны поэт и романист Эдвард Лимонов и поэт Иосиф Бродский оба предлагают блестящие примеры одного и того же феномена… дав особенно сильные артистически свидетельства человеческого изгнания». Вы заметили, что, спарив меня с Бродским, Броун поставил меня даже впереди, так что все позднейшие плоские шуточки эмигрантов вроде карикатурного изображения Лимонова в футболке с надписью «Fuck me!» были такой детской местью, наказанием мне за мой успех.