Александр Кулагин - Огненный Эльф

Фламболл промолчал. Было видно, что он искренне расстроен. В то же время в его взгляде промелькнул некий странный огонёк, который лично мне пришёлся совсем не по вкусу. Похоже, добродушного толстяка в эту минуту посетила какая-то весьма нехорошая мысль.

- А следующим шагом я должен посетить Саламандров рудник, - продолжал тем временем Флинтбери. - Мне докладывают, что старые насосы уже не справляются с напором грунтовых вод и у рабочих всё чаще возникают проблемы с укреплением свай. Да и новые бурильные установки пришлись бы кстати...

Слава Саламандрова рудника, где добывалось сразу несколько видов чёрных и цветных металлов, разнеслась далеко за пределами Берга. Рудник этот, впервые открытый более ста лет назад, в самом начале освоения Драконьего хребта, отличался рекордной глубиной и столь же рекордно тяжёлыми условиями труда, хотя мистер Флинтбери со своей стороны делал всё возможное, чтобы их облегчить. В любом случае свободные люди отказывались ехать в это гиблое место, в связи с чем основную рабочую силу предприятия составляли каторжники, осуждённые за различные более или менее серьёзные преступления.

Промышленник выкупил рудник у предыдущего владельца несколько лет назад и с тех пор мучился, пытаясь отыскать достойного претендента на роль управляющего. Ни один из его сотрудников, пребывающих в здравом уме, не соглашался занимать эту должность даже за чрезвычайно соблазнительное жалованье. Тех же, кто сам выражал такое желание, отбраковывал сам Флинтбери, как недостаточно опытных и компетентных.

Я тоже, бывало, изредка навещал этот рудник, хотя добираться туда было труднёхонько. Он располагался в горах, так далеко от Берга, что даже в Огненном Лабиринте, где всё относительно, расстояние это ощущалось сполна. Больше всего мне нравились рудничные часы, придуманные хитроумными горняками, чтобы точно отсчитывать время до конца рабочей смены. В специальную стеклянную лампаду наливалось точно рассчитанное количество масла, после чего подбирался такой фитиль, чтобы огонь горел строго определённое время. Когда лампа переставала гореть, заканчивалась и смена.

Мы с друзьями иногда развлекались, заставляя масло в часах гореть то медленнее, то быстрее, так что каторжникам всякий раз приходилось гадать, будет ли новый рабочий день короче или длиннее предыдущего... Только не стоит на этом основании делать вывод, будто все эльфы - жестокие шутники, не имеющие понятия о человеческих страданиях. Всё-таки в большинстве случаев мы ускоряли сгорание масла, а не наоборот.

- М-да, собственно завтра я как раз-таки туда и направляюсь, - произнёс вслух мистер Флинтбери, погружённый в свои мысли.

- Как?! - изумился Фламболл. - Вы хотите сказать, что собираетесь провести сочельник в дороге, а Рождество встретить на постоялом дворе шахтёрского посёлка?!

- Вне всякого сомнения. Завтра же утром я выезжаю туда прямиком из отеля.

- Но ведь... - управляющий осёкся, пытаясь отыскать какие-то доводы. - Это же праздник, в конце концов! Люди обычно отдыхают на Рождество. А вы, выходит, будете работать? Да ещё в таком месте!

- Мистер Фламболл, полагаю, вы согласитесь с мыслью, - начал Флинтбери высокомерно, - что существует определённая категория людей, которые имеют возможность отдыхать тогда, когда у них есть на то желание, и работать тогда, когда они чувствуют рабочий настрой. Я в данный момент настроен на работу и потому собираюсь завтра же отправиться в дорогу. Или вы имеете что-то против этого?

- Что вы, нет! Разумеется, нет! - протестующе замахал руками Фламболл. Глаза управляющего в эту минуту странно заметались, как будто он что-то быстро про себя обдумывал. - Разумеется, я совершенно не против... - повторил он рассеянно себе под нос, в задумчивости потирая пухлый подбородок, - чтобы завтра вечером вас не было в городе...

И тут над территорией предприятия раскатился протяжный высокий голос фабричного гудка. Работники оживились и начали один за другим выбираться из-за столов, откладывая свои занятия. Последний рабочий день перед Рождеством завершился. Впереди были выходные.

Глава Четвёртая,

в которой начальник готовит своему подчинённому не совсем обычный подарок на рождество

Наступило утро сочельника. На улице потеплело. Серые тучи, своей сумрачной массой давившие на горожан всю последнюю неделю, в кои-то веки разошлись и народ с радостью хлынул из душных помещений под открытое, сияющее забытой голубизной небо. В этот раз сочельник, обычно рабочий день, выпал на воскресенье, и людям предстояло целых два законных выходных. Все были воодушевлены и изо всех сил готовились к празднику.

На дверях домов и лавок уже висели венки из омелы и остролиста с вплетёнными в них яркими зелёными и красными ленточками. Фасады зданий украсились пёстрыми фонариками и золотыми колокольчиками. Хозяйки на кухнях готовили постные блюда: медовую кашу с изюмом, овощное рагу и запечённую рыбу с грибами. На перекрёстках раздавались мелодии рождественских хоралов, исполняемые как механическими шарманками, так и вживую.

В два часа пополудни на главной площади на специальном возвышении воздвигли огромную ёлку, украшенную разноцветными свечами и увенчанную сверху большущей серебряной звездой.

Даже сам Лабиринт сиял сегодня как-то по-особенному ярко. Эльфы носились взад-вперёд, передавая друг другу приветствия и поздравления. Я тоже без какой-либо особой цели гулял по одному из дальних тоннелей, заглядывая во все встречные знакомые и незнакомые Окна. То и дело до моего слуха доносились обрывки человеческих разговоров. Большая их часть касалась подготовки к предстоящим торжествам:

- ...теперь добавляем масло и уксус. - ...не маловато ли зелени? - ...папа обещал игрушечную аркебузу и барабан с меня ростом! - ...прекрасную льняную скатерть! Целую зарплату отдала...

Внезапно обрывок очередной услышанной мною фразы заставил меня резко затормозить и навострить уши:

- ...и взлетит на воздух точно в полночь. Так что мы успеем вернуться и присоединиться к остальным, будто мы никуда и не уходили...

Это совсем не походило на обсуждение рецепта праздничного пудинга. Я заинтересовался. Подлетев к неприметному маленькому Окну, скромно мерцающему в ближайшем закоулке Лабиринта, я нырнул в него... и только тут осознал, что оно мне знакомо.

Кабинет мистера Фламболла находился на втором этаже отдельного фабричного корпуса, в котором помещалась вся производственная бухгалтерия и прочие управляющие службы. В целом кабинет этот выглядел достаточно уютно, хотя и тесновато, особенно для такого здоровяка, каким был Урбан Фламболл. На обитой красно-оранжевыми полосатыми обоями стене висела богатая картина в золочёной раме с изображением извергающегося вулкана. Прямо под картиной стоял письменный стол красного дерева, справа от которого располагалось широкое окно с цветущей на нём ярко-алой геранью. Из окна просматривалась почти вся фабричная территория с пятью производственными корпусами и соединяющими их пешеходными дорожками.