Виктор Джин - Из Декабря в Антарктику

Мужчина стоит, облокотившись на поручень палубы. Подходит чилийка в спасательном жилете оранжевого цвета.

— ¿Estás lista?

— Si, — улыбнулась женщина. — Жаль, что уже моя остановка. Мне бы хотелось продолжить, плыть дальше на юг, к самому полюсу!

Трет ладони, согревая:

— У моряков есть обычай: когда пересекаешь полярный круг, то проводится крещение. Вот в такую резиновую лодку, — показывает на черный зодиак, — наливают воду прямо из океана. И тебя в этот ледяной бассейн окунают с головой, хрясь! И держат, не знаю, с дюжину секунд, а ты брыкаешься как поросенок и визжишь от холода. Пуча! Вот такое крещение, просто атас! Глядишь, и тебя ждет, если Акилес доплывет до шестьдесят четвертой параллели.

Смеется, прикладывая согретые ладошки к щекам.

— Знаешь, я ведь уже крещеный, — сказал путешественник, — я родился за полярным кругом.

Чилийка округлила глаза.

— Где?

Он посмотрел куда-то на север.

— Не важно. Этой страны больше нет на карте.

Оба они замолчали, любуясь как беззаботно и величественно курсирует кит.

— Вот когда он там, под водой, и мы его не наблюдаем, этот кит существует? — спросила спутница.

— Только если ты в это веришь.

— А если не верить?

— Если не верить, то зачем тогда жить?

Женщина улыбнулась.

— Ты мне напоминаешь этого кита.

Послышался громовой грохот. Огромный кусок льда, срезанный ножом, покатился вниз, сокрушая все на своем пути. С треском и хлопками он рухнул в воду, подняв высокие волны; кувыркнулся несколько раз, взбивая пышную пену.

Еще с полминуты волны катились по гладкому зеркалу, бесшумно и быстро, и наконец достигли корабля. Акилес нехотя закачался, как улыбчивый ленивец, повисший на ветке церкопии.

Журналистка и путешественник обнялись. Поцеловали друг друга в холодные щеки. Дурацкий спасательный жилет надоедливо скрипел, путаясь между ними.

— Ну я пошла, — помахала она рукой.

Мужчина кивнул.

Сотни прощаний научили его расставаться с улыбкой.

Чилийка спускалась вниз, ища неуверенной ногой деревянную ступеньку. Снизу, стоя в лодке, веревочную лестницу удерживал военный, но та все равно непослушно раскачивалась и билась о металлический борт. Другой военный сидел у мотора, поддавая газ, дабы примкнуть резиновым боком к кораблю.

Женщине помогли спуститься, и она села на круглый резиновый край, толстый, как сарделька. Крепко ухватилась за веревку, протянутую вдоль борта.

Зодиак с десятком неподвижных фигур заскользил по зеркалу в сторону берега, где вдалеке виднелись красные строения антарктической станции «Прат». Никаких встречных волн, ничего не создавало помех. Лодка шла мягко, как едут санки, изредка отбрасывая в стороны белесые брызги.

Кит, потревоженный айсбергом, покинул бухту. Айсберг, потревоживший кита, покачивался в водяной толще. На его верхушку уселась крупная коричневая птица.

Журналистка думала о той истории, которую поведал путешественник: вспомнила русскую зиму, азиатские джунгли, черную Африку, затем путь через Южную Америку и до Антарктики. Она вдруг увидела в нем саму себя. Ощутила неутолимую тягу к жизни и безрассудству.

Обернувшись, женщина пробежала взглядом по всей длине остроносого Акилеса.

На серой палубе никого.

Усыпанный ледяными осколками берег приближается.

Мотор лодки гудит.

«Boa noite, мои дорогие! Это что-то невероятное! Наш замечательный город, Рио-де-Жанейро, замер в ожидании. Как вы видите, все готово к новогодней феерии: улыбки на лицах людей, на сцене идет красочное представление. Люди стекаются со всех концов Бразилии, из других стран, сюда на Копакабану, самый знаменитый пляж в мире, где, по предварительным подсчетам, в эту ночь ожидается более двух миллионов человек! Просто невообразимо! Поток людей не прекращается, народ занимает места, танцует, залезает в океан поплескаться. Всего несколько часов остается до наступления волшебства, совсем скоро пробьют куранты. Ждем вас здесь, обязательно приходите и не забудьте, по традиции, нарядиться во все белое. Я вам обещаю, будет жарко. С праздником, дорогие кариоки, увидимся! Вам слово…»

«То ли зеркало полнит», — подумала девушка, — «то ли платье какое-то не такое…»

Поворачивается боком.

Схватив кулачком подол, оттопыривает вбок. Ткань растянулась веером к утонченным коленкам.

Отпускает подол. Поправляет чашечки на груди.

Наряд замечательно подчеркивает бедра, но что-то все равно не так; и цвет какой-то дурацкий.

Карамба!

Стягивает с себя платье, бросив на спинку стула.

Садится перед зеркалом.

Жует, быстро двигает челюстями.

Достает изо рта жвачку. Давит пальцем, приклеивая к отражению в зеркале.

Зажигает сигарету.

— При, да чтоб тебя! — доносится из соседней комнаты. — Поторапливайся, а то все пропустим!

Девушка кладет сигарету в пепельницу.

Суетится.

Возится с застежкой на сандалии. Золотистая пряжка не поддается — поддевает ногтем, но тот трескается.

— Поха! Каральо! — вскакивает, ругаясь.

Прислоняет пострадавший палец к губам.

Заходит Габи. На нем стильная шляпа и белая майка, подчеркивающая мускулистую грудь. Габи благоухает, комната тотчас наполняется ароматом цветочного парфюма.

— Дорогая, ты в порядке? — разгоняет ладонями дым, будто на него напали мошки.

Глядит удивленно.

Упирается запястьями в бок, восклицая:

— Меу деуш! Ты так и пойдешь, в одних трусиках?

«…остается ровно два часа до наступления нового две тысячи шш…”. Экран телевизора гаснет, Габи откладывает пульт в сторону.

Подходит.

Нежно поправляет ее прямые и черные, как у индианки, волосы.

— Мне нравится твой животик, — говорит.

— Разве? — надув губы. — Он слишком толстый!

— Толстый? Ты совсем худышка, смотри как кости торчат! А животик просто идеальный, я же не стану врать!

При тихонько улыбается.

— Погоди, у меня есть кое-что, — достает из кармана пурпурный цветок.

— Господи, где ты достал лелию?

Бразилец вплетает орхидею в смоляные волосы. Отходит на пару шагов, приценивается.

— Выглядишь восхитительно!

— Обригада, — опускает взгляд.

— Сегодня ты — королева ночи! Парни, как деревянные фигурки, попадают у твоих ног.

— Мне не нужны парни у ног, и вообще не нужны. Для чего? Больше проблем!

Тот смеется:

— Смотря с какой стороны посмотреть: проблема — она же и приключение.

— Ой, Габи, совсем вылетело из головы, — ударяет ладошкой по лбу, — как прошло твое свидание?

— Он мил, — закатывает глаза, — и он из Аргентины, из Росарио, если точнее. Работает в театре, представляешь? Ай! И он уже ждет нас на пляже, надо спешить! Я все приготовил…

Загибает пальцы:

— Взял полотенце, сигареты, орешки и капиринью. Смешал много-много мяты и льда, как ты любишь.