Эшли Нортон - Шоколадные деньги

Председательствует Уотсон, он ведь зав учебной частью. Я замечаю, что на столе перед ним две папки. На корешке толстой значится «МОРС», на той, что потоньше, «БАЛЛЕНТАЙН». Тут мне, наверное, следовало бы встревожиться, но почему-то мне все равно.

Снова встает и описывает наши преступления Карлсон. Обвинение почти дословно повторяет то, что он представил УчСуду, только ему нет нужды напоминать учителям, что наши случаи следует рассматривать раздельно и что нельзя позволять, чтобы на их решения как-то повлияло личное отношение. Мистер Уотсон тянется к папкам. Берет папку Кейпа.

– Факты, которые я сейчас изложу, не могут рассматриваться как аргументы для оправдания правонарушителей, но позволяют рассмотреть вклад каждого из них в дело нашей школы.

Мне хочется поднять руку и крикнуть: «Нечестно!» – поскольку последняя фраза сводит на нет любую беспристрастность, которую они обещали всего пару минут назад.

Он открывает папку Кейпа.

– Мистер Морс – «наследственный», в Кардиссе учился его отец. Растения на клумбах у входа в библиотеку преподнесены в дар его матерью. Средняя оценка мистера Морса – три и семь десятых, также он является членом «Клуба юных республиканцев», клуба «Студенты против голода» и дискуссионного общества нашей школы. Он превосходный игрок в лакросс и известен не только своими достижениями, но и своей честностью в спорте. Предполагается, что этой весной он станет капитаном команды, учащийся младших курсов удостаивается такого титула впервые за двадцать лет.

Закрыв папку Кейпа, Уотсон открывает мою.

– Мисс Баллентайн в некотором роде «наследственная». В Кардиссе учился ее дед. При жизни он совершал щедрые пожертвования в фонд школы и включил Кардисс в свое завещание. Мисс Баллентайн недавно поступила в Кардисс на второй курс, поэтому у нее пока нет оценок, о которых можно сообщить. Она не является членом ни одной спортивной команды и не вступила ни в один клуб.

Мое досье, как он его здесь представил, наводит на мысль, что за те два месяца, что я провела в Кардиссе, я выходила из комнаты только один раз – только для того, чтобы переспать с Кейпом.

– Теперь у нас есть возможность заслушать учащихся, – продолжает Уотсон.

Я понятия не имела, что нам полагается произнести речь или выступать в свою защиту. Выступления на публике мне вообще не даются. Первым выступает Кейп, за что я благодарна.

– Мне понятна вся серьезность моего проступка, и я глубоко стыжусь позора, который навлек на школу и на мою семью. Я лелею надежду, что комиссия поймет, как я предан школе, и даст мне шанс продолжить мое обучение и мою деятельность в спортивной команде и в клубах, и, возможно, найти новое применение моим способностям. Я обещаю стать примером для подражания, помогать в учебе другим учащимся и объяснять им, как важно следовать правилам Кардисса. Спасибо за ваше понимание.

Закончив, он садится рядом с Мэгс.

Я встаю, хотя ничего умного мне в голову не приходит.

У Бэбс делается заинтригованное лицо, ей любопытно знать, что такого я придумала.

– Э… я сознаю, сколь тяжкий проступок мы совершили, и знаю, что никакими извинениями не загладить того, что мы сделали. Также я знаю, что у меня нет столь выдающихся достижений, как у Кейпа, но мне потребовалось время, чтобы привыкнуть к интернату. Я прилежно училась и надеюсь получить в этом семестре три и восемь десятых балла. В весеннем семестре я планирую вступить в клуб и, возможно, в спортивную команду.

Я сажусь, зная, что моя речь была пересыпала всякими «если бы» и «гипотетически», но надеюсь, что преподаватели увидят во мне «потенциал». Конечно, никаким спортом я никогда не занималась, поэтому очень маловероятно, что меня возьмут в какую-то команду, и я сомневаюсь, что у меня достанет смелости или убеждений, чтобы вступить в какой-нибудь клуб. Да и в какой клуб я могла бы вступить? «Учащиеся против домашнего насилия»? «Пенни для Песиков»? Может быть, едва-едва, но может быть, я сумею принудить себя походить на всех вокруг. Сосредоточиться на поступлении в колледж. Заодно завести друзей.

Когда я возвращаюсь на свое место, Бэбс не гладит меня ободряюще по коленке, а сама поднимает руку.

– Да? – удивленно спрашивает Уотсон.

– Вы не против, если я выскажусь?

– Э-э-э, – отвечает он, – не в нашем обычае, чтобы родители высказывали свои замечания, но, наверное, мы можем сделать исключение. Мы вас слушаем.

Бэбс встает. У меня трясутся руки. Как жаль, что тем вечером я не поехала в Бостон. Пришло время расплаты.

– Как мать Беттины, – начинает Бэбс, – я, разумеется, знаю ее всю жизнь. Когда я услышала новость, что ее застали в комнате мальчика, я была разочарована, но не удивлена. Беттина никогда не признавала авторитетов, но раньше это всегда были мелочи. Тем не менее я не считаю секс в ее возрасте преступлением. У нее хорошие оценки и, на мой взгляд, как она распоряжается своим телом, это только ее дело. Это мое убеждение настолько твердо, что я готова забрать ее из школы, которая карает подростков за то, что они подростки. Вы действительно ожидаете, что они пойдут в колледж без жажды экспериментов? Но я знаю, что Беттина любит Кардисс, поэтому я готова пообещать школе миллион долларов, если вы измените политику в отношении секса и позволите Беттине остаться. Добавьте в учебный план секс-образование, если хотите, но не наказывайте учеников за интерес к противоположному полу.

Она садится, довольная собой. Она произвела впечатление. Ни одного бранного слова. И какое учебное заведение способно отказаться от таких денег?

Я смотрю на преподавателей. Они пораженно молчат.

Нас всех попросили покинуть комнату, пока учителя принимают решение. На сей раз Бэбс выходит из библиотечного здания. Уверена, она вышла наружу покурить.

Кейп и Мэгс все еще отказываются со мной разговаривать, но я чувствую, что им не по себе. Если деньги Бэбс вызволят меня из этой передряги, это подорвет саму систему.

Проходит двадцать пять минут. Выглядывает один преподаватель и знаком приглашает заходить. Бэбс не вернулась. Может, лифт застрял? По лестницам она не ходит. Совещание начинается немедленно, никто не дает себе труд дожидаться Бэбс.

Пока зачитывают решение, я не поднимаю головы. Пялюсь на лодочки. К каблукам прилипли травинки. Я начинаю их пересчитывать. Неизвестность держит меня в таком напряжении, что почти больно. Вердикт не только решит мою участь, но еще и докажет состоятельность или несостоятельность моих представлений о Бэбс. Она всегда получает то, что хочет. На сей раз она, по всей видимости, хочет чего-то хорошего для меня. Получит ли она?

Зав учебной частью озвучивает вердикт преподавателей. Но почему-то я ни слова не слышу. Или слышу, но до меня не доходит. Возможно, такое слишком трудно осознать девочке моих лет, которая сидит тут одна. Я выхожу из зала и вижу в коридоре нескольких учеников. Среди них Лоуэлл, он хлопает по спине Кейпа. К ним подходит еще один парень. Спрашивает: