Полина Жеребцова - 45-я параллель

Мужик истошно верещал:

– Не даешь водку в долг, получишь в рыло!

Девушка ударила его корягой, служившей подпоркой для двери ларька.

Буйный алкоголик отступил.

У магазинчика с булочками сидела худая рыженькая собачка, похожая на кота. Заглянув внутрь, я увидела старшую дочку бабки Алисы.

– Рыженькая собачка чья? – спросила я.

– Людей с верхней улицы. Наверное, потерялась, – ответила женщина.

Купив булочки, я столкнулась у выхода с мужиком. Он держал потерявшуюся собаку:

– Мы пойдем с тобой к дядюшке Шило.

Собачка тряслась и дрожала. Я подошла и выхватила ее из слабых трясущихся рук.

Мужик обозлился:

– Это собака Шило! – прокричал он.

– Шило в нормальной стране уже предстал бы перед законом. И ты вместе с ним, – ответила я и с собакой на руках нырнула обратно в магазин.

За мной вбежал новый покупатель – парень двухметрового роста, а за ним – неугомонный алкаш, который схватил ничего не понимающую продавщицу и начал орать:

– Дай водку в долг!

Дочка бабки Алисы пустилась наутек, за ней и двухметровый красавец.

Продавщица, вырываясь, спросила меня:

– Вы тоже уйдете?

Я открыла дверь и заорала:

– Ну-ка оставь ее! Быстро! Вон отсюда!

Мужик по-рыбьи вытаращил глаза и вышел.

Подбежали хозяева рыженькой собачки.

Я, отдав им животное, поинтересовалась у продавщицы:

– Кто этот алкаш?

– Это дядя Боря, – ответила продавщица. – Очень приличный человек. Он водитель автобуса, курсирующего до Ставрополя. Но когда дядя Боря пьяный, мы его боимся…

В самом начале сентября мне приснился сон. Будто живем мы не в двухэтажном бараке у трассы, а в общежитии, где стены и окна выкрашены в белый цвет.

Все соседи по-прежнему рядом.

Синеглазая русая женщина в кружевном фартуке кинулась ко мне и взволнованно сказала:

– Я пришла к Утке, чтобы убрать. У него такая грязь. Я поесть хотела приготовить, а он не выпускал меня, приставал ко мне…

Выбежал Утка, темноглазый коренастый старик, и попытался насильно втащить женщину к себе.

– Убирайся отсюда! Не твоего ума дело! – крикнул он мне.

Я встала между ним и входом в комнату:

– Никуда не уйду.

Он разозлился, отпустил женщину и хлопнул дверью. Я предложила незнакомке чаю. Она отказалась. В благодарность за спасение она вымыла пол около моей двери, хотя я возражала.

– Ты добрая, – сказала на прощание женщина.

Проснулась я оттого, что во дворе стоял нестерпимый галдеж. Людям раздавали поминание. Три года прошло, как Утка убил свою маму. Я рассказала сон бабке Алисе и детям Ворона. Описала внешность женщины.

– Это мать Утки! – вскричали потрясенные соседи.

Но я никогда не видела ее фотографий…

Их вынес сам Утка, расплакался, начал креститься. На фото была женщина из моего сна.

После того как Утка убил свою маму, он не спал по ночам. Включал радио, будильник, раскладывал детские пищалки по квартире в надежде, что грохот позволит ему не слышать голоса покойных, укоряющих его.

Днем я помогала бабке Алисе собирать виноград и услышала скрежет. Не поняв, откуда идет шум, я оставила плетеную корзинку в траве и подкралась через заросли к сараям. Бабка Алиса, пригнувшись, ковыляла за мной.

Дядюшка Шило поддевал ломом камни в стене чужого запертого сарая.

– Чей это сарай? Кто его хозяин? – спросила я бабку Алису.

– Какое мне дело? – пробормотала она.

Я побежала к пенсионерке Зинаиде.

– Чей сарай ломает дядюшка Шило?

Зинаида ответила:

– Не буду связываться! Ничего не знаю!

Мама с собакой Джульеттой, Гришка и Любава показались в нашем окне.

– Шило, ты чинишь или ломаешь? – громко спросила мать.

Шум мгновенно прекратился. Дядюшка Шило лег в траву вместе с костылем и тихонечко уполз за постройки.

Оказалось, сарай, который Шило хотел взломать, принадлежит семье умершего соседа. В сарае есть ценные вещи.

– Папа дал дядюшке Шило лом, чтобы было удобно вытаскивать камни и сбивать замок, – объяснил Гришка. – Папа лом загнул и сказал, чтобы все по-тихому было, за один день.

К вечеру выяснилось, что Шило так испугался криков моей матери, что лом Трутня намертво застрял между камней. Заговорщики пытались его вытащить, но тщетно. И дядюшка Шило был избит Трутнем.

Ночь прошла без приключений, кроме обещаний пьяных соседей нас зарезать, потому что мы мешали жить согласно общепринятому укладу. Поутру пенсионерка Зинаида объявила, что завела себе новую собачку. Беленькая собачка на тоненьких ножках семенила за хозяйкой.

Я сразу предупредила, чтобы Зинаида с нее глаз не спускала, но та через час забыла свои обещания и ушла батрачить на чужие огороды. А собачка осталась. Это сразу приметил голодный и битый дядюшка Шило.

Он стал подкрадываться, бормоча под нос:

– Иди ко мне, малютка!

Но на горизонте появилась я, и собачка была спасена. Однако на этом ее приключения не закончились.

К обеду я вышла в магазин за банкой кильки.

Около нашего дома стоял Трутень и водитель дядя Боря. Думая, что никто не видит, они запихнули собачку в целлофановый пакет.

Трутень похлопал водителя по плечу:

– На холодец!

Я стала орать:

– Ну-ка отпустите собаку!

Водитель Боря сделал удивленные глаза:

– Мне сказали, что она ничейная…

Но собаку из пакета все-таки вытряхнул.

Трутень ловко засеменил прочь по дорожке.

Пока я спасала собачку, обездоленный дядюшка Шило решил потихоньку снять сетку с огорода и сдать ее на металлолом. Сетку соседи покупали в складчину, но большая часть заграждения принадлежала бабке Алисе. С поличным дядюшку Шило застукали я и Любава, когда пошли кормить Барбоса.

Бабка Алиса, выбежавшая на крики, не стерпела и, поскольку происходящее касалась лично ее, начала угрожать:

– Я обо всем расскажу Макару! Ты знаешь, как мой внучек пытает людей? – вкрадчиво спросила она.

Дядюшка Шило знал. Поэтому он заплакал, повалился бабке Алисе в ноги и пообещал, что больше не будет совершать глупости.

Разузнав, что где-то есть бездомная собака с новорожденными щенятами, он направился туда. Но поймать ему никого не удалось. Старик приковылял обратно с пустыми руками.

Около соседнего подъезда его встретил Трутень, которому самогон прибавил хорошего настроения. Шило и Трутень улеглись на щербатые серые ступеньки и затянули русскую народную песню о родине-матушке. Их нестройное пение немного приглушило пищалки и радио Утки.

Всю ночь над квартирой бабки Алисы гремели танцы. Сельские красавицы веселились с Вороном. Он удачно продал на ярмарке высушенные на балконе дурманящие травы и был бесшабашен и щедр. Бабка Алиса злилась, но молчала. Утром она вышла с перекошенным лицом и отправилась в соседний дом к дочкам и внуку Макару.