Полина Жеребцова - 45-я параллель

Любава, рассказывая эту историю, охарактеризовала дедушку: «Говно!»

– Давайте йогой заниматься! Мы вам упражнения покажем, – предложила детям моя мама.

Дети не знали что такое йога. Они испуганно спросили:

– Йога – это секта?

Пришлось терпеливо объяснять и показывать.

В итоге все радостно согласились, и я написала ребятам несколько упражнений на листочке.

Провожая гостей, мы увидели, как сын Ворона с приятелями ходят в туалет по «маленькому» с балкона. Струи мочи попадали в окна спальни бабки Алисы.

Мама пожурила мальчишек, сказав, что нужно уважать старость.

– Мы всегда целимся ей под форточку! Пусть пахнет! – загоготали мальчишки.

На следующий день, когда я затеяла стирку, постучала Катя.

– Мне надо с тобой поговорить, тетя Полина, – сказала девочка.

Кате было одиннадцать лет, и я казалась ей очень взрослой. Мы вышли на скамейку к палисаднику.

– Я устала жить. У нас хороший дом, живем мы богато. Есть машина и компьютер. Но папа и мама вечером выпьют и дерутся. Сначала я кричала и плакала. Потом начала вместе с мамой бить папу. Один раз, когда папа упал и не двигался, а мама продолжала его колотить, я стала бить маму. А потом пошла и повесилась. Думала, они перестанут так жить. Одумаются. – Катя заплакала.

– Повесилась?!

– Да. На веревке в нашем гараже. Я залезла по стремянке и, продев веревку через балку, привязала один конец под крышей. Затем я встала на табуретку, сделала петлю и просунула в нее голову. Зажмурилась и спрыгнула.

– Родители нашли тебя?

– Нет. Соседка пришла на крики – папа и мама продолжали драться. Соседка зачем-то заглянула в наш гараж и обнаружила меня. Сломался шейный позвонок. Я, когда вышла из больницы, в специальном корсете ходила сорок дней.

– Сколько тебе было?

– Восемь с половиной. Почти девять. Второй раз недавно хотела умереть.

– Что подтолкнуло тебя это сделать?

– Ничего не меняется. Утром я просыпаюсь, иду в школу, прихожу – делаю уроки, вечером мама и папа пьют водку и дерутся. Стали и меня бить. Вот как-то вечером я снова пошла в гараж, привязала веревку на старое место, встала на ту же самую табуретку, спрыгнула, решив, что на этот раз шея точно переломится – меня врачи в больнице предупредили, но это оказалось неправдой. Меня нашел дед – он приехал нас навестить.

– Не делай так больше, пожалуйста.

– Учить меня вздумала?!

– Не буду. Ты уже взрослая!

– Ой, а меня все учат. Говорят, что так делать нельзя, но я все равно сделаю. Только пока не решила, как именно. Если в третий раз не удастся повеситься – врачи засмеют. Но я устала жить. Может, мне прыгнуть с моста?

– Все изменится. Всегда что-то происходит. Ты выйдешь замуж…

– Но я не выдержу еще пять-шесть лет с родителями, – возразила Катя. – Ненавижу свой страшный дом!

– Я читала книгу одного философа. К нему приходили души из других миров, ему снились удивительные сны.

– Он что-то говорил о самоубийцах?

– Он посвятил этому целый трактат. Ты знаешь, почему иногда в счастливой семье рождается малыш, которого все очень любят, а он внезапно умирает, не дожив до трех или пяти лет?

– Не знаю. Ребенка правда любят?

– Любят. Забоятся о нем. Когда он умирает, папа и мама плачут и нередко сходят с ума от горя.

– Мне бы такую семью, – вырвалось у Кати. – Я бы тогда ни за что…

– В том-то и дело. Души путешествуют в телах, умирают и рождаются вновь. Самоубийцы уходят раньше назначенного срока. В книге философа я прочитала, что души, которым полагается прожить свой срок и которые незаконно его прерывают, рождаются вновь и умирают младенцами или детьми.

– Значит, если я повешусь, то мне придется родиться опять?! Но если папа и мама будут хорошие, я не захочу их покидать. У нас недавно племянник умер, ему два годика было. Так вот в чем дело!

– Да, – подтвердила я.

И Катя клятвенно пообещала мне жить.

К ночи погода резко ухудшилась. Пришла гроза. Мама разнервничалась из-за гудящего ветра и заперлась в кухне, куда особенно громко доносился звук радио безумного Утки. А я включила телевизор и начала смотреть фильм, радуясь, что антенна все еще ловит сигнал. В целях экономии электрическая лампа была выключена, и темноту рассеивал только свет экрана.

Внезапно что-то за окном привлекло мое внимание. Вглядевшись в верхнюю его часть, не закрытую короткими шторами, прикрывающими лишь половину стекла, я увидела темный силуэт. Кто-то заглянул к нам с улицы и пропал. «Возможно, мне померещилось и это всего лишь ветка дерева», – уговаривала я себя. Но через пару минут неведомая сила потянула меня вновь взглянуть в окно. И снова мелькнула гигантская тень, только на этот раз задержалась подольше. Когда в третий раз силуэт трехметрового роста прижался к стеклу, я вскочила с кровати и бросилась без тапочек в кухню.

Мама сразу решила, что это уголовники.

– Не думаю, – возразила я. – Шагов слышно не было!

Мама с фонарем в руках выскочила на улицу и побежала за дом. Я за ней, лишь бы не оставаться одной в квартире. Я была совершенно уверена, что мы никого не обнаружим. Так и вышло.

Вернувшись, я плотно задернула гардину. Мне стало спокойней, хотя чувство опасности никуда не исчезло. Жутковато, когда тебя видят, а ты нет.

Следующую ночь я ждала настороженно. Непогода усилилась, на Бутылино обрушились осенние ливни. Несмотря на включенный телевизор, я и мама отчетливо услышали стук в окно. На часах была полночь. Нам стало не по себе. Мама отдернула штору – никого.

До утра, не смыкая глаз, я читала молитвы.

Узнавшая о ночных происшествиях бабка Алиса не выразила изумления.

– После того как рука за окном перестала показывать деревянный крест, – сообщила она, – начался стук в дверь. Смотрю в глазок – никого, а дверь ходит ходуном под ударами. Не открываю.

Я решила написать защитную молитву из Корана. Ее следует писать от руки, предварительно совершив намаз. Тогда ни один призрак, блуждающий между мирами, ни один джин, созданный из огня, не коснется человека. Никто, кроме высших ангелов, не посмеет войти туда, где написаны священные строки. Мне удалось сделать несколько копий, и я прикрепила их на все наши окна.

Полночь мы с мамой ждали в боевой готовности. Пересчитали кошек, выключили телевизор и затаили дыхание. Но на этот раз никто не стал ломиться в окно! Постучали в дверь.

Когда я спросила «Кто там?», стук моментально прекратился. В глазок было видно, что лестничная площадка абсолютно пуста. Мама хотела открыть дверь, надеясь, что это чья-то злая шутка, и я еле смогла ее удержать.

Стук был быстрым и походил на стук ребенка.

– Это не человек! – сказала я. – Не смей открывать! Пока ты не откроешь, оно не сможет проникнуть сюда.