Сергей Кочергин - Деревянные волки

Опустив голову, Сашка ушел к озеру, и если бы не дождь, — не известно, куда бы он побрел. Через некоторое время Сашка вернулся к машине и сел на переднее сиденье. Татьяна спала, свернувшись калачиком, а может быть, притворялась.

Я почему-то был уверен, что он чувствовал малейшее ее движение у себя за спиной, что мысленно он разговаривал с ней, что ждал, когда она «вдруг» прикоснется к его шее губами или руками.

К полуночи все были в машине. Лил такой дождь, что казалось, не тучи, а целые озера проплывали над нами.

Жора — после того, как пришел в машину, — еще долго сидел, положив руки и голову на руль, а потом с хрипотцой в голосе произнес:

— Ну, господа и дамы, праздник окончен. Пора под крышу.

— Мне лично под «крышку» еще рановато, — как бы пошутил Славик.

— Не каркай, лучше спой про железную дорогу.

— И по ту-ундре, по железной дороге, — моментально включился Славик, — где мчит курьерский Воркута — Ленинград, мы бежали с тобою…

Я не мог дождаться, когда тронется машина и на скорости хоть чуть-чуть выдохнется этот зловещий перегар, этот запах тысячу раз проклятого людьми какого-то «зеленого змия». Это был уже не запах водки, «водочка пахнет вкусно».

Было уже далеко за полночь, когда мы въехали в знакомый переулок. Изрядно попортив дороги, дождь к тому времени уже успокоился.

Окна в доме бабы Иры светились.

— Ждет старушка, — мечтательно сказал Славик. — Привыкла к нам. А мы сейчас мокрые, как из разведки — с двумя языками.

— Я из машины никуда не выйду, слышишь, — Татьяна толкнула Жору в плечо. — Мы так не договаривались. Мне нужно домой.

— Если я даже очень захочу, то у меня ничего не получится, потому что бензин на нуле, потому что я пьяный и потому что дорога, сама видишь, какая. — Он заглушил машину. — Это во-первых, а во-вторых, никто нас уже не ждет, посмотри, как окна светятся.

— Как они светятся? Как? — засуетился Славик.

— Очень просто, там свечи горят. Нет старушки, умерла, я шкурой чувствую.

Хоть у меня и не было шкуры, но я уже тоже чуял запах свечей.

— Да она еще нас переживет. — Славик опустил стекло. — Может быть, и горит свеча, может, бабулька наши грехи замаливает.

— Ладно, сидите здесь, я узнаю. — Жора вылез из машины и направился в дом.

Сашка пошел следом.

Маленький, почти детский гробик стоял на двух зеленых табуретках. Лицо бабы Иры было удивительно спокойным, лишь венчик с изображением Христа еле заметно шевелился от колебания воздуха, и «передвигались» тени морщин от «языческой» пляски пламени свечей.

Под стеной на лавке сидели три старушки, как в очереди к врачу. В одной из них я вдруг узнал бабу Аню, но сразу же успокоился, когда понял, что ошибся. Старушки перешептывались иногда, вздыхали, качали головами.

— Когда она? — спросил Жора.

— В субботу вечером. Села на лавку, закрыла глаза и померла, всем бы так. Счастливая.

— Почему ж попа нет, не поет никто?

— Да уж пели, сколько можно, отдохнем малость и опять споем. А у батюшки нашего два прихода, сами знаете, должен был вернуться седня.

— Значит, так, — Жора уже отсчитывал деньги, — вот вам двести рублей. Я вас очень прошу: сделайте, чтобы все было по-человечески, чтобы в церкви отпели, чтобы завтра помянули, как положено, — он сунул деньги одной из старушек.

— Как же это мы можем, чтобы не по-человечески, все будет, как у людей, — шепнула она, — только денег уж много очень, за эти деньги нас всех троих похоронить можно. — Она подняла руку в сторону своих подруг. — Много денег, сынок, зачем столько?

— Пусть будут.

Жора вышел из дома. Сашка за ним. Славик ждал их у калитки.

— Ну что там? — спросил он.

— Вчера вечером отдала Богу душу.

— Жаль, хорошая была старушка. Куда ж нам теперь? Может, к одноглазому?

— Бензина нет. — Жора резко толкнул калитку.

Славик отскочил в сторону:

— Ты че? Опохмелиться нужно, понял? — Он покрутил пальцем у виска. — Нервный какой, как будто я виноват, что она умерла. Дай Бог, нам столько.

— Короче, так. — Жора резко повернулся к Сашке. — Ты останешься здесь. Объяснять долго не буду, подрастешь — сам поймешь. Ты мне и так два дня испортил — ни себе, ни людям.

— Фонарик оставь, — спокойно сказал Сашка.

— Спички возьми. — Славик заботливо протянул ему спички.

Открыв багажник машины, Жора нашел фонарик и бутылку водки. Вернулся. Сунул Сашке в руки фонарик. Славику — бутылку.

— Старушку помянуть — и по нумерам.

— Жорж, мы куда сейчас, к одноглазому? И так ноги кривые, а если ночь в машине проведу — вообще хрен выпрямятся. Как работать потом?

— Ты тоже остаешься, — не поворачиваясь, ответил Жора.

— Командарм! Да-а-а, а мне пофиг. — Славик повернулся к Сашке. — Командовать парадом будет он, понял, да? Ну, дае-е-т.

В машине была распита бутылка водки за упокой.

— Будьте здоровы, спокойной ночи. Пошел, — сказал Сашка, открыв дверцу.

— Не уходи, останься с нами, — попросила Татьяна.

— Нет! — вместо Сашки ответил Жора.

— Нет, — добавил Сашка.

Едва хлопнули дверцы, машина взревела и рванула с места, но очень быстро остановилась, осветив тупиковый забор. Сашка замер у калитки.

Мне даже показалось в это время, что он совсем забыл про то, что в доме покойник.

Машина заглохла, и некоторое время ее почти не было видно. Потом в кабине загорелся свет, оттого что была открыта дверь. И вскоре к калитке вернулся Славик.

— А я ложил на всех, — сказал он Сашке. — А ты чего стоишь? Иди спать — хозяин велел. Ляг возле старушки и спи, а завтра проснешься — рысью на работу. Ольга — дура: пошли, говорю в солому, хоть отдохнем по-человечески. Нет — и все! А этот придурок требует оставить его с Татьяной наедине. Поговорить им нужно. Как будто я не знаю, о чем он разговаривать собирается. И ты — придурок, пока мы после соревнований спали, нужно было их по очереди трахнуть обеих. А командарму сонному морду набить, потом свернуть на меня, чтобы тот мне отомстил. Пропустил ты курс молодого бойца, а зря. А Жорик не пропустит. Его шпага в ножнах не ржавеет.

— А ногой в голову, — оборвал его Сашка.

— А мне по барабану, — огрызнулся Славик и шмыгнул за калитку. — Может, даже скорей усну. Фонарик дай.

— Перебьешься.

— Ну и зря. В соломе буду спички жечь и сгорю.

— Ну и черт с тобой!

— Дурак ты, студент, сгорю — будете еще на одни похороны деньги тратить.

Заглянув в окно, Славик ушел к сеновалу. Сашка все еще оставался у калитки и, по всей вероятности, пытался представить, что же происходит в машине.

Через некоторое время она снова завелась, долго разворачивалась, как будто за рулем сидел ученик, проехала мимо и остановилась у соседнего дома. Из машины вышли Жора и Татьяна. Дважды хлопнули дверцы. Когда они подходили к Сашке, Жора как-то неестественно держал ее под руку, выдвигая локоть далеко вперед. Подойдя почти вплотную, он толкнул ее на Сашку.