Вадим Месяц - Искушение архангела Гройса

– Чудны дела твои, Господи!

Стук на чердаке привлек мое внимание, я с опаской поднялся в мансарду и увидел Федора Теляка, стоящего снаружи на крыше и пытающегося открыть наше чердачное окно. Я впустил его в дом.

– Ну что, тебя можно поздравить! – хохотнул он. – С тебя бутылка, Сергей Юрьевич.

– Чего-чего?

– Ладно, – махнул он рукой. – Когда родит, тогда и обмоем. Люди такого сорта рождаются раз в сто лет. Повезло тебе, Сережа! Вот что я тебе скажу. По-вез-ло!

– Ты для этого сюда забрался? – удивился я, незаметно переходя на «ты». – Чтобы поздравить меня? Ты вообще видишь, что происходит? Понимаешь, что мы должны делать?

– А что, по-твоему, должно происходить? – спросил он с искренним недоумением. – Нам осталось достать последний камень. Разумеется, они недовольны.

– Кто? – Спокойствие Теляка начало меня раздражать.

– Как кто? – Он смерил меня взглядом. – Силы зла… Кто же еще? Мы на стороне добра, они – наоборот. А ты что, не знал?

– Кабаны?

– Ну да. Зверь, он и есть зверь.

– Дьявол, что ли? Как-то я в него не очень верю.

– Нет, – сказал Теляк педагогическим тоном. – Дьявол – это который насылает кометы. Космическое зло. Очень высокая персона. А это – зверь, мразь, вонь. Проказа материализма. Зверь пришел в 666-м, потом в 1332-м, последний раз в 1998-м. Помнишь, кризис? Дефолт девяносто восьмого года? Кириенко… Немцов… Алексашенко… У нас тогда были Дрозды… В тот год зверь и поднял голову!

– Ну и что?

– Тогда был апогей его деятельности. Сейчас продолжение. Им надо развенчать учение Божьего сына. Они спиливают кресты, танцуют джигу в храмах. Выдавливают из себя духовность по капле, так же как раньше выдавливали раба. Им надо разрушить наш мир. Чтобы так не случилось, Христос посылает впереди себя архистратига Михаэля, как раньше это делал Бог-отец. «Михаэль шествует впереди Христа!»

Я покачал головой, хотя какая-то логика в словах Теляка все-таки присутствовала.

– Вы смотрите канал «Дискавери»? – спросил я.

– Нет, не смотрю, – ответил он резко. – Чего я там не видел? Люди зверя звероподобны. Ты бы хотел сейчас убивать людей? Это у нас подсудное, между прочим, дело…

– А почему я должен убивать?

– Потому что ты хочешь выжить!

Теляк взял с тарелки, стоящей на журнальном столике, принесенный Оленькой блин, откусил, но тут же выплюнул в ладошку.

– Сережа, они испортились. Выкинь сейчас же. – Он зашагал по комнате, продолжая свою речь. – Люди… животные… Нет никакой разницы… Все мы когда-то были людьми… Я и сам не знал до последнего момента, кому будет поручено против нас обороняться. Кабаны так кабаны… Ты хорошо стреляешь?

– Нормально. Только у меня нет ружья.

– Ладно. Разберемся. Наша задача – достать последний камень. Остальное – чепуха.

– А как вы сюда попали, Федор Николаевич? – вдруг осенило меня. – У нас же нет пожарной лестницы.

– О, совсем забыл. Ступай на крышу. Тебя там ждет Майкл.

– Кто???

– Друг твой. Миша. Ступай. Я спущусь по лестнице.

Он вынул из-за пояса пистолет Макарова и направился к выходу.

Окно по-прежнему было открыто. Я залез на стол, выбрался на крышу. В воздухе пахло свежестью и приближающейся грозой. Я осмотрелся. Услышав шум где-то сверху, увидел зависший над нашим домом вертолет. В проеме его открытой двери сидел Мишка Гройс, по-детски болтая ногами.

– Поднимайся! – закричал он сверху, схватил за перекладину веревочную лестницу, опущенную с вертолета, и потряс ею в воздухе.

Я боязливо зацепился за отшлифованную деревяшку и полез вверх. Вертолет опустился чуть ниже, и я был в кабине уже через несколько секунд.

– Aveh, – сказал Гройс на своем тарабарском. – Прими мои поздравления, продолжил с неприятной торжественностью. – Полукровка – это хорошо. Меня это очень даже радует. У нас это называется m’ainoo. У тебя будет девочка. И это тоже хорошо. Как назовешь?

– У кого это у вас? – спросил я осторожно, следя, как вертолет набирает высоту.

– Как у кого? – усмехнулся он. – У ангелов. Ты че, не понял? Я – ангел, мать твою. Архангел Михаил. Архистратиг Михаэль. Я правил вами во времена царя Македонского, сейчас вернулся. Я же говорил тебе, Михаэль означает «Кто как Бог». Я, если хочешь знать, защитник народа Израиля, предводитель Божьего воинства. И ангелы, и архангелы под моим началом…

– Мудак ты, Миня, – ответил я незлобиво. – Скажи мне лучше, что происходит?

Он протянул мне АКМ с прикладом, обмотанным синей изолентой, поверх которой кто-то нарисовал фломастером уже известный мне иероглиф.

В ногах Гройса валялся другой автомат, знакомый по вчерашним похождениям в Полесье. Я посмотрел на Мишаню внимательнее: он не придуривался. К тому же сегодня был такой день, когда можно привыкнуть ко всему.

– Смотри, – сказал он. – Наша задача – уничтожить как можно больше солдат противника. Типа компьютерной игры. Пока хватает горючего, мы для зверя неуязвимы. Мочи лохматых! Понял? Нужно дать людям пройти к озеру. Задача свинских повстанцев – нас к озеру не допустить. Надеюсь, ты не борешься за права животных? Я люблю свиней, но людей люблю больше. – Он дурашливо расхохотался.

Мы поднялись над Купой и двинулись к Мяделю, освещая местность прожектором, укрепленном на фюзеляже. Вепри перебегали трассу группами и по одному, чтобы подойти к озеру и занять круговую оборону вдоль берега. Летчик снизил машину в районе памятника павшим. Мы пошли над шоссе на высоте метров пятидесяти. Мишка бахвалился. Создавалось впечатление, что он с восторгом смотрит на себя со стороны.

По трассе брела колонна верующих католиков, пилигримка – люди старые и молодые, повязавшие на манер пионерских галстуков желтые косынки. С флагами, транспарантами, гитарами, громкоговорителями. Цель их маршрута была неизвестна, но отправная точка наверняка костел Святого Андрея в Кобыльнике. Девушек среди них тоже хватало. Мишаня присвистнул:

– Какие дамы! Настоящие Божьи невесты! Еще раз повторяю: знакомиться с барышнями надо не в кабаке, а в храме. Посмотри, какие коротенькие шорты, атлетические тела, непорочные души. А мы свою священную молодость провели с комсомольскими хабалками и прочими куртизанками пролетариата.

Мишаня дал предупредительную очередь, ожидая реакции.

Паломники замешкались. Мы пролетели прямо над колонной, но люди продолжали стоять, недоуменно всматриваясь в небеса. И тут из леса на них посыпались, страшные, как лохматые мешки, кабаны… кабаны… кабаны… Они бежали как из леса, так и со стороны озера. С характерным визгом и хрюканьем они набрасывались на людей (в первую очередь на девок), их намерения были похабны. Мишаня попытался отсечь паломников от свиней.