Томас Кенэлли - Дочери Марса

В душе Оноры пробивались ростки невиданной, граничащей с безрассудством открытости. Она с поразительной легкостью открывала все прежние тайны. Да, они были любовниками, призналась Онора. И приводила аргумент — мол, обреченные на смерть в глазах Господа имеют право на несколько мгновений любви. Разумеется, мы соответствующим образом предохранялись, впрочем, теперь это уже не важно. Пусть Бог судит нас, на то он и Бог. Я даже жалею, что предохранялась. Следовало пустить все на самотек — будь что будет. Потому что там, на передовой, ежесекундно творится такое, что… И никто позволения не спрашивает.

За палатками, где они жили, свободные от дежурства медсестры, усевшись в шезлонги, подставляли лица светившему с юга солнцу. И Онора как-то поделилась своими догадками во втором письме в «Австралийское информационное бюро людских потерь». И в тот же день получила ответ на свое первое. Глава бюро, молодая женщина, писала:

Мы получили неофициальный доклад от солдата пехотного батальона, в котором служил капитан Дэнкуорт. Свидетель утверждает, что рано утром 14 апреля капитан Дэнкуорт действовал в составе разведгруппы, которой командовал. Разведгруппа была обнаружена противником, подверглась обстрелу и укрылась в воронках на нейтральной полосе. Капитан Дэнкуорт погиб от осколка снаряда, разорвавшегося у самой воронки, где он прятался. По словам свидетеля, смерть его наступила мгновенно. Вместе с ним погибли также лейтенант Джордж Мак-Грегор и капрал Сэмпсон — их документы были также доставлены командованию батальона.

Могу Вас заверить, что сотрудники Красного Креста достаточно тщательно изучают обстановку и в немецких госпиталях, и в лагерях военнопленных. Однако несмотря на все их усилия, австралийского офицера капитана Дэнкуорта ни среди раненых, ни среди пленных не обнаружено. Поэтому прошу Вас ради Вашего же блага не тешить себя тщетными надеждами.

Хотя свидетель и его оставшиеся в живых товарищи доставили в расположение батальона его офицерскую книжку, тело его благодаря сохранившемуся медальону и частному письму от Вас могло быть опознано — письмо было адресовано ему лично с указанием его имени и фамилии, а также воинского звания. Это послужит гарантией того, что капитан Дэнкуорт будет погребен в отдельной, а не в безымянной братской могиле.

Ни одна строка из этого письма, которое Онора дала прочесть Салли, не поколебала уверенности Оноры и, соответственно, никак не повлияла на исполнение ею обязанностей медсестры. Но за обедом Слэтри была куда молчаливее и задумчивее, чем прежде. О чем она без конца твердила, так это о том, что ее письмо к Лайонелу попало в руки немцев.

— Не знаю, что и думать и что чувствовать, зная, что кто-то из немцев мог прочесть мое письмо, — признавалась она. — О, да, они его похоронят. Обязательно похоронят, как полагается, я верю этой женщине из лондонского бюро. По-моему, она человек честный. И по ее письму это видно. Хочется надеяться, что офицеры немецкой разведки не станут глумиться и хохотать над тем, что я ему писала. Ведь и у них, наверно, остался кто-то в Германии — жена или возлюбленная. И они наверняка пишут им похожие письма…

Но часто бывало и так, что Онору куда больше заботило не то, что кто-то из немцев прочтет ее письмо, и даже не то, как и где будут преданы земле останки капитана Лайонела Дэнкуорта, а то, что он, возможно, лежит в немецком госпитале, где его пытаются исцелить от поразившего его беспамятства.

Теперь, когда деревья стали покрываться листвой, небо над пунктом эвакуации раненых кишело аэропланами. Было видно, как высоко в небе не очень уверенно тянутся на запад германские бипланы. Артиллеристы противовоздушной обороны — их прозвали «Арчи» — заняли позиции на перекрестках вокруг деревни и вели по немцам огонь, прячась за мешками с песком, сложенными вокруг огромных распятий. Аэропланы поменьше — их называли истребители — проходили совсем низко над склоном. Они всегда возникали неожиданно, будто потревоженные птицы, которых согнали с дерева.

Однажды утром германский «голубок» — или к какому там виду пернатых он относился — пролетел так низко, что очевидцы потом клялись, что разглядели лицо пилота и сидевшего рядом с ним наблюдателя, которые смотрели вниз. Салли как раз шла по дорожке в отделение газовой гангрены, куда ее недавно перевели, и видела, как пилот, высунувшись из кабины, с озорной улыбкой помахал ей рукой. А вот сидевший у него за спиной наблюдатель не обратил на нее никакого внимания. Но пилот не зря шел на бреющем — он выискивал для себя цель, нечто, не помеченное красным крестом, как, например, крыша барака приемного отделения. Молодой авиатор, заметив «Арчи» и услышав их первый залп, пронесся мимо и совершенно непонятно почему решил скинуть парочку бомб на Дёз-Эглиз. Случилась одна из бесчисленных на войне ошибок. На дорогах здесь не было военных колонн. Деревня Дёз-Эглиз представляла для Германской империи не большую угрозу, чем любая деревушка в Австралии. Салли невольно вздрогнула от взрывов и тут же заметила три непонятно откуда взявшихся аэроплана с опознавательными знаками британских Королевских ВВС и странными буквами на крыльях. Они шли низко над перекрестком, а немец продолжал легкомысленно кружить на деревней, видимо, изучая последствия своей дурацкой бомбардировки. Англичане атаковали его: одна машина шла на одной с ним высоте, вторая — выше, ну а третья — чуть ниже.

Они шли так низко, что их скорость показалась Салли просто невообразимой. Немец решил уйти на северо-восток. Но не успел набрать максимальную скорость. До Салли донесся отчетливый стрекот пулемета англичанина. Развернувшись, немец круто спикировал, пытаясь затеряться среди деревьев, растущих вдоль канала, однако британцы намертво вцепились ему в хвост. Потом прогремел взрыв, причем явно не от артиллерийского снаряда. За деревней в небо взметнулись клубы черного дыма. Озорную улыбку немецкого пилота стер в порошок огонь пулеметов. Санитары помчались на машине подобрать двух немцев, но забирать было некого — оба отдали Богу душу. Лица их были обезображены ударом о приборную доску и пулями, а тела наполовину сгорели.

Воздушный бой в небе над Дёз-Эглиз — сначала ты видишь, как кто-то озорно улыбается тебе, галантно машет рукой в знак приветствия, и — бац! — пару секунд спустя его уже нет. Вот так и Чарли Кондон, человек, который наверняка на голову выше многих, в один прекрасный день попадет на мушку чьего-то прицела. Конечно, можно так загрузить себя работой, что думать об этом будет просто некогда. Но Салли была настолько поражена случившимся, что невольно замерла по пути в палатку.